— Ждал меня? — с легкой опаской протянул руку, чтобы погладить.
Классный. Лохматый, дурной, позитивный. Облизал мне все ладони, джинсы покрылись Мишкиной шерстью. Неудивительно — такая погода, собаке просто жарко.
— Фиговый из тебя охранник. А если я хозяйку твою пришел обижать? — поинтересовался я, в ответ Михаил (судя по всему) Потапович грозно рыкнул. — Ладно, понятно.
Осмотрелся в поисках поводка.
На вешалке висел строгий ошейник с наклеенным на него стикером «Надень меня».
— Я надеюсь, это для тебя? — снял ошейник, Миша тут же сел, подставляя голову. — Ну пойдем, животное.
Собака перехватила поводок и повела меня к лифту. Ха. Кто кого еще выгуливать будет.
Стоило выйти на улицу, как Миша уверенно направился в сторону ближайшего парка. Бегать мне не слишком хотелось. Но это только поначалу. Пес умел настоять на своем. Тянул, требуя больше движений для себя.
Через полчаса Миша начал посматривать в сторону дома, но тут уже я собаку осадил:
— Давай гуляй. Хозяйка сказала, что хочет спать.
Мишка несколько сник, будто понимал. И мы пошли с ним дальше изучать парк. Нашли собачью площадку. Пришлось снова бегать.
Потом я уже потянул пса в сторону бульвара, надеясь найти какие-нибудь магазинчики. Для Маши хотелось сделать что-то приятное. Например, завтрак.
А то действительно — загонял девушку совсем. Не со зла. Таиланд вымотал окончательно. Да и вообще — столько дел свалилось, что я и не знаю. На следующей неделе командировка, и бросать дела незавершенными не хотелось. Маша, увы, попала под раздачу.
Не совсем, конечно, случайно.
Иной раз мне казалось, что Ромашкина надо мной издевается. Сначала перешла на юбки. А ее острые коленки я еще на собеседовании оценил. После первого же раза по офису поползли слухи. Те самые, без которых дружелюбные коллеги, видимо, существовать неспособны. Мне же больше заняться на рабочем месте нечем, кроме как тестировать диваны со своим ассистентом.
Пришлось вручить Марии заданий, чтобы прекратить эти «а новенькая вся на поблажках». И провести с Анютой воспитательную беседу. Знаю, Аня вряд ли бы стала плодить чушь в офисе, но с коллективом она общается плотнее. А это важно, если стоит донести до коллег простую идею, что не стоит придумывать байки про своего руководителя. И тем более про порядочную девушку.
Потом Маша устроила настоящую пытку — с демонстративным посасыванием карандаша за обедом. Чуть не подкинул поводов для новых слухов в офисе, пришлось выгонять Ромашкину на городские просторы. С глаз долой, как говорится.
— Мишка, Мишка… Знал бы ты, сколько нервов мне попортил, — потрепал пса по загривку.
Когда на столе у Марии появился букет цветов, ревность внутри затмила разум. В конце концов — моя же помощница. Двадцать четыре на семь. Как будто больше никто не имел права даже дышать в ее сторону. Совершенно по-детски не хотелось отпускать ее домой, чтобы цветы тихо вяли, пока мы с ней работаем бок о бок.
Сережа, ты ревновал к собаке.
Наткнулись на небольшую палатку с выпечкой. Ни в один магазин с собакой я войти не мог, а оставлять Мишу на улице не собирался. Палатка стала спасением — набрал пирожных, которые упаковали в симпатичную розовую коробку. Все лучше, чем цветы.
В кармане зазвонил телефон.
— Вы где?!
Я едва успел принять звонок, когда взволнованный голос Марии донесся до слуха.
— Гуляем. Вы же сами нас отправили.
— Два часа?!
— Маша, я просто давал вам шанс выспаться.
— О… Спасибо, — гнев сменился на милость. — Но, может, уже хватит? Возвращайтесь. Я вас заждалась.
С такой формулировкой — с удовольствием. И как можно скорее. Тем более что, кажется, у меня с Ромашкиной назрел серьезный разговор. Уж слишком сильно мне нравится моя помощница.
До подъезда мы вернулись без спешки. Михаилу нравилось на улице. Таким собакам нужно много движения, а Ромашкина почти все время на работе. Соседка, конечно, гуляет с животным, как сказала Маша, но что делать, если, например, будет командировка? Станет ли тогда соседка заниматься Мишей? Или, может, кто из родственников сможет приглядеть?
С кошками проще.
Если у Наф-Нафа будет еда и вода, хрен он заметит, что я на две недели куда-нибудь пропаду. Неблагодарное создание. Вон, Машина собака меня первый раз в жизни видит, а принимает как родного.
В квартиру мастифф влетел, чуть не оторвав мне руку вместе с поводком.
— Куда? — шикнул на животное, заставляя его остановиться. — Дай хоть сниму.
— Это вы? — голос Маши раздался из глубины квартиры.
— Мы, — мой ответ дополнил пес своим низким «гав».
— У меня завтрак готов. Идите кушать.
Вздохнул, стягивая с мастиффа ошейник:
— Вот не дает твоя хозяйка шанса за ней поухаживать.
— А нужно?
Маша как-то не вовремя показалась в коридоре. Светлая, с мягкой улыбкой на губах, в синем фартуке, на котором остались следы от муки.
Что в двадцать, то в тридцать с хвостиком, можно от такого казуса заливаться краской и желать провалиться на месте. Просто оттого, что дама услышала то, что по идее, слышать не должна была. А с Ромашкиной этого чувства не появлялось. Сердце в груди, конечно, забилось так, что кардиолог по головке не погладит, но неприятных ощущений я не испытал. Опять же благодаря Марии. Ни тебе надменности во взгляде, ни какого-либо довольного ехидства в честь славного женского «попался!». Простая милая улыбка, полная доброжелательности, вследствие чего хотелось улыбаться в ответ.
Что я, собственно, и делал.
Растрепав гриву Машиного медведя, я поднялся с корточек.
— Хотелось бы, — признался честно. — А то все вы за мной. Непорядок.
— Бросьте эти глупости, — отмахнулась Мария. — Вы и так помогли, с Мишаней погуляли.
Как-то все не по плану идет. Но импровизация тоже бывает занимательной.
— Это не в счет, я же был вам должен, — протянул девушке коробку с пирожными. — Надеялся хотя бы завтраком самостоятельно заняться.
Маша приняла от меня десерт, но покачала головой:
— Нет, так нельзя. Вы же мой гость. Пойдемте уже на кухню, остынет всё.
Разулся, последовал за очаровательной хозяйкой, всё еще намереваясь отстоять свою позицию:
— У меня дома вы мне готовить тоже не позволяете.
Ведь я умею. Без изысков, правда, но не на бутербродах существую. Честное слово.
— Так я у вас в гостях и не была ни разу.
О-па. Вот это заявление. Что это у Ромашкиной с памятью сегодня? Вроде это моя фишка. Или я что-то забыл? Шучу, конечно.
— А-а-а…
— То работа, — пояснила Маша. — Так что не считается.
Мы зашли на кухню — просторное помещение, залитое солнечным светом. Стиль скандинавской деревни. Просто, легко, изящно. Совсем как Мария.
— А сейчас у нас что? — поинтересовался с хитринкой. — Завтрак раба и госпожи?
На этот раз Ромашкина не смутилась, сразу поняв, что я просто шучу.
— Будем считать, что… дружеская встреча. Если вы не против. Садитесь уже.
Ее руки легли на мои плечи, заставляя приземлиться на стул. Мурашки пробежали по позвоночнику.
Сережа, Сережа… Как же все плохо-то?
— Чай? Кофе? — изящные пальчики скользнули по моей спине, когда Маша начала отходить.
Даже думать не хочу, что это было. Сижу, получаю удовольствие. Главное глаза мечтательно не прикрывать. Хотелось. Поймать Ромашкину за руку, коснуться губами кончиков ее пальцев. Посмотреть на реакцию.
— Кофе.
На столе меня ждало блюдо с золотистыми сырниками, сметана, варенье.
— А мед есть?
Обожаю сырники с медом.
— Нет, — Маша зажгла огонь под туркой. — У меня аллергия, так что я не держу в доме. Извините.
— Да ничего страшного. Может все-таки помочь чем? — посмотрел на девушку. Слава богу, сегодня она не в юбке. Домашние джинсы… тугие, как не знаю что. Помощь предложил из вежливости. Неловко, что Маша опять для меня хлопочет, но, что уж скрывать — мне определенно нравился вид. Да и просто приятно, когда о тебе заботятся. Ведь не стала заваривать растворимый кофе, достала турку. Сырники… Непохожи на магазинные, да и фартук в муке вроде намекает…
