Тэйт отклоняется немного назад, глядя на меня с легкой улыбкой.
– Не могу. Не сегодня.
Мои плечи поникают, но я быстро оправляюсь.
– Почему?
Она не смотрит на меня, заправляя волосы за уши, и отходит в сторону, присаживаясь на кровать.
Мозг сдавливает от страха, словно по нему прошелся огромный бегемот. Тэйт сейчас скажет то, что мне не понравится.
– Я иду в кино, – поясняет она, натянуто улыбаясь. – С Уиллом Гири.
Я сглатываю; сердце колотится, едва не выламывая ребра. Уилл Гири учится с нами, и я его ненавижу. Он уже около года ошивается вокруг Тэйт. Их отцы вместе играют в гольф. А в эту часть ее жизни я не вовлечен.
Уилл Гири ничем не лучше меня. Его семья не имеет больше денег или более шикарный дом. Однако они связаны с семьей Тэйт, в то время как мои родители… не связаны ни с чем. Папа Тэйт пытался пару раз взять меня с собой в гольф-клуб, только я не втянулся. Из общего у нас – пристрастие к починке машин.
Сощурившись, пытаюсь совладать со злостью.
– Когда он тебя пригласил?
Тэйт встречается со мной взглядом не дольше секунды. Я вижу, что ей некомфортно.
– Вчера, пока наши папы играли в гольф.
– А, – отвечаю едва слышно; мое лицо вспыхивает. – И ты согласилась?
Закусив губы, она кивает.
Конечно, она согласилась. Черт, пока я медлил, ее увел другой парень. Все равно больно.
Если бы Тэйт хотела быть со мной, думаю, тогда отказала бы ему. Но она не отказала.
Я киваю.
– Круто. Повеселитесь. – Надрыв в моем голосе наверняка выдает, насколько усердно я стараюсь притвориться, будто мне все равно.
Отступаю к двери.
– Слушай, я пойду. Забыл, что у Мэдмэна корм закончился. Мне надо в магазин.
Тэйт – моя. Я знаю, она меня любит. Почему же тогда не могу развернуться и признаться ей? Мне лишь нужно сказать: "Не ходи", и со сложной частью будет покончено.
– Джаред? – окликает Тэйт. Я останавливаюсь; воздух в комнате становится таким тяжелым, что трудно дышать.
– Ты мой лучший друг. – Она на мгновение замолкает. – Только, может, есть причина, почему ты не хочешь, чтобы я пошла на свидание с Уиллом?
Ее голос нерешительно дрожит, словно ей страшно говорить. Момент заполняет пространство подобно нарушенному обещанию. Момент, когда ты понимаешь, что можешь получить то, чего хочешь, если тебе хватит смелости об этом попросить. Доля секунды, в течение которой все может измениться, но ты трусишь, потому что боишься рискнуть и получить отказ.
– Нет, конечно. – Я оборачиваюсь, улыбаясь. – Иди. Хорошо проведи время. Завтра увидимся.
Той ночью я увидел, как Уилл ее поцеловал, а на следующий день позвонил отец и спросил, не хотелось бы мне приехать к нему в гости на лето.
Я принял приглашение.
5
– Ешь. – Джеймс сунул тарелку с мясным рулетом и картофелем мне под нос едва я успел сесть на стул.
Я уснул на кровати Тэйт, слушая Silverchair, и проспал до двух часов дня. Ее отцу пришлось стучать в дверь, чтобы меня разбудить.
Приняв душ и переодевшись в свежую одежду, спустился вниз, где меня встретил аромат даже более приятный, чем аромат шампуня Тэйт.
Сидя за центральным кухонным островком, я уминал еду так, словно несколько лет не ел домашней стряпни. Ну, можно сказать, что не ел. До лета, проведенного у отца, мою мать больше интересовала выпивка, чем готовка. А после я бы не позволил ей проявлять заботу, даже если бы она попыталась.
– Вы разве не работаете? – спросил, запивая обед содовой.
Сегодня пятница, я тоже пропустил школу. Мы с Мэдоком и вчера прогуляли, отправившись делать татуировки.
Такое ощущение, что с того момента прошла целая вечность.
– Я взял отгул, – ответил Джеймс, скрестив руки на груди.
Чтобы разобраться со мной.
– Извините. – Я действительно сожалел. Мистер Брандт – хороший мужик, он не заслужил того, чтобы на него свалились мои проблемы.
Когда Джеймс, продолжая держать руки на груди, прислонился к стойке позади островка, мне стало ясно, что сейчас начнется. Опустив взгляд на свою тарелку, я приготовился, ведь имея дело с ним, лучше закрыть рот и слушать.
– Джаред, твоя мама останется в клинике, по меньшей мере, на четыре недели. Ты будешь жить у меня, пока она не вернется.
– Я буду в порядке у себя дома.
Попытка – не пытка.
– Тебе шестнадцать. Это незаконно.
– Семнадцать, – поправил я.
– Что?
– Мне сегодня семнадцать исполнилось. – Уже второе октября. До меня дошло только утром в тюрьме, когда вносили данные в мое дело.
Хотя Джеймса данная информация не остановила.
– Я говорил с судьей. Он мой хороший знакомый. Мне удалось заключить своего рода сделку, чтобы вчерашний инцидент не попал в твое личное дело.
Вчерашний инцидент? Странное определение.
– Я мужика чуть до смерти не забил, – огрызнулся язвительно. Как, черт возьми, подобный факт не внесут в мое дело?
Мистер Брандт нахмурил свои русые брови.
– Если это правда, тогда почему ты не спросил, в каком он состоянии?
Я едва не избил человека до смерти.
Да, даже произнеся слова вслух, остался безразличен. А если бы Донован умер, мне бы тоже было все равно?
Джеймс продолжил:
– На случай, если тебе интересно, он в порядке. Не в полном, но жить будет. Несколько сломанных ребер, незначительное внутреннее кровотечение, из-за которого его вчера прооперировали, но он поправится.
Донован какое-то время проведет в больнице, однако я порадовался, что не нанес ему более серьезных травм. Если честно, основная часть воспоминаний о событиях прошлой ночи кружила в голове, будто вода по водостоку. Чем больше двигался, тем больше забывал. Я едва мог воспроизвести в памяти нападение. Помню, как ударил его лампой, потом пнул ногой в живот несколько раз. Донован тоже чем-то в меня швырнул, только в итоге оказался на полу.
Пока не появился тот сраный коп. Он упер колено мне в спину, потянул за волосы и обозвал всеми известными человечеству матерными выражениями, пока надевал на меня наручники.
И зачем я позвонил копам? Сам до сих пор не понял.
– Так вот, судье бы хотелось, чтобы ты прошел психологическое консультирование. – Мне не нужно было поднимать глаза – и так знал, что Джеймс сейчас предостерегающе смотрел на меня. – В обмен на это вчерашний эпизод не попадет в твое личное дело.
– Исключено. – Я покачал головой, посмеявшись над его шуткой.
Консультирование? Большинство людей меня раздражали. А люди, сующие нос в мои дела, особенно.
– Я предупредил его, что ты отреагируешь именно так. – Опустив голову, он вздохнул. – Джаред, пора учиться отвечать за свои поступки. Ты поступил неправильно, но мир ничего тебе не должен. Я не собираюсь подтереть тебе нос только потому, что ты из неблагополучной семьи и считаешь, будто это оправдывает твое неподобающее поведение. Я придерживаюсь следующей политики: "Облажался, сознался, поднялся". Соверши ошибку, признай ее, двигайся дальше. Мы все ошибаемся, но мужчина решает свои проблемы. А не усугубляет их.
Мне следовало вернуться к еде и держать рот на замке.
– Ты облажался? – спросил мистер Брандт. Он говорил медленно; в каждом слоге чувствовался вызов.
Я кивнул.
Поступил бы я так снова? Да. Но Джеймс об этом не спросил.
– Хорошо. – Он хлопнул рукой по столешнице. – Теперь пора подниматься. Твои оценки и посещаемость скатились ниже плинтуса. У тебя нет реальных целей после окончания школы… по крайней мере, о которых я бы знал. Ты не умеешь принимать ответственные решения. Есть очень хорошее место для людей, которые жаждут дисциплины и не особо нуждаются в свободе.
