Тут же командиры научили Якова пользоваться ружьём, пустив на пристрелку подарка свои, магаданские, не дарёные патроны. Ночевать Строганов не остался, по уральским меркам, дом был совсем рядом. Потому на прощанье купцу подарили ещё набор стеклянной посуды и золотые украшения для жены, рассматривая эти подарки рекламным трюком, а не взяткой. Разведчиков, однако, за строгановскими лодками, магаданцы отправили. И, своих бойцов проинструктировали лично, мол, дружба-дружбой, а бдительность никто не отменял. На всякий случай оба командира заночевали в Ёбурге, для спокойствия.
Утром в Форт-Россе, за совместным обедом, мужчины отчитались перед магаданцами и магаданками о достигнутых соглашениях. Однако, вместо поздравлений, командиры получили второй бабий бунт. Причиной которого, как ни смешно, стали именно достижения последних месяцев, военные, производственные, да и нынешнее соглашение со Строгановым. Жёны за зиму убедились в достигнутой безопасности Форт-Росса, семьи же продолжали расти. Володина жена, например, родила уже второго сына, ещё три женщины забеременели второй раз, в этом мире, имеется в виду. У остальных семей были, как минимум, по два ребёнка. Даже недавно выстроенное четырёх этажное здание становилось маловато. Потому и требования женщин начались с отдельного коттеджа для каждой семьи. Благо, крестьяне уезжали на хутора, места для восьми новых просторных домов оставалось предостаточно, пусть и за стенами острога. Так в устье Ярвы крепость целая стоит, пусть защищает магаданцев.
Основной причиной скандала, стала надоевшая всем уравниловка, ограничения в тканях и золотых украшениях, которые выдавали всем бесплатно, но, по числу членов семьи. Кто-то из женщин захотел себе соболью шубу, кто-то пятое золотое кольцо на руки, кто-то планировал сшить дочери третье платье, да и себя не забывал. Все дамы дружно восстали против казарменного быта, вполне устраивавшего их мужей. Однако, мужчины поняли, что эти бунты станут регулярными, если не перейти на товарно-денежные отношения внутри сообщества магаданцев. Командиры предложили женщинам поучаствовать в обсуждении вариантов. Представителями слабого пола, как обычно, оказались Елена Александровна и жена Володи -- Алевтина, весьма активная дама.
Обсуждали долго, спорили, считали, снова спорили. В результате пришли к временному варианту, пока не проверят его практикой. Всем семьям после таянья снега будут выстроены коттеджи за счёт общины, даже одинокой Елене Александровне. Права отсутствовавшего Петра представляла его жена Лариса, для Николая строить ничего не стали. Приедет, сам решит, нужна ему головная боль или нет. Так вот, каждому коттеджу нарезали участок, в размере полгектара расчищенной земли, с возможностью расчищать себе любую дополнительную землю, но, своими силами. Все мужчины и работающие женщины получали заработную плату в размере червонца ежемесячно, запасов готовых денег хватало на пару лет спокойной оплаты.
Не работающие жёны получали по два рубля золотом, подработка оплачивалась пропорционально рабочему времени. Кроме того, каждой семье магаданцев будет бесплатно выдаваться раз в год продукция мастерских, из следующего расчёта: сотня наконечников стрел, десяток топоров и ножей, две пилы, две лопаты -- от железных мастерских. От стеклодувов, после бесплатного застекления коттеджей, ежегодная выдача: запас оконных стёкол на три окна, сервиз обеденный, сервиз чайный, десяток бутылей для консервирования. Как говорится, хочешь, бей, хочешь, торгуй, хочешь, дари. Дополнительно, по результатам года, десять процентов чистой прибыли, полученной от продажи и обмена магаданских товаров, будут в равных долях выдаваться каждой семейной паре, холостякам -- вдвое меньше.
Но, командиры настояли на том, что питаться магаданцы после переезда станут отдельно, продукты, соль, масло, тоже будут покупать за свои деньги. Пусть из общего склада, куда свезут купленные на зиму продукты у окрестных аборигенов, но, с наценкой пять процентов. Кто хочет дешевле -- нехай сам плывёт в Чусовской городок и торгуется. Да, ещё мужчины настояли на том, чтобы общественные меха не выдавались, а шли только на продажу за границу. По причине почти пятикратной разницы в стоимости, если не больше. Даже самые рьяные модницы согласились с этим, подсчитав, что за серебро и наконечники для стрел купят у аборигенов больше шкур, чем могли бы получить от командиров.
Частную продажу огнестрельного оружия, боеприпасов и радио, запретили единогласно. Хоть и было огромное желание у некоторых отхватить большой куш, стоило напомнить о безопасности, особенно для детей и внуков, спорить никто не стал. Образование сделали общедоступным и бесплатным, о высшем образовании никто не задумывался, понимая, что никакие университеты, даже в Париже, не дадут и половины знаний, известных самим магаданцам. Да, тут же установили стандартную цену найма слуг для магаданцев, не более пяти копеек в месяц. Начальство сразу получило задачу организовать производство разменной монеты, собственной, а не тех чудовищных обрезков и обломков из серебра, что ходили в обороте.
В принципе, принятыми решениями остались довольны все стороны, и женщины, и командиры. Более того, Павел Аркадьевич, например, вообще вздохнул с облегчением, когда с его плеч упали заботы о быте магаданцев. С остальными жителями Форт-Росса всё обстояло гораздо проще. Все выходцы из шестнадцатого века выросли в общине, и, даже мыслей не возникало спорить с её главой. Тем более, что командиры своей деятельностью наглядно доказали свою заботу о людях, даже пленниках, ставших инвалидами. По разным причинам, среди выживших татар оказались почти полсотни инвалидов. Кому Валентин ампутировал руку или ногу, раздробленную картечью. Кто оглох, семеро ослепли, у нескольких ноги отнялись после ранения позвоночника.
Кучумцы ожидали вполне привычной участи для таких пленников -- быстрой смерти или "милостивого освобождения", что означало голодную смерть в лесу. И, не могли поверить своим глазам, когда магаданцы оставили калек у себя, более того, дали им работу по мере сил и возможностей. Чтобы инвалиды не просили милостыню, а честно зарабатывали свой хлеб, не считая себя тягостью для других. Безногие удачно вписались в конвейер по производству ружей, занимаясь обработкой деталей или сборкой механизмов. Глухие ушли в кузнечное производство, там всё равно стоял такой шум, что их инвалидность никто не замечал. Одноруких инвалидов затребовали себе в помощники учителя, писать мелом на доске одной рукой также легко, как и двурукому, тот тоже одной рукой пишет. Оставались слепые, пока их ставили в ночные дежурства по охране острога, слушать. Но, на них рассчитывали командиры в будущем, как на дежурных радистов.
Так, что татары постепенно привыкали к неволе, вернее, новым условиям работы. Наглядный пример был перед глазами, четыре сотни ушедших к Белому морю бойцов. Многие ждали от них вестей, чтобы решить для себя, - наниматься в дружину или остаться работать в мастерских. Работа интересная, более того, магаданцы не скрывали, что после пяти лет бесплатной работы всем рабочим начнут платить, разрешат ставить свой дом и жениться. Большинство пленников были выходцами из беднейших улусов, для них жизнь в плену стала сказкой. А возможность всего за пять лет получить профессию и зарабатывать, на фоне того, что в кочевьях помощники у кузнеца работали в худших условиях по семь-десять лет, пока не получали право самостоятельной работы, смотрелась истинной благодатью.
Самые же бестолковые, дерзкие, откровенно глупые пленники отправлялись на рудники, с увеличением рабочих мест, потребность в ресурсах росла день за днём. Хотя, магаданцы старались выпускать не металлоёмкую продукцию, от создания запасов патронов, снарядов и пороха, никуда не уйти. Многие пленницы работали на патронной линии, наполняя гильзы порохом. Жили женщины отдельно, под чутким присмотром Елены Александровны, привлёкших к труду даже бывших наложниц Маметкула. Никаких любовных отношений официально власти не дозволяли среди пленников и пленниц, в рядах которых оказались не только наложницы, но и прачки, стряпухи, прочая обслуга орды. Всего в плен попали шесть десятков женщин, не считая двадцати освобождённых и оставшихся жить в остроге девушек-вогулок. Часть из них занялась привычной работой -- готовка пищи, стирка одежды, остальные попали на патронную линию.
