— Возьмите наши лыжи, мы вас догоним.
Ребята собрали лыжи, палки и ушли. Коля даже не извинился, как будто ни при чем.
Рома поднял меня на ноги, отряхнул с коленей снег и осторожно убрал мою руку с платком от лица.
— Кровь уже не идет.
У него вырвался вздох облегчения, но лицо по-прежнему выглядело озабоченным и хмурым.
— Он не специально, — сказал Рома и неожиданно обнял меня. Затем снял перчатку и теплой ладонью погладил по моей холодной щеке.
— Я умираю, как хочу тебя поцеловать, — признался он.
Я вздрогнула и напряглась. Думала, он сейчас наклонится ко мне и…
Но Рома отступил и хрипловато промолвил:
— Пойдем, дома будет тебе большая кружка чая с лимоном и самый большой кусок пиццы.
Мы молча двинулись в обратный путь. Нос немного побаливал, и кожу жгло от снега, в остальном я чувствовала себя хорошо. Обдумывала слова Ромы о его желании поцеловать меня. Почему я вздрогнула и внутри все так сжалось, как будто отвергало, не хотело? Мне ведь он нравится!
А дома и правда ждала пицца. Все уже сидели за накрытым столом, пили дымящийся чай с лимоном и уплетали.
Свеча увидела мою кенгуруху и воскликнула:
— Я тоже фанатка «Сумерек»!
— Детский сад, штаны на лямках, — прокомментировал Коля, закатывая глаза, и потянулся за очередным куском пиццы.
— Вот как? — Света шлепнула его по руке, не позволив мять кусок. — Новое правило: пиццу берет только тот, кто правильно отвечает на вопрос по фильму «Сумерки».
Рома засмеялся.
Его сестра задумчиво обвела всех взглядом.
— Ну-ка, кто скажет, какая фамилия у Бэллы?
— Свон, — быстрее всех ответила я, и на тарелочку рядом с моей чашкой приземлился зажаристый кусок пиццы.
— Продолжаем. — кивнула Света. — Кто скажет, какое название носил пляж, куда ездила Бэлла с друзьями?
— Ля-Пуш, — Рома схватил с тарелки кусок и улыбнулся друзьям. — Да-да, я смотрел.
— Че-е-ерт, так нечестно, — обиделся Коля, — я не смотрю такую лажу. И чего мне теперь — голодать?!
Света вздохнула.
— Горе ты мое, — почесала она его лысую голову. — Никак нельзя тебе голодать, а то ты будешь злой и неизвестно сколько носов разобьешь снежками! — В ее мягком голосе проскользнула укоризна.
Парень проигнорировал, впился зубами в кусок пиццы, промычав:
Вкуснятина.
После ужина Рома предложил:
— Искупаемся?
И все вслед за ним побежали по узкой лесенке в цокольный этаж, находящийся ниже уровня гаража. Там располагался небольшой бассейн с натянутой сеткой для волейбола. Тут же была беговая дорожка и еще несколько старых тренажеров.
Мы переоделись в специальной комнатке, каждый сполоснулся в душе.
На мне красивый раздельный розово-голубой купальник. Дома перед зеркалом я примеряла — и осталась довольна собой.
У Роминой сестры не очень большая грудь, поэтому на ее фоне мы не выглядим совсем уж недоразвитыми, что весьма радует.
А у ее жениха ужасно тщедушное тело. И чего она нашла в этом Арнольде? Он какой-то нелепый. А Леха полноват.
Мы вышли к бассейну, и я увидела, что Рома в черных плавках стоит на краю, расставив руки и подставив грудь прожектору.
Я сразу все поняла и захохотала. Он изображал Эдварда Каллена, когда тот показывал Бэлле, как он сияет на солнце.
А грудь у Ромы совсем не волосатая, гладкая и немного рельефная. В отличие от его дружка Коли, у того просто заросли. Фу.
Мы похлопали Роминому актерскому таланту, и парень красиво нырнул. Остальные плюхнулись в воду, кто как смог, солдатиком, бомбочкой, плашмя — все очутились в воде, подняв брызги.
А она не очень-то теплая. Такая бодрящая.
Леха подкинул мяч.
— Давайте сыгранем, пока не околели?
Мы разделились на команды.
В этот раз меня определили в команду с Колей, как сказал Рома: «На всякий случай!» Еще с нами была Галя. Против нас Света, Мира, Леха и Арнольд.
Я хорошо играю в волейбол, наша школьная команда даже как-то на районные соревнования ездила.
Первый мяч забила именно я.
Потом нам забил Арнольд, Галя не сумела поймать.
Все уже замерзли, но мы продолжали играть. Счет был 7:5 в нашу пользу, когда Коля отошел в конец бассейна для подачи и залепил крученый не через сетку, а мне прямо в голову. Удар в ухо меня оглушил, в глазах на миг почернело, я схватилась за бортик бассейна.
Крик Ромы донесся до меня как будто издалека. А потом я увидела, что Рома с Колей дерутся прямо в воде. Рома что-то орет ему прямо в лицо. Света пытается их вразумить:
— Мальчики, прекратите! Немедленно прекратите!
Я вылезла из бассейна и, едва сдерживая слезы, бросилась прочь.
Глава 9
БОЛЬШЕ ПОСТЕЛИ
Я сидела в углу огромной кровати, мокрая, в своем купальнике, а поверх него в кенгурухе, укутавшись мохнатым покрывалом. С концов косичек капало на длинные ворсинки покрывала, и блестящие капельки дрожали на них. И у меня внутри тоже все дрожало, а из глаз градом текли горячие слезы. Я больше не сдерживалась.
Пришел Рома, закрыл дверь на щеколду и сел рядом со мной.
Я спрятала лицо в покрывале, но прежде увидела у него на скуле ссадину.
Это из-за меня.
— Коля уехал, — глухо сказал парень.
Я посмотрела на него, его лицо расплывалось у меня перед глазами.
— Наверно, это было случайно, — прошептала я.
А сама не знаю. Я чувствую, что сильно не нравлюсь Коле. Может, он не нарочно направлял на меня мяч. но так все равно получилось, поскольку он этого подсознательно хотел.
— Неважно, — сказал Рома. — Я ему сказал: либо он извиняется за снежок и мяч, либо валит. Он выбрал второе.
Рома был вес еще в плавках, мокрый.
Я вытерла глаза и уже спокойнее сказала:
— Я Коле не нравлюсь.
К моему удивлению, Рома не стал спорить — утвердительно кивнул.
— Ты говорил, они твои лучшие друзья…
— Да, притронулся он к ссадине на скуле. — Мы помиримся. Дело времени. И он примет мой выбор.
— Твой выбор?
Парень поднялся, подошел к шкафу, вынул из него полотенце, вытерся и зашел за дверцу. За ней оделся и вышел уже в старых голубых джинсах и сером шерстяном джемпере.
Я решила, что он не хочет продолжать разговор, потому что он сменил тему.
— У тебя есть какая-нибудь сухая одежда?
— Нет.
Он достал теплую рубашку в большую белую клетку и положил на кровать.
— А я думала, ты не любишь рубашки.
— Моя двоюродная бабушка этого не знает, собственно, как и размер, который я ношу. Рубашка как раз на тебя.
Я протянула к ней руку, но не взяла, спросила:
— Многим ты ее даешь?
Он усмехнулся.
— Нет, Даша, тебе первой. Обычно я раздеваю девушек, а не одеваю их.
Мои щеки горят. Меня трясет от холода и стыда.
— Спасибо.
— Я принесу твои джинсы.
Когда он вышел, я быстро сняла кенгуруху, мокрый купальник, взяла из рюкзака сменное белье и облачилась в рубашку.
Она такая мягкая и очень приятная к телу. Да и видно, что ее никто ни разу не надевал. Такая пушистая. Сижу, глажу себя.
Рома за этим занятием меня и застал. Улыбнулся.
— Вижу, тебе нравится, — он протянул мне джинсы.
Я надела их. Он мне еще дал большие шерстяные носки и вручил кружку с горячим чаем, а на кровать высыпал горсть конфет.
Я пила чай маленькими глоточками и поглядывала на него, пока он не сел рядом со мной, вытянув ноги.
Когда он наклонился ко мне, у меня внутри все сжалось. Рома отпил из моей кружки, но, как я съежилась, заметил. Мне показалось, он расстроился, но скрыл огорчение за веселым голосом:
— Ешь конфеты, вкусные.
Я немного придвинулась к нему и протянула руку с чашкой, чтобы он тоже мог пить.
Он отшутился:
— Ага, понял, хочешь, чтобы кружку держал я. — Рома взял кружку и, удерживая передо мной, прибавил: — Кто бы мог подумать, что ухаживать за девушками такое непростое дело.
— Ты ухаживаешь за мной?
— А не похоже? — с преувеличенным ужасом посмотрел он на меня.
