Но у стопроцентно владеющей собой, прекрасно воспитанной дамы был один пунктик: Надежда Васильевна обожала сына. Человек, посмевший сказать в адрес Прохора хоть слово критики, в одночасье становился ее злейшим врагом.
Материальное положение Марго было непростым. Зарабатывала она не особенно много и деньги тратила на семью. Коммунальные расходы, питание, покупка вещей Любочке съедали почти весь доход, на одежду и кое-какие мелочи для самой Риты почти ничего не оставалось. Прохор приносил в дом сущие копейки. Вручая их гражданской жене, он говорил:
– Трать разумно, больше в этом месяце не будет.
Однажды Марго не выдержала.
– Ты постоянно ходишь в обновках: то рубашку дорогую приобретешь, то ботинки, то одеколон. А я похожа на оборванку. Может, один раз подумаешь обо мне?
Прохор смутился.
– Все, что получаю, я отдаю тебе. Обновки мне мама покупает. Только, бога ради, не скажи ей, что знаешь про это. Мамуля тайком от папы в магазин бегает, отец-то считает, что я обязан сам себя обеспечивать. Я против дорогих подарков от матери, но ее не остановить. Я даже попал в неудобное положение: мамуля взяла деньги в долг и приобрела мне джип. Отцу же сказала, что я прекрасно зарабатываю и сам купил иномарку. Он меня очень хвалил.
– Но мне ты недавно говорил, что внедорожник получил от отца, – удивилась Рита.
Прохор отвел глаза в сторону.
– Ну да! Мама велела так говорить, она не хочет, чтобы ты знала про ее подарки.
Маргарита растерялась:
– Твоя мать врет мужу, просит тебя лгать жене, и все ради того, чтобы преподнести презент любимому ребенку?
– Да, – подтвердил Прохор. – Я молчал, а сейчас не выдержал и тебе правду выложил. Смотри, даже намеком не дай маме понять, что ты в курсе дела. И папе ни словечка.
– Конечно, нет, – пообещала Рита, – не беспокойся.
Прохор обнял ее.
– Даю слово, что постараюсь побольше зарабатывать. Я бы мог продать дорогие часы, полученные от матери, и купить тебе шубку, но она сразу заметит, что их на руке нет, пристанет с вопросами.
– Ни в коем случае! Не трогай гостинцы! – испугалась Рита.
– Ты же меня не выдашь? – опять спросил Прохор. – Родителям ничего не скажешь?
– Мы с ними очень редко видимся, – улыбнулась Маргарита. – Не волнуйся, я уже все забыла!
В то лето, когда Алексей Константинович исчез, Люба, как всегда, жила с бабушкой на даче. В один из дней Рите позвонила Надежда Васильевна и попросила забрать дочь.
– У меня давление шалит, голова сильно болит, – объяснила свекровь. – Приезжай, пожалуйста, завтра к девяти утра.
Но Марго, решив, что заболевшей женщине лучше спокойно провести ночь, ослушалась, поспешила за дочкой вечером сразу после телефонного разговора. Подошла к даче, и вдруг из открытого окна до нее донесся сердитый голос Алексея Константиновича:
– Заткнись! Здесь я хозяин!
Маргарита замерла. Она ранее никогда не слышала, чтобы старший Ермаков грубил жене.
– Папа, – раздался голос Прохора, – ты же мою судьбу решаешь.
Марго удивилась еще больше – Проша сказал ей, что отправился на очередную рекламную съемку, а он, оказывается, у родителей?
– Сделал дитя – неси ответственность, – отрубил Алексей Константинович. – Моя внучка должна пойти в школу как ребенок из полной семьи. Никаких возражений, ваша свадьба с Маргаритой состоится в назначенный мной день. Если не женишься, не жди от меня ничего хорошего.
– Леша, у тебя огромные неприятности, – как всегда, спокойно заметила Надежда Васильевна, – своевременно ли…
– Заткнулась! – снова рявкнул Ермаков. – Не обсуждается! Это мой приказ: наш сын ведет Риту в загс. И мы покупаем ему большую квартиру.
– Во дворе кто-то есть, – вдруг произнес Прохор, – я слышал шорох.
– Пойди, глянь, – велел глава семьи.
Маргарита метнулась в лес, помчалась назад на станцию. На следующий день она, как ни в чем не бывало, приехала за Любой и увезла ее. А через неделю Алексей Константинович пропал.
За пару дней до несчастья Прохор сделал Марго предложение, подарил кольцо. Естественно, когда стало известно об исчезновении его отца, Рита сразу предложила:
– Бракосочетание надо отменить.
– Это не обсуждается! – словами отца заявил Прохор.
И свадьба состоялась, несмотря на горе. Праздник был не пышным, но невеста надела белое платье, Проша снял ресторан, а Надежда Васильевна подарила молодым просторную трешку.
Потекла семейная жизнь. Она ничем не отличалась от той, которую пара вела до появления штампов в паспортах. Рита изо всех сил старалась заработать, Люба потихоньку росла, бабушка по-прежнему забирала ее на лето, Прохор приносил домой копейки.
– Хоть покажи мне, где твои фото публикуют, – попросила как-то раз жена.
– Ерунда, – отмахнулся Прохор, – я снимаю ерундовую рекламу, этим не хвастаются.
Несмотря на финансовые трудности, Марго сочла своим долгом помочь Надежде Васильевне, потерявшей кормильца, предложила ей:
– Давайте мы с Прохором будем вам продукты покупать.
– Спасибо, пока не надо, – спокойно отвергла ее инициативу свекровь. – Я трачу запас, который Алексей Константинович оставил. Если обнищаю, приду с протянутой рукой.
И до того дня, как Марго, вернувшись не вовремя домой, нашла Прохора в постели с Лидой Алжировой, ничего дурного не происходило. Наверное, Рите следовало, как всегда, стерпеть, но у нее внутри словно что-то лопнуло. Не передать словами, как ей стало обидно. Какое право Прохор имел уложить Лидию в супружескую кровать? Как могла Алжирова, чью дочь Феню Рита считала кем-то вроде племянницы, вступить с ее мужем в связь? Как она посмела лечь в постель подруги?
Разгорелся скандал. Прохор повел себя мерзко, сказал:
– Квартира моя, куплена мамой.
На гребне гнева Марго объявила, что жилплощадь будет только ее. Обозленный Прохор, никогда ранее не устраивавший разборок, приперся в офис Екатерины Бонч-Бруевич и надавал строптивой жене пощечин. До этого момента Маргарита не исключала возможности примирения с мужем, ведь продолжала его любить, но после того, как тот несколько раз ударил ее при хозяйке агентства, пути назад не было.
Ночью, рыдая, Рита дала себе честное слово: она забудет неблагодарного Прохора, наладит свою жизнь. Вот возьмет и откроет собственную фирму, начнет торговать детской одеждой. Пусть бывший супруг, самозабвенный бабник, увидит, как Марго прекрасно без него обходится. Она понятия не имела, где раздобыть деньги на осуществление плана и чем, пока не станет настоящей бизнесвумен, платить за гимназию дочери. До разрыва с мужем средства-то на учебу Любы давала свекровь. Но Марго не сомневалась: все наладится. Ничего, она выживет, назло Прохору станет успешной и счастливой. Но, если честно, ей было страшно и тоскливо.
Помощь, как водится, пришла оттуда, откуда не ждали – Надежда Васильевна неожиданно встала на сторону невестки. Под давлением матери Прохор оставил бывшей жене квартиру. Предварительно вдова Алексея Константиновича приехала к Маргарите и обратилась к ней с речью:
– Проша наломал дров, прости его. Да, он дурак, изменил тебе, но, поверь, мой сын не хочет терять семью.
– Не могу, – ответила Рита, – все закончено.
И вот тогда пожилая дама заявила о переходе жилья в ее собственность. А взамен попросила:
– Не разлучай нас с Любой, она моя единственная внучка. И не препятствуй ее встречам с отцом.
– Хорошо, – согласилась Марго, пораженная поведением Надежды Васильевны. – Но Прохор должен платить алименты.
С деньгами сначала вышла заковырка. Прохор три месяца не приносил ни рубля, и Марго запретила Любе общаться с ним. Конфликт грозил принять затяжной характер. Да еще в гимназии заявили: или вносите плату, или забирайте дочку. И вдруг… Словно добрая фея взмахнула волшебной палочкой!
Надежда Васильевна вновь начала присылать конверты с оплатой за гимназию. Рита позвонила свекрови с изъявлением благодарности, а та, как всегда, спокойно произнесла:
