— Ты такая лгунья, — коротко и зло, — Музыку!
Первыми аккордами была флейта, нежные звуки, словно слегка прикасались к телу, будто недоверчиво присматриваясь. За ней потянулась скрипка, уже более уверенно выводя мелодию. И только после присоединился рояль. Мелодия вальса очаровывала, злость прошла, истаяв как прошлогодний снег. Я просто наслаждалась плавными движениями танца. Бережно правитель вел меня по кругу, отклоняясь в очередном па, поймала себя на том, что улыбаюсь. Вполне искренне и восторженно. Неудивительно, танцы всегда поднимали мне настроение.
Стихли звуки рояля, вслед ему замолчала скрипка, и только флейта дарила свою нежность, постепенно тая в последнем аккорде.
Во время танца мы не разговаривали, да и после, правитель отвел меня к Маршену и ушел, вновь не дождавшись от меня поклона.
Музыка полилась с новой силой, танцующие пары закружились по залу, конечно, Маршен пригласил меня.
Только после первого круга, я мысленно начала сравнивать танец правителя, с текущим. Маршен держал меня ближе и грубее, как будто всем видом показывая: моя! С правителем же, было абсолютное единение, мы не мешали друг другу, наоборот дополняли, просто наслаждаясь результатом.
А сейчас…сейчас мне поскорее хотелось прекратить танец. Дыхание императора стало прерывистым, блеск в глазах не сулил ничего хорошего. А мимолетные поглаживания моей спины, навевали на совсем уж не хорошие мысли. Все же, этот танец я выдержала, причем, полностью отклонилась от этикета, грубо не поддержав беседу ни во время танца, ни после. Трусливо сбежав к освободившейся Сай.
— Лика, будь осторожнее, — предупредила подруга, недобро заглядывая за мою спину.
— Знаю, — еще не поборов раздражение, бросила я.
— Принцесса, окажете ли Вы мне честь, — раздалось над моим ухом.
Отошла в сторонку, чтобы не мешать. Обращения явно не ко мне относилось.
— Куда же ты убежала, — больно схватив меня за локоть, прошипел Маршен.
Ух елки зеленые!
— Что Вы себя позволяете? — пропищала я, второй рукой утирая выступившие слезы.
Наглым образом проигнорировав мой вопрос, Маршен потащил меня на выход.
На все удивленные взгляды, пришлось мило улыбаться. Вылетев за двери, Маршен отшвырнул меня к противоположной стене. Под ошарашенными взглядами слуг, сползала вниз по стеночке, слишком сильно ударилась. Но сообразив, что ничем хорошим это не аукнется, медленно ползу обратно — в исходное состояние.
— Ваше величество, как это понимать? — сфокусировав мутный взгляд на лице императора, потребовала я.
— Ты…ты падшая женщина, — вплотную подойдя ко мне, зло выплюнул Маршен.
— Что простите? — я несколько опешила от его напора.
— Ты… ты отвратительная! Спишь с ним, да?
Из легких буквально вышибло воздух, а от ярости и гнева, зазвенело в голове. Да как он смеет со мной так обращаться? Как он смеет мне говорить такое?
— Руку убрал! — рыкнула я.
Глаза Маршена сузились, он сильнее сжал плечо.
— Повторяю последний раз: руку убрал.
— Ты забываешься!
— О нет, нисколько, — и влепила звонкую пощечину, — Это Вы, Ваше Величество забываетесь! Это Вам хватило наглости оскорбить девушку, что борется за честь Вашей страны, девушку, что жертвует своими интересами, дабы Дарлимея не упала лицом в грязь.
Во время моего монолога, император отступил на несколько шагов, теперь я наступала, совершенно не обращая внимания, на слуг, что уже не прятали глаз, а в открытую следили за каждым моим словом.
— Это именно Ваша семья — образец позора и подлости. Ваша семья те, кто совершенно забыл, что такое честь и достоинство. Слышите, не смейте, не смете ставить меня наравне с Вами и Вашими предками! Я никогда не опущусь до Вашего уровня!
Сказала и испугалась. Зажав ладонями рот, делаю шаг назад. О Боги, что я наговорила? Лицо Маршена исказилось от гнева, я могу поклясться, он готов убить меня! С каждым его шагом ко мне, внутри все леденело от страха. Он шаг вперед, я назад, вперед и назад. Пока не стукнулась спиной о стену. Не выдержав его взгляда, зажмурилась, ожидая наказания. Император в своем праве, мне нечего ждать пощады.
Задета его честь, честь его семьи. И провинившиеся жестко ее искупают. Если мужчины искупают вину своей кровью, то у женщин два варианта.
Я ждала удара, но…его не последовало, ждала приближения Маршена, но я не чувствовала его рядом.
Вместо этого, я совершенно ясно поняла: все смолкло. Больше не доносились отголоски музыки из зала, не было слышно ни звука. Стояла мертвая тишина. Тишина, что страшнее грозы и бури, тишина, которая словно ураган сметает все на своем пути. Тишина, у которой только одно имя — правитель. Уже понимая, что именно увижу, открыла глаза. Заслоняя меня от Маршена, спиной ко мне стоял Высший правитель.
Ни он, ни император не произносили ни слова. Но атмосфера была такой, что вот-вот что-нибудь взорвется.
Я прекрасно понимала, что и другие императоры наблюдают за нами, а скорее всего, уже в курсе всего происходящего. И то, что делает Алисдэйр, противоречит всему. Он не должен вмешиваться, а тем более защищать меня, не должен, но делает это. Конечно, ему до мнения присутствующих нет никакого дела. Но зачем ставить свою репутацию под удар? Зачем давать народу поводы для возмущения, ведь именно его законы мы свято чтим и исполняем.
Маршен понимал, что в своем праве, но на рожон не лез. Я не знаю, что он увидил на лице правителя, но чтобы это не было, ничего хорошего не сулило.
Я сделала осторожный шаг из-за спины правителя. Как я и говорила, у женщин два варианта наказания. И сейчас, я выбираю второй-позор. Другого выхода из ситуации нет, не удивлюсь, если Алисдэйр, просто уничтожит императора Дарлимеи, а мне это совершенно не нужно, да и ему тоже, по большому счету.
Трясущимися руками разбираю свою прическу, на пол летят шпильки и жемчуг. Не все, но большинство точно.
Гордостью женщины являются длинные волосы. Для аристократок, к коим я принадлежу, это вопрос чести и достоинства. Обрезать свои волосы — позор. Если крестьянка может по-всякому менять длину, то для аристократки это немыслимо.
Нарушивших закон остригают налысо. Но это не самое худшее, самое ужасное это реакция общества. Женщина лишившаяся волос, подвергается гонениям простого люда, ее прессингуют высшие сословия. Многие не выдерживали давления и кончали жизнь самоубийством. Но удивительно другое, как только волосы отрастали приемлемой длины, гонения прекращались. Монаршая семья объявляла вину искупленной. Женщину вновь приглашали на балы и в гости те, кто совсем недавно мог плюнуть в лицо. Я думаю, вы сами понимаете, что такой как прежде, женщина уже не оставалась. Привыкшая к роскоши и прошедшая через унижения, они либо превращалась в безвольное существо либо сходила с ума.
Вы правильно меня поняли, я могу обойтись малой жертвой. Да я привыкла к свое роскошной гриве, и даже думать не хочу, что последует после моего поступка. За свои слова следует отвечать. И я готова к ответу.
Мой клинок, как назло остался в спальне, лихорадочно оглядываю присутствующих и нахожу искомое. На бедре императора Дарлимеи, прикрепленные двумя ремешками висят ножны с изящным мечом, таким не на дуэли драться, таким просто красуются. Но насколько я знаю, затачивают его также как и остальные. Он острый, и у меня мало времени.
— Ваше сиятельство, — резко выдохнув и сузив глаза, начал Маршен.
В два прыжка оказываюсь возле него и выхватываю меч. Зажав волосы с висящими шпильками, быстро обрезаю их под самое основание.
Всеобщий ах, и стон правителя. В раз полегчавшая голова и проклятые предатели слезы. Под гнетущее молчание кидаю волосы под ноги императора и медленно опускаюсь на колени.
Не поднимая головы шепчу: Я раскаиваюсь.
Только бы не смотреть на ворох собственных волос в окружении так и не вытащенных шпилек и жемчуга. Только не плакать, я же сама приняла решение, да и за язык меня никто не тянул, я могла ведь смолчать и не отвечать так грубо Маршену, я ведь могла. Горячие слезы катились по щекам. Я ждала ответа, но его не было. Я ждала приказа. Но и он не последовал. Медленно поднимаюсь с колен, не смея утереть слезы. Вскидываю голову и смотрю прямо в глаза Маршену и снова повторяю: я раскаиваюсь.
