– Пойду в душ, – негромко говорит он.
Не оглядываясь, уходит в ванную и закрывает за собой дверь.
Хочу пойти следом за ним, но сомневаюсь, стоит ли. Не хочу докучать ему или еще больше расстраивать, но в то же время мне хочется удостовериться, что он в порядке, и я не хочу оставлять его одного.
Разуваюсь, снимаю джинсы и футболку Хардина и иду вслед за ним абсолютно голая. Когда я открываю дверь, он не оборачивается. Маленькая ванная уже наполнилась паром, скрывающим обнаженное тело Хардина, но черные татуировки все же видно. Я подхожу к нему.
Встаю на его лежащие на полу вещи.
– Не надо… – глухо начинает Хардин.
– Знаю, – перебиваю я его.
Я знаю, что он зол и растерян, что между нами вновь появляется стена, над разрушением которой я столько трудилась. Он так хорошо контролировал свой гнев, что я готова убить Триш и Кристиана за то, что он сорвался.
Я удивляюсь своим мыслям и отгоняю их.
Ничего больше не говоря, он отодвигает занавеску и встает под поток, извергающийся из душа. Я глубоко вдыхаю, набираясь уверенности, и встаю позади него. Вода обжигающе горяча, под ней едва можно стоять, и я прячусь от нее за Хардином. Наверное, он это замечает, потому что делает воду чуть холоднее.
Беру бутылочку бесплатного геля для душа, выдавливаю на мочалку и аккуратно начинаю намыливать Хардину спину. Он отстраняется и делает шаг вперед, но я не отстаю.
– Можешь не разговаривать, но я знаю, что сейчас тебе нужно, чтобы я была рядом, – почти шепчу я, мой голос теряется за дыханием Хардина и шумом воды.
Он молча стоит, пока я тру ему спину там, где набита татуировка. Моя татуировка.
Хардин поворачивается ко мне, чтобы я могла намылить его грудь, и следит за тем, как я это делаю. Стою в затянутой паром ванной и чувствую, как он злится. Похоже, он сейчас взорвется. Внезапно Хардин берет меня за шею обеими руками и отчаянно целует. Мои губы непроизвольно раздвигаются под его напором. В прикосновениях нет ничего, даже отдаленно напоминающего нежность. Наши языки встречаются, и я аккуратно кусаю его за нижнюю губу, пытаясь не задевать рассеченное место. Он издает легкий стон и прижимает меня к мокрому кафелю.
Он прерывает поцелуй, и я негромко вскрикиваю. Но вскоре он уже грубо целует меня в шею и грудь. Затем обхватывает руками с разбитыми костяшками, продолжая покрывать меня поцелуями. Я откидываю голову и запускаю пальцы ему в волосы, обнимая его так, как он любит.
Неожиданно он опускается на колени, и на секунду я смутно вспоминаю, что что-то похожее уже было. Но в следующее мгновение он снова начинает ласкать меня, и я не могу вспомнить, что это.
Глава 139
Тесса запускает пальцы мне в волосы и притягивает к своей распаренной в горячей воде коже. Прикасаясь в ней, я забываю обо всем остальном.
Она вскрикивает, когда я прекращаю поцелуй, и пытается подтянуть меня обратно. Ее бедра приподняты, она хочет продолжения.
Вскоре я поднимаюсь и задираю ей ноги, закидываю себе на талию. Вхожу в нее, она постанывает.
– Черт, – невнятно выдыхаю я, охваченный возбуждением от секса без презерватива.
Она закатывает глаза, а я продолжаю двигать бедрами. Я стараюсь не быть слишком грубым. Вместо этого я двигаюсь медленно, но сильно сжимаю ее руками. Она обнимает меня за плечи, а я начинаю целовать ее чуть выше груди. У меня кружится голова, и я замечаю кровь у себя между ног.
Она тоже это замечает. Ничего не говорит об оставленных засосах и лишь прикусывает губу, глядя между ног. Она снова обнимает меня за бедра, и я прижимаю ее к стене. Мои пальцы впиваются в ее ягодицы, я вхожу в нее снова и снова, выкрикивая ее имя.
Она обхватывает меня ногами еще сильнее, и я продолжаю работать бедрами, приближаясь к развязке.
– Хардин, – прерывисто и нежно шепчет она.
Осознание, что мне необязательно помнить, что нужно вовремя остановиться, заводит меня еще больше, и я кончаю с ее именем на губах.
– Я люблю тебя. – Я целую ее в висок и кладу свою голову на ее, переводя дыхание.
– Я люблю тебя, – выдыхает она с закрытыми глазами.
Я по-прежнему не отстраняюсь, наслаждаясь моментом.
Спиной я чувствую, что вода становится холоднее: горячей воды хватит еще минут на десять. Перспектива принять холодный душ посреди ночи заставляет меня помочь Тессе опуститься на ноги. Я отхожу от нее и вижу у нее на ногах свидетельство своего оргазма. Один этот вид стоил семи месяцев ожидания.
Я хочу поблагодарить ее, сказать, что люблю ее, что она меня успокоила, причем не только сегодня, но с того самого дня, когда она внезапно поцеловала меня в моей старой комнате в общежитии, но не могу подобрать слов.
Делаю воду погорячее и смотрю в стену, облегченно вздыхая, чувствуя прикосновение мочалки к спине. Тесса снова продолжает то, что начала несколько минут назад.
Поворачиваюсь к ней лицом, и она начинает тереть мою шею. Я молчу. Я все еще злюсь, но она помогла мне успокоиться так, как может только она.
Глава 140
– Моя мама так ужасно поступила, – наконец нарушает долгое молчание Хардин. Я вздрагиваю от неожиданности, но продолжаю его мыть. Он продолжает: – Бессмыслица, как у Толстого.
Я перебираю в уме произведения Толстого и понимаю, что он говорит о «Крейцеровой сонате». Я вздрагиваю, несмотря на температуру воды.
– «Крейцерова соната»? – спрашиваю я, надеясь, что ошибаюсь или что мы по-разному истолковали эту книгу.
– Само собой. – Он снова становится отстраненным, опять воздвигает между нами стену.
– Не думаю, что стала бы сравнивать эту ситуацию с чем-то настолько… угрюмым, – мягко возражаю я.
В книге много кровопролития, ревности и злости. Надеюсь, что в этой ситуации все разрешится более мирно.
– Не целиком, но отчасти, – отвечает он, будто знает, о чем я думаю.
Я вспоминаю сюжет, пытаясь понять, в чем Хардин видит сходство с тем, что у его матери была интрижка, но в голову не приходит ничего, кроме представлений Хардина о браке. Я снова вздрагиваю.
– Я никогда не собирался жениться и по-прежнему не собираюсь, так что ничего не изменилось, – холодно продолжает он.
Не обращаю внимания на дискомфорт в груди и сосредоточиваюсь на мочалке.
– Хорошо.
Я мою сначала одну, а затем другую его руку, а когда поднимаю взгляд, вижу, что он стоит с закрытыми глазами.
– Как думаешь, на какую сюжетную линию похожа наша ситуация? – спрашивает он меня, забирая у меня мочалку.
– Не знаю, – честно отвечаю я.
Я бы очень хотела знать ответ на этот вопрос.
– Я тоже.
Он добавляет геля для душа на мочалку и начинает тереть мою грудь.
– Можем ли мы сами решить, что делать в сложившейся ситуации?
Я смотрю на его растерянное лицо.
– Не думаю. Ты должна понимать, что есть только два возможных варианта, – говорит он, пожимая плечами.
Я знаю, что он растерян и рассержен, но не хочу, чтобы ошибка Триш негативно сказалась на наших отношениях: я вижу, что Хардин размышляет об отношениях между нами.
Пробую сменить тему:
– Что тебя больше всего беспокоит? То, что свадьба уже завтра… то есть сегодня? – поправляюсь я.
Уже почти четыре утра, а свадьба назначена на два. Что произошло после нашего отъезда? Вернулся ли Майк, чтобы поговорить с Триш, или Кристиан и Триш остались там одни?
– Не знаю, – вздыхает он, проводя мочалкой по моим животу и бедрам. – Мне нет дела до свадьбы. Думаю, меня просто раздражает, что они всем врали.
– Мне жаль.
– Это маме должно быть жаль. Это она продала дом и изменила жениху в ночь перед свадьбой. – Он начинает злиться и становится грубее.
Ничего не говорю, забираю у него мочалку и вешаю ее на крючок.
– И этот Вэнс. Кто вообще заводит интрижку с бывшей женой своего лучшего друга? Мой отец и Кристиан Вэнс знают друг друга с детства, – говорит Хардин горьким, угрожающим тоном. – Надо позвонить отцу и рассказать, какая проститутка…
