Его язык возбуждает сосок, а потом поворачивает голову, чтобы воздать должное другому. Колючая щетина на его челюсти против моей гладкой кожи - самое восхитительное ощущение. Я возбуждена настолько, как никогда не была в своей жизни.
Стоунхарт целует ложбинку между грудей, а затем движется вниз. Я почти задыхаюсь, когда он приближается к заветному местечку между моих ног. Он отрывается от кровати и хватает за бедра, чтобы пододвинуть поближе. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. Наши глаза встречаются на долю секунды.
- Ляг обратно, - командует он.
Его хриплый голос заставляет меня подчиниться, хоть я и хочу смотреть в его красивые глаза.
- У тебя когда-нибудь был парень, Лилли? - спрашивает он .
- У меня что?
- Парень, - повторяет он. - У тебя когда-нибудь был?
- Я...да, один раз, но что...
- Я заставлю тебя забыть о нем, - говорит Стоунхарт и опускает голову.
Я извиваюсь на кровати, когда волны наслаждения накатывают на меня. Он открывает меня своими пальцами и лижет глубоко внутри. На меня нахлынул экстаз.
Начинаю стонать, сама того не желая. Звуки, кажется, подстегивают Стоунхарта. Он начинает быстрее кружить языком, задевая чувствительный комок нервов.
- Боже мой, Джереми! Боже мой!
- Иисус, - выдыхает он. - Мне нравится, когда ты издаешь такие звуки.
Мой ответ приходит в виде приглушенного всхлипа, как только он опускает голову вниз.
Давление растет. Я скоро кончу, и Стоунхарт это знает. Он удваивает свои усилия, концентрируясь на месте, где я больше всего его хочу.
Мои пальцы зарываются в его волосы, притягивая его ближе. За свою смелость я вознаграждаюсь оргазмом.
Придя в себя, я открываю сонные глаза и замечаю, что Стоунхарт смотрит на меня голодным взглядом. Бледный свет снаружи отражается в его зрачках, из-за чего его взгляд становится чуть более пугающим, чем раньше.
Но я не боюсь. Сейчас я чувствую, что он не сделает ничего плохого. Он смотрит на меня не как похититель, а как настоящий любовник, равный мне во всем.
Знаю, что это всего лишь иллюзия. Сейчас я слишком пьяна Стоунхартом, чтобы заботиться об этом.
- Я собираюсь трахнуть тебя, - говорит он, медленно растегивая ремень.
Его эрекция заметно выпирает через штаны.
- Лилли. Всё будет не как раньше.
Я тупо киваю, точно не зная, что это значит. Когда он снимает одежду, всё, о чем я могу думать, это, каким прекрасным образцом мужчины он является. Он заботится о своем теле. Двадцать с лишним лет разницы в возрасте между нами не делает никакой разницы в страсти, которую он может всколыхнуть во мне.
Ни разу я не сделала ничего, чтобы соблазнить его. Один взгляд - и сексуальное влечение усиливается.
Его член налит кровью. Толстая жилка пульсирует вдоль нижней стороны. Я кусаю губу в предвкушении того, когда он расположится между моих ног и медленно войдет.
Проникновение отличается от всего, что я испытывала ранее. Во-первых, я не борюсь с ним. Во-вторых, я готова к этому даже после такого оргазма.
Он не принуждает меня, не считаясь моим комфортом. Он делится со мной чем-то.
Он наклоняет бедра вперед, пока не оказывается полностью во мне. Он смотрит мне в лицо в поисках дискомфорта. Он не найдет его. Мое тело готово принять его настолько, насколько ему заблагорассудится.
Он начинает входить и выходить из меня. Визг удовольствия слетает с моих губ. Он же тяжело хрипит, что заводит меня еще больше. Не прошло и минуты, как я начинаю умолять его быть жестче и быстрее.
Он исполняет. Его член погружается глубоко внутри меня, что приносит неимоверное удовольствие. Я впервые наслаждаюсь таким чувством.
Вскоре оба наших тела обливаются потом. Я тянусь вверх и сплетаю наши пальцы вместе. Кажется, это делает всё, чем мы занимаемся, более реальным. Более цельным. Тени, пробегающие по телу Джереми, заставляют задуматься, а не сон ли это? Но это не так. И звуки тому подтверждение.
Джереми поднимается на кровати и нависает надо мной. Массируя грудь, он целует меня. Я вращаю бедрами в такт его, чтобы извлечь всё до последней капли удовольствия.
Когда мышцы начинают сокращаться, я понимаю, что близка ко второму оргазму ночи.
- Боже, Лилли, - задыхается он. - Если бы ты знала, как хорошо.
- Я знаю, - говорю я.
Мой бессмысленный ответ может быть оправдан только тем, что я потерялась в абсолютном блаженстве.
- Продолжай, Джереми, - призываю я. - Вот так. Да! Продолжай. Ммм...да, да, ДА!
Последний крик, вырвавшийся из моего горла, сопровождается тяжелым рыком Джереми. Он выходит из меня и кончает. Горячая сперма разливается по моему животу и груди. Я слишком была занята своим собственным удовольствием, что не заметила этого.
Придя в себя от оргазма, я улыбаюсь, чтобы показать ему, что мне всё понравилось.
Он падает прямо на меня, не обращая никакого внимания на сперму. Я чувствую, как его член в последний раз дергается напротив моего живота. Крепко обняв Джереми, я закрываю глаза и прислушиваюсь к его дыханию.
- Это было...захватывающе, - говорит он наконец.
Он поднимается, чтобы прижаться своим лбом к моему.
- Я...склонна согласиться, - говорю я, имитируя его голос.
Его глаза сужаются ненадолго. Ужасное предчувствие накатывает на меня. Может быть он подумал, что я насмехаюсь над ним...
Страх проходит, когда он улыбается.
- Давай приведем тебя в порядок, - говорит он, целомудренно целуя меня.
Затем он вытаскивает меня из кровати и несет в ванную.
Глава 5
На следующее утро я просыпаюсь в кровати Джереми полностью отдохнувшей и в ладу со всем миром.
Внутренний голос подсказывает, что так не должно быть, но мне всё равно.
Делаю глубокий вдох, наполняя легкие утренним прохладным воздухом. Тело вялое, такое ощущение будто я плыву на облаке. Вспоминаю события прошлой ночи и улыбаюсь.
Переворачиваюсь, открываю глаза и понимаю, что в кровати я одна.
Внезапно, тяжесть того, что произошло прошлой ночью, обрушивается на меня.
Стоунхарт отвел меня в кровать. В свою кровать. Я потерялась во всем этом не только для того, чтобы насладиться опытом, но и чтобы после всего уснуть в его объятьях.
Помню, как прижалась к нему и позволила ему гладить меня по волосам, пока не заснула. За эти несколько часов, когда он привел меня в свою комнату до того, как я заснула, всё казалось правильным.
Все казалось правильным. Как будто я была частью этого, рядом с ним в его объятьях.
Эти чувства неправильные. Как я могу думать о человеке, который манипулировал моей жизнью? Я сажусь и стараюсь успокоиться. Прошлая ночь была ошибкой. Это опасно. Я не должна питать хороших чувств к этому человеку.
Тот факт, что я делаю, а вернее, что я сделала, пугает меня. Я одна в его комнате, лучи солнца проникают через окна, но я чувствую себя потерянной, так будто бы он оставил меня в тени.
Я не должна наслаждаться тем, что делает для меня Стоунхарт. Может я зашла слишком далеко, играя роль идеальной заключенной? Может быть я поддалась Стокгольмскому синдрому?
Но, нет. Нет, нет, нет. Отличительным свойством стокгольмского синдрома является наличие чувства эмпатии по отношению к похитителю. И я никогда не позволю себе испытывать теплые чувства к Стоунхарту.
И всё же...разве не это я чувствовала после наших занятий любовью? В какой момент я начала думать о нем, как о Джереми? Не Стоунхарте, а Джереми?
Знаю, он хочет, чтобы я так его называла. Он всегда был Стоунхартом. Холодным, непроницаемым Стоунхартом.
Мысли о нем, как о Джереми, пугают меня. Джереми - первое имя. Это подразумевает интимность и комфорт. Прямая противоположность тому, что я должна чувствовать к нему.
Где он сейчас? Осмотрев комнату, не нахожу никаких следов. Должно быть он уже ушел на работу. Но я не уверена. Он вполне может быть в одной из многих комнат в этом особняке, выгадывая момент, чтобы заманить меня в ловушку, как тогда, когда он оставил меня на "три дня".
