А сегодня появилась Она.
Та самая.
С которой хочу быть.
И как хорошо, что сегодня она поставила жирную точку в отношениях с Коржаненко. Наверняка мы оба сможем потом смеяться над этой историей. Спустя какое-то время.
Хотя сейчас, я прекрасно понимаю, еще не закончено. Для меня.
Во-первых, с Лилией Юсуповной у нас разговор не окончен. Друзья, не друзья, возраст, пол — ничто не дает права распускать руки. Пощечину, выданную мне в порыве защитить сына, я не забыл. Это вопрос принципа — расставить все точки над i. И если не услышать извинений, то как минимум не сметь делать вид, что ничего не произошло.
Во-вторых, навязчивые попытки Андрея выйти на связь. Прекрасно понимаю, что этим вечером Коржаненко с родителями, небось, выкручивался как мог. И зная его — вновь вешал лапшу на уши предкам. В первую очередь обеляя себя и пороча имя Ромашкиной. Это недопустимо. Маша этого не заслужила.
В-третьих… Если думать, будет еще много подпунктов.
Я решу эту проблему. И точка.
Потому что хочу быть для нее опорой. Потому что хочу, чтобы она видела во мне надежного, честного и сильного мужчину. Потому что все эти люди (Коржаненко и их круг общения) волей-неволей станут нашим кругом общения, и я не хочу, чтобы Маше каждый раз приходилось краснеть или слышать осуждающее перешептывание за спиной. Потому что не хочу, чтобы она расстраивалась и переживала. Еще можно назвать очень много «потому что».
И главное из них — потому что я люблю свою Машу.
Несмотря на то что я почти не спал ночь, утром проснулся раньше Маши. Интересно получается. Она у меня точно пташка ранняя, но, видимо, вчерашние переживания вымотали мою сказочную фею вусмерть.
Девушка не слышала, как я встал. Да даже как поднялся ее медведь, который на радостях снес половину стульев в доме, стоило ему понять, что есть с кем играть. Я до кухни дойти не успел, как Мишка уже вился вокруг меня, что-то выпрашивая.
— Есть или гулять? — поинтересовался я у четвероногого, на что собака устремилась к выходу из квартиры.
Ладно. Утренний кофе откладывался. Будем считать, что свежий московский воздух тоже помогает прочистить мозги.
Свежий — это я, конечно, с сарказмом.
Утро в спальном районе встречало синеватой дымкой горящих торфяников. Хоть бы одно лето обошлось без них. До центра города эти ароматы долетают редко, а вот на окраине — так и хотелось выплюнуть легкие при каждом вздохе.
Михаил Ромашкин обрадовался состоянием атмосферы не больше моего, так что справив природную нужду, потянул меня обратно домой. Там, если не открывать окна, этого безобразия не будет.
Вернулись мы быстро, наверное, и двадцати минут не прошло. Маша все спала. Так что как истинный джентльмен, я отправился готовить романтический завтрак. Ну, насколько хватит моих навыков. Как Машка организоваться несколько блюд одним взмахом руки не умею.
А вот яичницу пожарить смогу.
Даже омлет.
На изучение холодильника ушло несколько секунд — пищевым накопительством, в отличие от меня, Ромашкина не страдала. Полки стояли едва наполненные на треть, хотя и в этом можно разглядеть свою прелесть — все видно. У меня вечно все битком, так что чтобы найти тот или иной продукт иногда нужно постараться. Особенно если вечно забываешь, что и куда клал.
Порезал колбасу и лук, закинул на сковородку. Масло моментально зашипело и попробовало атаковать меня в ответ, за что было нещадно заблокировано в сковородке посредством сетчатой крышки. Огонь сделал меньше, не все любят хрустящую корочку на яйцах, как я.
Быстро взбил яйца с молоком, докинул в них сыра, зеленый лук и перец. Солить не стал — Маша, почему-то готовила яичницу без соли. Залил все в сковородку, перевернул половину шкафов, пока нашел нормальную крышку.
Хотелось сделать еще что-то. Что-то, что превратит завтрак в нечто особенное, а не в простой прием пищи. Но максимум, что придумал — это смять из двух бумажных салфеток подобие розочки. Потом решил, что это глупость, но пока меня «осенило» взять ножницы и попробовать вырезать ромашку — Маша уже проснулась.
— Ты чего так рано подорвался? — заспанная, она зашла на кухню. Босиком, в трусиках и длинной безразмерной футболке. О завтраке забыл сразу. Захотелось подхватить свою соню и отнести обратно в кровать.
— Десятый час. Какой рано?
— Мы опоздали на работу, — брякнула Маша без эмоций, после чего села за стол и положила на него голову. — Уволишь?
— Сегодня воскресенье, — успокоил я свою помощницу.
Занимательно. Я ни разу не думал о работе с момента нашего прилета. Полтора дня. Это не просто рекорд, это феномен какой-то. Даже Маша раньше «очнулась».
— Пахнет вкусно, — все еще не отрывая головы от стола, пробубнила девушка.
— Фирменный омлет. Пока я добрый.
— М-м-м, — Маша улыбнулась. — А давай ты всегда добрым будешь?
— Для тебя? — подошел к своей Ромашкиной, чтобы погладить по растрепанным волосам. — Легко.
А вот остальных ради тебя порву, чтобы не смели изводить мою девочку. Это моя прерогатива.
— Готова к серьезному разговору? — уселся напротив. Маша мой вопрос встретила капризным стоном:
— Не-е-ет.
— Жаль. Надо.
Девушка оторвала щеку от скатерти, и посмотрела на меня исподлобья.
— Будем считать, что сейчас я начальник.
— Будете меня наказывать, Сергей Викторович? — от ее вопроса мне стало сложнее концентрироваться на мыслях о работе. Машка, Машка, что же ты со мной делаешь?
— Да. Но не тебя. У меня есть дело, нужно будет отъехать на несколько часов. Тебе задание.
— В воскресенье? — простонала моя капризуля.
— Рабства никто не отменял, — напомнил я небольшую деталь нашего с Машей делового сосуществования. — Так что слушай мою команду.
— Слушаю и повинуюсь, — брякнула Мария без всякого энтузиазма.
— Завтра ты нужна мне в полной боевой готовности. Так что хватит киснуть. Завтракаем. Я уезжаю по своим делам, а ты, — ручку взял с холодильника. Листочек тоже. Удобная штука — блокнот с держателем на магните. Мне такой тоже нужен. — … ты едешь по этому адресу. Спросишь Ирину Леванову, говоришь что от меня. Дальше она все расскажет.
Ире я в дороге позвоню. Она по воскресеньям всегда в салоне, корпоративных клиентов, вроде нашей фирмы, постоянно в рабочее состояние приводит. Ее сотрудники — настоящие волшебники. Отличный массаж, релакс с горячими камнями, какое-нибудь антитокс обертывание и пару масок — и ты как новый. Нервы встают на место, в мозгах — чистота и аромат сандала, душа светится и готова принимать любые удары судьбы дальше.
— С Мишей я погулял. Не кормил. Освобожусь — позвоню. Если захочешь — встретимся.
— А что, там такие задания страшные, что могу не захотеть? — наконец, я увидел на лице Маши улыбку. Легкую, незатейливую. Но все-таки улыбку.
— Не, у вас, конечно, рабство. Но не насилие над личностью, — напомнил я девушке. Еще не хватало, чтобы она со мной встречалась через силу.
— Хорошо. Только я заранее согласна.
— Вот и хорошо. Теперь у меня к тебе просьба. Личная.
— Не как начальника?
— Только если начнешь сопротивляться, — отшутился в ответ. — Ты говорила, что у тебя с Коржаненко договор. Я хочу его увидеть.
Услышав это, Маша, ожидаемо, скривилась.
— Меня не волнует, о чем именно вы там договаривались, — это даже была правда. Что было раньше меня трогать не должно. В Маше и ее отношении я уверен, так что не вижу поводов для паники. — Я лишь хочу, чтобы твои интересы, в связи со вчерашним инцидентом, не пострадали.
Маша снова улыбнулась. Но на этот раз как-то грустно.
— Не думаю, что ты что-то сможешь сделать.
— Во всяком случае я могу попытаться.
Девушка нахмурилась и с минуту сидела, разглядывая узоры на скатерти.
— Значит, ты едешь разбираться с моими проблемами, а из квартиры высылаешь, чтобы в твое отсутствие Андрей не приехал ко мне?
Хм… Как-то я совсем упустил из виду вариант появления Коржаненко в этой квартире. Тем лучше, что я отправляю Машу провести выходной в СПА.
