Я осторожно наступила на первую ступеньку.
– Как? – не сообразила Глория. – Ой! Ты же не собираешься отвезти Афиночку к хирургу на вскрытие?
Я поднялась чуть выше.
– Нет, кольцо само выйдет, – пообещал мой профессор. – Пройдет от входных ворот до выходных, и порядок. Петр Андреевич, в котельной есть удобный совок.
Захихикав, я шагнула на площадку, где лестница делает поворот, но была остановлена воплем Гарика:
– Дашута!
– Перестань кричать, – зашипела я.
– Что? Не слышу!
Я показала ему кулак.
– Тише.
– Так никто не спит, – удивился Игорь, подходя ко мне. – Нам поговорить надо.
Я попыталась избавиться от него и побежала вверх со словами:
– Завтра. Или на следующей неделе.
Гарик загалопировал следом.
– Ты обязана мне помочь.
Я притормозила у двери в свою спальню.
– Глагол «обязана» не кажется мне правильным.
Игорь свесил голову на грудь.
– Я попал в неприятную ситуацию. Должен за франчузу кучу денег.
– Франшизу, – вздохнула я.
– Как ни назови, а платить надо, – заканючил Гарик. – Ядро Рулькина украли, поэтому меня на счетчик пообещали поставить. Выручи, дай миллион рублей! Для тебя это тьфу, семечки.
– Во-первых, я не принадлежу к клану Рокфеллеров, – возразила я, – во-вторых, если теоретически представить, что я дам тебе в долг, из каких доходов ты будешь его возвращать?
– Чес-слово расплачусь! – начал клясться Игорь. – Пусть у меня зубы выпадут, руки-ноги скрючит, если тебя подведу! Вот, смотри, миллион делим на пятьдесят лет, получается по двадцать штук в год, эту цифру разбиваем на двенадцать месяцев, имеем тысячу шестьсот шестьдесят семь рубликов, округлим для ровного счета до тыщи семисот и поделим на тридцать, итого выходит пятьдесят один целковый в сутки. Только скажи, как тебе удобнее? Раз в месяц получать тысчонку и семь сотняшек или ежедневно по пятьдесят одному деревянному? Я буду свято соблюдать график выплат. О’кей?
– У меня денег нет, – отрезала я. Но тут же добавила: – Зато ядро в наличии. И ты уж выучи, как звали террориста, Рулькин или Рылькин.
– Ты нашла антиквариат? – без особой радости осведомился Гарик.
– Да. Возьми ключи от моей машины и забери свой раритет из багажника, – велела я. – Иди прямо сейчас, не растягивай удовольствие.
– Ладно, – мрачно согласился Игорь и побежал вниз по лестнице. Посередине обернулся и предложил: – Слушай, купи редкость, а? Тебе деньги девать некуда, а я замутю… замучу… заведу торговлю раритетами. Хочешь, возьму в долю. У тебя полно богатых знакомых, им нужны египетские вазы эпохи Мин, скульптуры из греческих Сиракуз.
Нет никакого смысла объяснять «антиквару», что эпоха Мин, начавшаяся в тысяча триста шестьдесят восьмом году и завершившаяся в тысяча шестьсот сорок четвертом, является периодом истории Китая, к Египту она ни малейшего отношения не имеет, а Сиракузы находятся в Италии, в одноименной провинции, на Сицилии.
Войдя в спальню, я захлопнула дверь и испытала подлинное блаженство. Наконец-то осталась одна! Слышали анекдот про бедного Ваню, который мучился в крохотной однокомнатной квартирке с женой, пятью детьми, глухим дедушкой и парочкой собак породы «особо крупный слоновидный мастиф»? Ваня пожаловался соседу на невыносимые бытовые условия, а тот дал ему идиотский, на первый взгляд, совет: «Пригласи из деревни тещу и ее козу, пусть погостят у вас полгода». Через шесть месяцев и один день соседушка поинтересовался у Ивана: «Как дела?» «Чудесно! – завопил Ваня. – Теща с козой вчера домой уехали. Слушай, у меня такая прекрасная большая квартира!» Чтобы осознать, как ты счастлив, нужно сначала испытать несчастье. Вот и со мной так же. Разве я оценила по достоинству тишину и покой в Ложкине, когда Маша, Зайка и все остальные уехали жить за границу? Нет. Я загрустила, ощутила свою ненужность. Зато теперь, когда в доме поселилось семейство Маневиных, я испытываю ни с чем не сравнимый восторг, спрятавшись от них в спальне. Сейчас приму душ, лягу в кровать, включу телик, уставлюсь одним глазом в экран, другим в новую книгу Смоляковой, разверну шоколадку… Жизнь прекрасна! Хорошо живет не тот, кто все имеет, а тот, кто доволен тем, что имеет.
Ба-бах! Я подпрыгнула и выскочила из комнаты.
– Что это? – закричала Лори. – О господи!
– Похоже на след от удара стенобитной машины, – загудел Феликс, – это весьма мощное орудие, применялось для разрушения крепостей.
Я сбежала по лестнице и приросла ногами к полу. Прямо посреди холла, разделяющего столовую и узкий коридор, ведущий к комнате Фисы, зияла дыра. Около нее собрались все жильцы Ложкина. Они рассматривали прореху и реагировали каждый на свой лад.
– Дорогой, ты не ушибся? – заботливо осведомилась у Гарика Зоя Игнатьевна.
– Там внутри лежит что-то похожее на ядро, – изумился Петр Андреевич, склоняясь над отверстием.
– Сосед из пушки выстрелил, – безапелляционно заявила Анфиса. – Видела, как снаряд через столовую просвистел и – хренак! Земля в доме прямо дыбом встала! Развелось сумасшедших, девать их некуда.
– Окна закрыты, стекла целы, – возразила Лори. – Может, странная штука с потолка свалилась?
Все, кроме меня и Гарика, задрали головы.
– Милый, ты знаешь, в чем дело? – спросила сына Зоя Игнатьевна.
– Это франкеншиза, – объявил Игорь.
– Что? – заморгала заботливая матушка.
– Я тебе рассказывал, неужели ты забыла? – разозлился Гарик. – Ядро Рулькина… то есть как его там… Ралькина. Оно сюда упало.
– Откуда? – изумился Феликс.
– Из сумки, – не замедлил с ответом Гарик. – Само выкатилось, подпрыгнуло и ухнуло.
– Ядро? – в полном недоумении повторила его матушка. – Ими вроде из пушек раньше стреляли.
– Не только, – возразил Феликс. – Если интересно, могу рассказать про катапульты и иже с ними. Едва человек появился на земле, как стал изготавливать оружие. Первым его видом считается палка с…
– Лекции сейчас никому не нужны, – отрезала Зоя Игнатьевна. – Жуть какая, Игорька чуть шаром не убило. Дорогой, кто в тебя выстрелил? Где установлена пушка? У Дарьи в доме?
– Мама, ты думаешь исключительно о себе, моими делами не интересуешься, – загундел Гарик. – Я рассказывал тебе…
Игорь завел рассказ про антикварный бизнес. Когда любимый сыночек замолчал, ректор заявила:
– Дорогой, конечно, я помню про твой новый бизнес и рада, что Дарья решила стать твоим спонсором.
– У нас много расходов, связанных со свадьбой, лишних денег нет, сейчас я не могу помочь вашему сыну, – пискнула я. – Советую Гарику взять кредит в банке.
– Так его же дают под проценты, и долг возвращать надо, – ляпнул Игорь.
На секунду стало тихо. Потом Феликс сменил тему беседы.
– Вроде я видел в сарае кусок фанеры, надо им до завтра отверстие прикрыть, а утром я займусь починкой пола.
– Феликс, такая работа не для ученого, а для мужика, – укорила его Зоя Игнатьевна. – Надо позвать рабочего.
– Так я и есть мужик, – усмехнулся Маневин. – Жизнь в экспедициях меня всему научила. Дашута, у тебя голова болит?
– Нет, – встрепенулась я. – Думаю, надо в дырку что-нибудь запихнуть. Очень противно пахнет.
– Вдруг канализацию повредило? – занервничала Фиса.
Маневин приподнял брови.
– Не хотелось бы, но непоправимого не бывает и…
Голос Феликса заглушил странный звук. Смрад усилился. Я повернула голову и увидела Афину, стоявшую в характерной позе со сгорбленной спиной.
– Свинья! – голосом Зои Игнатьевны завопил Гектор.
– Почему птица постоянно прикидывается мной? – рассердилась бабушка Феликса. – Она никогда не изображает Игоря или Глорию. Уберите же это поскорей!
– Щаз, – сердито отозвалась Анфиса. – Напугали бедную Афину, вот у нее желудок и прослабило.
Феликс взглянул на Бухтина.
– Петр Андреевич, я ошибся. Колечко можно получить уже сегодня.
– Да? – без особого энтузиазма отреагировал «папенька». – Думаете, оно там?
– Во всяком случае это необходимо проверить, – серьезно посоветовал Маневин.
