Я положил папку в ящик, задвинул его, закрыл дверцу железного шкапа и вернулся к столу. Сел, пододвинул к себе ворох бумаг. Так, ну что тут у нас… С поляками, слава тебе господи, все уладилось. Да не моими усилиями, которые, как обычно, требуют денег и нервов, а Божьей милостью. Хотя можно ли считать таковыми османов, у меня вызывало сильные сомнения. Ну да, как бы там оно ни было, поляки сейчас сильно заняты с турками, и угрозу с этой стороны вполне можно считать отодвинутой на неопределенный срок. Пока я мог спокойно заняться развитием своего бизнеса, не отвлекаясь на всякие глупости типа войны.
— Государь… — в приоткрытую дверь заглянул Аникей, — окольничий Семенов, как ты звал.
— Зови.
Я встал, вышел из-за стола и крепко пожал руку бывшему дьяку. Окольничий Иван Тимофеев сын Семенов возглавлял один из вновь созданных мною приказов — Земский, задачей которого было переустройство земель. В самом начале своего правления я отправил его в Европу с поручением посмотреть, как и что в иных государствах устроено и нельзя ли чего в иных землях перенять, чтобы оно на пользу государству и народу русскому пошло. Короче, затеял я реформу государственного устройства, поскольку управлять всей этой неповоротливой махиной под названием Московская Русь было совершенно невозможно. Впрочем, трогать ее мне тоже было боязно, а ну как вразнос пойдет… Поэтому я нашел человека, который и сам над этим давно думал, мучился, ночами не спал, и… поручил ему подготовить вариант реформы. Нет, у меня самого кое-какие мысли по этому поводу были, но я со своим мышлением человека начала двадцать первого века запросто могу таких косяков наворотить, что действительно все напрочь разнесет. Пусть лучше кто местный все продумает, а ежели мне чего не понравится — в процессе поправим. Чужое-то курочить куда легче…
— Ну садись, Иван Тимофеевич, садись, докладывай, как у нас там дела идут.
Проект реформирования государства Иван Тимофеев предоставил мне семь лет назад. И я тут же отдал его на растерзание в Думу. Ох и визгу было… Невместно! Не по старине! Ересь латинская! Ну прямо утверждение бюджета во времена Борьки Алкоголика. Но на иную реакцию я и не надеялся. Ибо мало составить даже самый замечательный, самый нужный и самый толковый проект. Нужно еще, чтобы этот проект был воплотимым. А то у нас любят составлять проекты идеального коня, который должен быть только шарообразным и чье воплощение теоретически возможно только в вакууме…
Результатом яростных воплей думных бояр стало то, что по стране поползли слухи о каких-то затеваемых царем реформах. Народец вздрогнул и повел ушами. А потом принялся строчить челобитные. Как выяснилось, у многих бродили в головах некие мысли по поводу «как нам обустроить Россию». Солженицыны, блин… Я тут же организовал новый Земский приказ и повелел им собирать все эти челобитные и смотреть, как они сообразуются с предложенным проектом. Оказалось — никак, причем не только с проектом, но и между собой. Многие требовали «возвернуть все как было по старине». У служилого сословия вызывали умиление порядки соседей-поляков, очень им хотелось шляхетских прав и вольностей. Торговые гости, насмотревшиеся на иноземные порядки, склонялись в сторону голландского либо британского варианта, а посадский люд восхотел ганзейских прав и вольностей… Короче, Иван похудел, поседел и даже пожелтел, а потом напросился ко мне на прием и слезно взмолился скинуть с него эту тяготу, поелику совсем ему это невмоготу. Эге, значит, почти девять лет за казенный кошт по всяким иноземным землям кататься вмоготу было, а как отрабатывать, так в кусты? Оч-чень интеллигентская позиция…
Впрочем, я этого ожидал. Более того, я именно на это и рассчитывал. Поскольку именно теперь дьяк дозрел до того, чтобы действительно заняться реформой и, как это ни странно, получил шанс на ее успешное воплощение в жизнь. Ранее-то он отчаянно пихал в свой проект все, что казалось ему наиболее правильным, передовым и самым-самым, совершенно не задумываясь над тем, а как это примут, как это сработает не где-нибудь у свеев, а у нас, тут, в России. Как добиться, чтобы в жизни стало так, как планировалось, как лучше, а не «как всегда». То есть изначально он занимал эдакую типично русско-интеллигентскую позицию — мол, я создам нечто великое, прекрасное и самое-самое передовое, а там царь повелит, и все сладится. Ну или люди придут в восхищение и сами восхотят сделать по-моему… Так вот, теперь он явственно видел, что люди если и хотят, то только по-своему, а не по предложенному, как бы хорошо оно ни было, да и даже если царь повелит — то не факт, что сладится. А чтобы сладилось — надобно думать никак не меньше, чем над самим проектом. Даже, пожалуй, и гораздо больше. Короче, я провел его через то, с чем столкнулся Гайдар, когда начинал свои реформы, но, в отличие от умников моего времени, до того как начать, а не после. Оставалось надеяться, что он сумел сделать правильные выводы…
— Вельми неплохо, государь. По новым волостям так и вообще хорошо. А так по всем уже государевым и губернским городам избраны крестные целовальники. С городскими и волостными советами покамест не все ладно. Воеводы всё препятствия чинят. Вот, я тут список начертал, с коих воеводств дьяки жалуются на противучинимое.
Он передал мне лист, к коему снизу было скрепкой (а как же без нее, родимой-то, едва ли не первым делом производство наладили) была пришпилена целая стопка иных листков, большей частью замурзанных и обтрепанных. По-видимому, это были присланные жалобы. Я пролистал поданную пачку. Так… Казанское, Зарайское, Уржумское, Черненское… а это еще что, Кузьмодемьянский воевода моего дьяка велел в узы взять да в холодную бросить? Ну зажигает, перец! Вот и кандидат для образцово-показательной порки… Эвон как воеводы за свои права судить и миловать львами бьются! Ну да ничего, и не таких обламывали…
— Хорошо, Иван Тимофеевич, с сим я разберусь. В чем еще проблема?
Окольничий замялся.
— Так это… В новых волостях с батюшками беда…
Реально реформу мы начали около трех лет назад. После того как был окончательно доработан проект. Под моим, естественно, руководством. Дворянству я сразу же показал большую дулю. Никаких им шляхетских вольностей. Дворянство имеет право на существование, пока служит стране и государю, а не вертит тем и другим как только захочет. К чему приводит последнее — можно отлично проследить на примере Польши. Я отлично помнил из истории, что все их шляхетские вольности в конце концов привели к тому, что это государство вообще исчезло с карты. Хотя уже позже, в оставленное мною время, сами поляки этими своими шляхетскими вольностями скорее гордились и даже заносились перед нами, русскими, — мол, вы у себя в дикой, варварской стране испокон веку все от мала до велика были холопами, а вот мы-ы… Но я такие наезды отметал на раз, и довольно просто, заявляя: а давайте-ка сравним итоговый результат. Что такое сегодня Польша? Да задворки Европы. Поставщик дешевой рабочий силы. Эвон даже целую рекламную кампанию в Германии и Англии развернули — не надо, мол, бояться польского водопроводчика… И что вы тут тянете против страны, раскинувшейся на одиннадцать часовых поясов и имеющей вторую по величине спутниковую группировку? Ну и так далее. Нет, конечно, я слегка передергивал. И поляки не в такой уж заднице и на фоне, скажем, тех же румын или латышей смотрятся не в пример лучше, да и мы не так уж и круты. На данном этапе… Но все ж таки, несмотря на годы пребывания в глубокой жопе, у нашей страны есть еще очень многое, чем можно гордиться. Если искать и примечать именно поводы для гордости, а не причины для вечного плача или уничижения типа: «Ах, вот мы какие бедные, тупые и отсталые…» И я уверен, что таковые поводы будут появляться, причем чем дальше, тем больше. Точно. Потому как не только на самом верху об этому потихоньку думать начинают, но и многие из таких, как я, — тоже.
Я вот помню, одно время по Москве растяжки висели: на синем фоне — матрешка, автомат Калашникова, первый спутник и балерина, и подпись: «Это все, чем мы будем гордиться, если ты перестанешь мечтать!» Я как увидел, так сначала даже несколько окрысился типа ну вот, мол, опять власти наше бабло на тупую социальную рекламу тратят. А потом выяснилось, что — хрена. Никаких властей. Такой же крутой перец, как и я, все проплатил. И, представьте себе, как подарок себе же на день рождения… Не развлекательный комплекс снял, не баб в шампанском искупал, не «роллс-ройс» себе любимому подарил, а вот так вот… Я потом его специально нашел и спросил: а зачем это ты? А он эдак на меня посмотрел и говорит:
