Она дрожали от неимоверного наслаждения. Ни у кого не было сил двигаться. Темпест закрыла глаза, борясь с наворачивающимися на глаза слезами — она знала, что с Шансом ей бояться нечего.
Глава 23
Сердце так бешено колотилось в груди, что Матиас думал, что оно вот-вот разорвется.
Раньше он думал, что только старики рискуют умереть после страстного соития, но если ему предначертано судьбой погибнуть в объятиях Темпест — он умрет самым счастливым человеком.
— Ты едва не убила меня, — прошептал он, целуя ее в макушку.
Темпест замерла, икнула ему в грудь.
— А я до сих пор не могу отдышаться.
Он потянулся и укрыл их простыней. Кожа Темпест была влажной от пота, но он решил, что она будет благодарна ему за этот жест стыдливости.
Матиас лег на бок и прижал ее к себе, чтобы видеть ее лицо.
— Ты плакала? — пробормотал он. — Я сделал тебе больно, любимая?
«Я был слишком настойчив. Слишком груб. Высечь меня надо за то, что расстроил ее».
— Нет, все хорошо, — начала она.
— Не лги. На твоих щеках слезы, Темпест. — Вид слез настолько задел его, что он стал вытирать их большим пальцем.
— Шанс, ты не сделал мне больно. — Она замолчала, прикусила губу. — Может быть, только в самом начале — немного.
У Матиаса не было опыта соблазнения невинных девиц. Темпест оказалась исключением из большинства правил, которыми он руководствовался по отношению к женщинам. Он лишил ее невинности, а из разговоров с друзьями он знал, что у невинной девушки могут возникнут болезненные ощущения. Но даже если это так, все равно он был бестактен во время соития.
— Впредь буду более аккуратен с тобой, — торжественно пообещал он.
— Ты и был очень аккуратен, — заверила она, касаясь его лица. — Случившееся меня ошеломило, вот и все.
Матиас нерешительно кивнул. Сейчас он мог ей только посочувствовать. Он обнял ее за плечи. Она прижалась щекой к его груди.
При мысли о том, что он стал причиной ее слез, Матиас сам едва не зарыдал.
— Это все меняет, — пробормотал он в ее волосы.
Темпест вздохнула.
— Ты захочешь сделать это еще раз.
Его плоть шевельнулась в ответ на эти слова.
«Не сейчас, ненасытная!»
Матиас положил руку поверх простыни на растущую выпуклость, чтобы она не заметила, что его тело совершенно его не слушается.
— Снова уложить тебя в постель? Да. Я мог бы привыкнуть засыпать с тобой в обнимку…
Темпест обвела пальцем вокруг его левого соска, и плоть под ее пальцами затвердела. Каждый ее жест возбуждал его.
— Только засыпать? — невинно спросила она.
Матиас не слишком нежно уложил ее на спину, сам улегся сверху.
— Нет, ты делаешь меня ненасытным. Я хочу всего. — Он взял ее руку и положил себе на промежность, чтобы она почувствовала доказательство его желания. — Если бы тебе не было больно, я бы уже был внутри тебя.
— Я не такая неженка, — возразила она. — Мы могли бы…
Матиас покачал головой. Еще одно слово — и он отбросит простыни и войдет в нее.
— Нет, — сказал он, смягчая отказ поцелуем. — Не хочу больше причинять тебе боль. Я могу подождать.
Теперь, познав ее, он знал, что будет обладать девушкой еще раз.
«И еще раз».
Матиас лег на спину, прижал ее к себе, чтобы иметь удовольствие сжимать ее в объятиях. Его друзья, скорее всего, посмеялись бы над тем, что он настолько ослеплен любовью, но он готов выносить их насмешки. Темпест стоила того.
— Скоро мне придется еще раз сыграть роль кучера и отвезти тебя домой, — сказал он, испытывая такое наслаждение, что даже расставание не могло испортить ему настроение. Если Темпест окажется в своей постели до того, как ее матушка вернется домой, леди Норгрейв никогда не заподозрит, что последние пару часов ее дочь провела в постели с мужчиной.
— Значит, это будет наш с тобой секрет? — Девушка подняла голову, которая удобно лежала на его груди, посмотрела ему в глаза. — Ты не скажешь своим друзьям.
Матиас взъерошил волосы. От друзей у него секретов не было, но не это ее волновало в первую очередь. Темпест беспокоилась, что их семьи узнают об их отношениях. Но это была их первая ночь, и он не хотел портить ее правдой.
Их семьи в конечном итоге узнают о них с Темпест. Почему он был в этом так уверен?
Матиас сам собирался им рассказать.
На следующее утро Матиаса вызвали в городской особняк Блекбернов.
Дверь открыл Макки, отошел в сторону, пропуская Матиаса.
— Вы опоздали, лорд Фейрлэм, — заметил лакей, в подтверждение своих слов глядя на часы.
— Никак раньше не получилось, Макки, — ответил Матиас, протягивая слуге трость и шляпу. — У меня была назначена встреча у собора Святого Павла. Я обязан был там быть. А где родители?
— В гостиной, — ответил пожилой слуга. — Если последуете за мной…
— Не утруждайся. Я сам найду дорогу, — ответил он, отказываясь от помощи слуги и направляясь к лестнице.
— Вот и прекрасно, милорд.
— Матиас!
Он поднял голову и увидел вверху свою самую младшую сестру, Констанцию.
— Рад видеть тебя, малышка, — произнес он, перескакивая через две ступеньки. — Я думал, мама велела тебе перестать лазать по перилам?
Семилетняя малышка широко улыбнулась — стало видно, что у нее выпал передний зуб. Понятно, почему она шепелявила сильнее обычного.
— Мама говорит, что я могу лазать где угодно, если кто-нибудь за мной присматривает.
Матиас оторвал ее от скошенной балюстрады и перекинул через плечо.
— Герцогиня не разрешала тебе падать головой вниз на глазах у зрителей.
Девочка засмеялась, когда он оставшуюся часть пути по лестнице и дальше в гостиную нес на руках. Матиас вошел в распахнутые двери и усмехнулся, когда родители поспешно отпрянули друг от друга.
— Тысяча извинений за то, что помешали, — произнес он, полуоборачиваясь, чтобы им смогла помахать и Констанция. — Смотрите, кого я нашел на лестнице.
— Констанция! — воскликнула герцогиня, вставая с дивана и направляясь к детям. — Сколько раз я говорила тебе, что опасно лазать по перилам?
— Там она и зуб себе выбила? — пошутил Матиас, несколько раз подпрыгнув на каблуках — в ответ сестра засмеялась.
— У нее уже лицо покраснело, — заметила мать, не отходя далеко на всякий случай.
Матиас закатил глаза.
— Держу пари, что этот цвет ей к лицу. — С пятью своими братьями и сестрами он в детстве обращался одинаково, и еще никого не уронил.
— Шанс, поставь ее, пока кровь из ушей не пошла, — велел отец, откидываясь на спинку дивана и получая истинное удовольствие от хаоса, вызванного приходом детей.
— Слышала, малявка? Папа говорит: хватит вести себя, как глупая обезьянка. — Он быстро обнял ее и поставил на пол.
— Нет! — Констанция обхватила руками его за бедра и прижалась к брату.
Матиас с сожалением вздохнул.
— Прости, моя девочка. Папино «нет» отменяет твое.
Герцогиня почувствовала, что самая юная из Руков сейчас заплачет, и взяла ситуацию под контроль.
— Констанция, тебя искал Макки.
— Чего ему надо? — Темно-синие глаза обиженно и подозрительно смотрели на маму.
— Это тебе придется у него спросить… — Герцогиня нагнулась и поцеловала дочь в лоб. — Однако я хочу, чтобы ты пообещала, что будешь держаться подальше от перил, когда пойдешь его искать.
Констанция надула губки, доказывая, что не в возрасте дело: члены семейства Рук не любят проигрывать.
— Хорошо. Обещаю.
Мать одобрительно кивнула.
— Вот и отлично. А теперь поцелуй папочку, прежде чем устремишься к очередным приключениям.
Констанция подбежала к герцогу, поцеловала его в щеку. Проходя мимо, она улыбнулась Матиасу и исчезла в распахнутых дверях.
— А разве Макки ее искал? — поинтересовался тот у матери.
Однако ему ответил отец.
— Старик души в ней не чает. Если у него не найдется припрятанного угощения, он велит повару что-нибудь приготовить.
