Ага. Сбегут они от меня.
Мне мою Машку спасать надо. И каждая секунда кажется невероятно значимой.
— Да тут где-то. Оставайся, сейчас Миша подойдет, хоть пообщаетесь по-человечески. А то все телефоны да скайпы ваши. Нет, чтобы крестницу завести к нам на выходные! От Нинки не дождешься. Вот честное слово, иной раз думаю, что они с Андрюшенькой брат с сестрой. Как ты такой получился — непонятно. А Катюшка как?
— Теть Лиль…, - наконец, заметил свою золотую лань. — Десять минут, и я все вам расскажу. Честное слово.
Нагло врал.
Но стыдно мне будет потом. Сейчас — Ромашкина. Стараясь не расталкивать гостей на своем пути, многие из которых были друзьями родителей, я настиг девушку, когда она собиралась скрыться в коридоре. Без меня.
— Сережа? — лицо Маши вытянулось, словно она мертвеца увидела. — Ты как здесь… зачем?
— Нам очень надо поговорить, — подхватив под локоть, направился по коридору до лестницы на второй этаж. Дом я знал хорошо, половину детства провел здесь, пока родители строили планы по завоеванию строительного рынка, пардон каламбур.
— Ты куда? — Маша пыталась упираться. Но не сильно.
— Пойдем. Не хочу посторонних ушей.
— Но нельзя же…
— Можно. У меня здесь своя комната.
Ну, почти своя. Одна из многих гостевых спален в доме. Когда в детстве оставался с ночевками, я всегда выбирал эту комнату. Не знаю почему. Сейчас тут останавливалась Катя, когда приезжала к крестным на выходные.
Черт, как тесен мир.
И, боже, почему из всех мужчин на планете, Маша связалась именно с Андреем?
Мы зашли в комнату, мышечная память сработала безотказно — я сразу включил свет. Дверь плотно прикрыл, мало ли. И потерялся.
Не знал, что сказать Маше. Как сказать…
Смотрел на нее, на ее хрупкую красоту, до невероятного добрые глаза. Ангел. Хрупкий, ранимый ангел, которая связалась с Андреем Коржаненко.
Напомнил себе, что Маша хотела развода. И больше не сомневался в этом. Просто… Просто хотелось как-то понять, знает ли она своего мужа? Ведь расстаются люди из-за всякого.
Знает ли, сколько он ей изменял? Нас с Андреем нельзя назвать друзьями. Он на четыре года младше, обращались мы только из-за дружбы родителей. Учились в одном вузе, но уже там стала заметна огромная пропасть между моими интересами и его. Не собираюсь выставлять себя героем, но Андрей… Это клубы, тусовки, алкоголь, взятки и женщины. Бравада молодого паренька по поводу завоеваний на любовном фронте всегда вызывала легкую тошноту, но после того как он женился… Я не мог этого понять.
Андрей любил хвастаться всем и какая у него красавица-жена, и какие у него любовницы. Жену, правда, никому и никогда даже на фото не показывал. Зато о своих бабах рассказывал в красках, позах, а иногда и в видеозаписях. Оставалось радоваться, что семейные встречи проходили редко, так что ситуации, в которых мне приходилось общаться с Андреем тет-а-тет почти не возникало.
А ведь я знал, что жену Коржаненко зовут Машей.
У нас в компании шутки ходили, что Андрей наверняка женился на крокодиле, раз скрывает ее ото всех. Черт, я бы Машку тоже скрывал. Даже сейчас хочется просто перекинуть ее через плечо, забрать из этого дома и не давать возвращаться.
Андрей уничтожал все, к чему прикасался.
И не хочу, чтобы это случилось с моей Машей.
Правда, возможно, с этим уже опоздал. В голове не укладывалось, сколько всего моя девочка успела натерпеться. Неудивительно, что говорить о подобном она не хотела.
— Сереж, — Маша дернула меня за плечо. — Сережа…
Я смотрел на нее и, уверен, взгляд мой был полон боли. За нее. Сердце рвало на части от понимания, что я всегда был так близко, но никогда — достаточно, чтобы оказаться рядом.
— Ты меня пугаешь…
— Ничего не бойся, — обнял ее. Заключил в объятиях, просто отгораживая свою девочку от всего злого, что могло коснуться ее в этом доме. — Хочешь, уедем?
— Нет… Сергей, нет. Я же говорила, мне надо…
Обхватил лицо Маши руками.
— Ничего тебе не надо, — смотрел в ее глаза. — Поехали домой. Прямо сейчас. Все остальные проблемы решим потом…
— Нет! — Маша оттолкнула. Меня.
Не понимаю.
— Я не могу уехать сейчас. У меня есть некоторые… обязательства.
— К черту. Это все не имеет значения.
— Имеет! — Ромашкина повысила на меня голос. — Слушай… Мы говорили с тобой о доверии. Но о каком доверии идет речь, если ты врываешься сюда, пытаешься меня увезти, ведешь себя, как….
Как человек, который хочет тебе помочь.
— … Как… У меня слов нет. Я…
— Я не ревную, — попробовал объяснить. — Просто… Я понимаю, в какой ситуации ты оказалась. И к сожалению, знаком с Андреем. Я не хочу лезть…
Неправда.
— Неправда. Я хочу вмешаться. Ты ничего не должна этим людям. Не должна выходить, улыбаться и делать вид, что все замечательно.
Я знаю, что Маша не соврала про развод. Просто знаю. Она скорее будет улыбаться всем этим людям внизу, чем покажет, что у нее есть проблемы. Хрупкая, но гордая. Может, не хочет делать больно родителям Андрея, они хорошие люди.
— Я должна.
— Нет, не должна.
— Сергей. Я должна. У нас… фиктивный брак. И у меня есть обязательства по договору.
Глава 24. Гадкий утенок
Серьезный минус отношений — влюбленная дурочка начинает выпаливать правду-матку, не думая о последствиях. Всю жизнь страдала от приступов честности. Или преподавателю в институте выскажу все, что на уме, наивно веря, что раз правда на моей стороне то и справедливость восторжествует. Или еще кому-то высказывалась слишком честно. В браке с Коржаненко вроде пообвыклась, усмирила свои стремления ляпнуть во имя благородной цели.
Сергей же вернул меня старую. И теперь «получает».
Смотрю на своего мужчину и понимаю — наверное это была последняя капля его терпения. Сергей осел на кровать и уставился в пол каким-то потерянным взглядом.
Конечно… Что он может думать про меня после таких новостей?
Боже!
— Это не то что ты подумал! — лицо залилось краской. — Я не спала с ним за деньги… Вообще не спала!
С большим трудом, но Сергей все-таки посмотрел на меня.
— Будь добра, объясни, пожалуйста, для чего тогда устраивать фиктивный брак? Андрей — не какой-нибудь иммигрант, чтобы остро нуждаться в местной жене или в прописке в паспорте. Да и ты…
Вот сейчас стало обидно. Сначала испугалась, что Сергей подумает обо мне плохо. Теперь знала, что так и есть. Мое решение с браком, конечно, не похвалы требует, осуждение — это нормально. По идее. Но неужели Сергей за последние недели совсем меня не узнал? И действительно может думать, что я бы за деньги…
«А ты и так за деньги. Почти», — на душе стало совсем тошно.
— Мы с Андреем вместе учились. Ну, почти вместе. Факультеты разные, но на первых курсах у группы проходили совместные лекции. Так что оказались знакомы, — я села на кровать. Только не рядом с Сережей, а на некотором отдалении. — Мы вроде как дружили.
Ну… как «дружили»? Если ему нужны были рефераты, конспекты или помощь по контрольным — мы дружили. Я — безотказный вариант. Это всегда звучало неприятно, но сама дура. Дрю умеет уговаривать. Печальные большие глаза. губки бантиком, три пирожных из столовой или билет в театр, и Ромашкина таяла. Бежала делать рефераты, ксерить конспекты, подсказывала ответы. Один, два, три раза. Потом в нашем общении появилась фраза «ну мы же друзья». А я, наивная простушка, и верила в это. Когда с тобой из однокурсников мало кто общается, радуешься какому-никакому вниманию. Более того, веришь, что оно искреннее.
— Так что, когда он обратился ко мне с просьбой, я не смогла отказать.
Сергей взъерошил волосы. Всегда так делает, если о чем-то думает.
— Андрей не дружит с женщинами, Маша, — почти прорычал мужчина. — И весь институт он или пил, так что мне потом его родители в слезах звонили и просили найти, или появлялся, чтобы купить готовые задания у какого-то Ромыча, лишь бы не вылететь еще до начала сессии.
