– Не злись, – попросила я, – ты молодец. Но Ермаков-то никак в этой истории не упоминается.
– Я совершенно спокойна, – процедила Луиза. – Теперь по поводу ограбления обменного пункта. Девяносто четвертый год. Кассир Роза Ильинична Травникова была застрелена на рабочем месте. Ее дочь, шестилетняя Олеся, оказалась ранена в руку. Похитили пятьсот тысяч долларов.
– Ничего себе! – присвистнула я. – Внушительная сумма.
– Не знаю, сколько обычно в таких местах денег держат, – частила Луиза, – может, это обычная практика, но накануне в банк, которому принадлежал пункт, обратился некий бизнесмен. Он попросил приготовить для него полмиллиона зеленых и сказал: «Приду ночью с рублями». В девяносто четвертом банковская структура в России только создавалась, в стране был разгул бандитизма, обмен огромных сумм под покровом ночи считался нормальным делом.
Я продолжала недоумевать:
– Опасно завозить такие деньжищи в помещение, где сидит одна женщина.
– Мы же не обсуждаем правильность ведения финансовых дел, – вскипела Басова, – рассматриваем, как обстояло дело. Кстати, обменник, в котором трудилась Травникова, был специально оборудован для работы с крупными суммами: две стальные двери, кассир сидела за пуленепробиваемым стеклом, деньги клиент и служащая банка клали в железный «ящик-язык», который туда-сюда под окошком снует, в касссе была замаскированная тревожная кнопка, висели две камеры видеонаблюдения.
– Как же бандиты проникли внутрь служебного помещения? – поразилась я. – Они что, взорвали сейф?
– Нет, Роза сама открыла дверь, грубейшим образом нарушив все правила безопасности, – вздохнула Луиза. – Значит, знала преступников. В зону съемки попал мужчина, одетый в майку-алкоголичку и спортивные штаны. Лица его не видно, зато прекрасно различима татуировка в виде лебедя на бицепсе.
– Наколка! – подпрыгнула я. – О ней Арина Травникова упоминала. Ну вот же – девяносто четвертый год и лебедь!
– Однако ни одного упоминания про армию, – погасила мой пыл Луиза. – Может, я расскажу, что выяснила? Или ты будешь вопить, не давая мне говорить?
– Извини, продолжай, – смутилась я.
– В начале девяностых в Москве произошло несколько ограблений обменников, – завела Луиза, – организованных по одному сценарию. Сначала в банк утром приходил солидный бизнесмен и заявлял, что желает ночью совершить обмен. Финансисты обговаривали с ним условия, требовали заранее оплатить наличкой некий процент от сделки за услуги. Клиент не спорил, открывал портфель и спокойно отдавал денежки, чем сразу заслуживал доверие. Ночью обменник грабили, кассиршу убивали. Жертвы были незамужними, одинокими, материально не обеспеченными. У двоих были маленькие дети. И все женщины незадолго до смерти, недели за три, начинали встречаться с мужчиной, о котором скудно рассказывали подругам. Просто намекали, что в их жизни появилась настоящая любовь. Кавалера они никому не демонстрировали. Кое-какие сведения о таинственном парне удалось получить в одном случае от любопытной соседки, которая мельком видела, как по лестнице поднимается незнакомец, а в двух других от детей жертв. Арина Травникова рассказала про доброго дядю Андрея, который купил им с сестрой Олесей новые платья, дарил игрушки, приносил конфеты. И еще упомянула, что у этого дяди Андрея на предплечье была татушка в виде лебедя. Семилетний Игорь, сын другой жертвы, говорил о дяде Сереже. Тот очень понравился мальчику, лишенному отцовской ласки. Сергей вручил Игорьку шикарный подарок – железную дорогу, научил его играть в шашки, одел в новые джинсы и рубашку. А мама, сказал Игорек, перестала каждый день орать на него и отвешивать ему безо всякого повода оплеухи. И у дяди Сережи тоже был наколотый лебедь. Схема понятна? Красивый, вежливый, обеспеченный парень заводит роман с кассиршей, демонстрирует внимание не только к ней, но и к ее детям. А потом он поздно ночью заходит в обменник, где сидит подружка: «Привет, милая, как ты тут? Не устала? Я принес тебе коробочку пирожных, открой дверь, чайку попьем». Служебная инструкция строго-настрого запрещает сотрудникам впускать кого-либо за железную створку кассы, но тетки забывали о бдительности – их же пришел навестить любимый. Понятное дело, что грабителей было несколько. Один бандит соблазнял кассирш, второй изображал бизнесмена в банках. Вероятно, был и третий подельник, шофер. Они орудовали примерно два года и в общей сумме взяли более двадцати пяти миллионов в валюте.
Глава 28
– Почему их так долго не могли поймать? – удивилась я. – Уже на третьем ограблении до милиции должно было дойти, что на обменники нападает банда. Следовало разослать по банкам предупреждение, описать схему действия преступников.
– Москва большая, поделена на округа, те, в свою очередь, разбиты на районы, – пустилась в объяснения Луиза. – Возьмем, к примеру, Южный округ. Сейчас в него входят районы: Бирюлево Восточное, Бирюлево Западное, Братеево, Даниловский, Донской, Зябликово, Москворечье-Сабурово, Нагатино-Садовники, Нагатинский затон…
– Остановись, – попросила я.
Но Луиза продолжила:
– Нагорный, Орехово-Борисово Северное, Орехово-Борисово Южное, Царицыно…
– С ума сойти, – пробормотала я.
– Чертаново Северное, Чертаново Южное и Чертаново Центральное, – закончила Луиза. – Скажем, взяли бандиты обменник в Бирюлеве Восточном. Даже в отделении в Царицыно о преступлении не сразу узнают, а уж до какого-нибудь района Коптево, что в Северном округе, известие вообще может не дойти. В девяносто четвертом у милиции не было компьютеров. Теперь подумай о Подмосковье, преступники орудовали и там. Грабанули пункт в Люберцах, а через месяц, допустим, в Зеленограде. Поняла? И в те годы многих опытных работников из системы выжили. В МВД затеяли всякие реорганизации, и вместе с водой младенца выплеснули. В системе появилась масса случайных людей, которые в милицию пришли не для борьбы с преступностью, не для поимки мерзавцев, а ради решения собственных проблем. Новые люди брали взятки, закрывали дела за деньги…
– Ну да, знаю, можешь не продолжать, – вздохнула я. – Однако тех бандитов все же удалось найти.
– По чистой случайности, – отметила Луиза. – Двадцать седьмого апреля девяносто четвертого года в отделение коммерческого банка «Сатурн» – он прекратил свое существование в девяносто девятом – приехал роскошно одетый бизнесмен: костюм от Армани, соответствующие часы, перстень с нехилым брюликом. Он хотел заказать миллион баксов для обмена ночью. Его с почетом сопроводили к управляющему Леониду Гельфману, а тот ранее работал в «Орелтрасте», который ограбили полтора года назад. Банкир сразу узнал посетителя, ведь именно он явился на его прежнее место работы перед убийством кассира, однако Гельфман не растерялся, спокойно обсудил с преступником детали сделки, взял плату за услуги и, проводив гостя, немедленно обратился в милицию.
– Молодец! – похвалила я.
– Ага, – согласилась Луиза. – А вот парни из отделения оказались козлами, операцию по поимке грабителей прямо суперски организовали. Приехали на трех мини-вэнах и припарковались неподалеку от обменника. Затаились, блин! В два часа ночи на тонированной иномарке прикатили бандиты. Один вышел – остальные, сколько их было, неизвестно, остались в салоне – и двинулся к обменнику, бросил взгляд по сторонам, увидел заметные микроавтобусы и – ринулся назад к своей машине. Милиционеры высыпали наружу, кинулись наперерез, забыв про его подельников. Иномарка умчалась. Итог: один задержанный. А дальше было так…
Мужика принялись допрашивать. Он показал паспорт на имя Евгения Николаевича Горелова, сорока пяти лет, сказал, что зарабатывает продажей больших партий косметики и кожгалантереи, покупает у иностранных фирм по оптовой цене пудру-тени-румяна, а также сумки-обувь, потом перепродает товар дороже по всему постсоветскому пространству. Про водителя сей господин сообщил:
– Не знаком с ним, тормознул бомбилу.
Допрос задержанного вел Николай Никандров. Естественно, следователь спросил:
