— А вы жалобу напишите, что вас нервирует моя слишком большая занятость, может, начальство и пересмотрит мой график работы.
— О, да вы еще и кусаться умеете, — усмехнулся он, изобразив большое удивление. — А утром все сбежать пытались и такой пугливой девушкой казались.
Шел бы ты, что пристал, очень хотелось сказать, и нервничала я в его присутствии, напрягалась. И как-то все это было неуютно, как в одежду меньшего размера влезла: жало, терло и раздражало до невероятности! И почему-то путало.
Это меня-то! Меня, которая на встрече с криминальной группировкой была спокойна, как норвежская рыба, меня, которая выстаивала без дрожи душевной против наездов и предупреждений такого уровня личностей, что только по стойке смирно! И чего я испугалась? Что он меня узнает? Да ладно! Что ему меня помнить? Себя испугалась, прошлого, которое полезло из меня сегодня, как из фоновой трубы? Или тех чувств, которые он во мне сегодня вызвал? А каких чувств?..
Вот этого я не знала, не понимала и не могла себе ответить на этот вопрос!
— Вы, кажется, снова испугались, — примирительным тоном сказал он. — Ладно, работайте, не буду вам мешать.
Заметив двигавшегося к столику Красельникова, господин Берестов поднялся, слегка наклонил голову прощальным жестом и вернулся на свое место.
Все оставшееся время, пока длилась моя встреча с клиентом, я нагревающейся спиной чувствовала присутствие Берестова сзади и его взгляд, прожигавший дырку между моими лопатками. Нет, ну вот дался ты мне! Ну почему я так попала-то?
Я постаралась завершить как можно быстрее наш разговор с Красельниковым и торопливо покинула ресторан, ни разу не взглянув более в сторону Сергея Константиновича.
И не спала полночи, ворочаясь с боку на бок, вздыхая, уговаривая себя успокоиться, ну что за дела такие?! И все думала и думала о нем, прокручивая в голове весь вчерашний день и свое больное прошлое, мусоля повылазившие застарелые обиды и претензии к жизни.
Просто извелась вся! Ну зачем мне это, ну что он мне теперь-то?..
На следующий день дома я не усидела, да и хандра незаметно для меня каким-то образом преобразовалась в злость и недовольство собой и миром, вот и поехала в родную контору, правда, позволив себе поспать подольше, часам к одиннадцати. И отправилась сразу к Игорю.
— Привет! — вошла я к нему в кабинет, мы встретились на полдороге к его столу, поцеловались в щечки по-родственному — Ну, что там с жалобой Берестова? — спросила я, усаживаясь на стул.
— Меры предпринял, — возвращаясь в свое кресло, тягостно вздохнул он. — Зинчук уволил, с предупреждением о распространении информации, Невельской навалял и поручил ей реорганизацию отдела. Ну и официальный ответ вон подготовил, — Игорь указал кивком головы на документ, лежавший перед ним на столе.
— А давай я его сама отвезу? — выпалила я, и только произнеся это, поняла, что я предложила.
— Да на фига? — не понял Игорь. — Тебе не по статусу, да и это мой прокол и моих сотрудников.
— Понимаешь, он принял меня за рядовую сотрудницу, которой поручили передачу документов, — принялась объяснять я свое предложение скорее самой себе, чем ему.
— Ты что, не представилась? — поразился он.
— Представилась, — скривилась я и призналась: — Но «забыла» упомянуть свою фамилию.
— С чего бы? — недоумевал Игорь.
— А черт знает! — частично честно ответила я. — От растерянности, что ли. Ну представь: все двери нараспашку, на звонки и мои громкие призывы никто не отзывается, полная тишина в доме, я уж труп в хозяйской спальне ожидала найти, а тут вдруг выходит голый мужик…
— Который офигительно выглядит, — закончил за меня предложение он и рассмеялся.
— Не знаю, с перепугу я и не рассмотрела толком, — с кристально чистой совестью соврала я от всей души.
— Ну и что, опять-таки это не твоя вина, это Леночка «поработала», чего тебе перед ним извиняться? — продолжал недоумевать Игорь Романович.
— Да я за свои действия извиняться не собираюсь. Просто надо устранить это недоразумение, а то осерчает клиент твой пуще прежнего, да и проявить излишнее уважение не помешает, повинившись за наш промах.
— Ну, если хочешь, езжай, — пожал он плечами и передал мне документы: оригинал жалобы и официальный ответ на гербовой бумаге с печатями и его личной подписью, — хотя, уверен, это лишнее.
— Ну, будем считать, что я делаю тебе личное одолжение, — приняв бумаги и поднимаясь с места, предложила я такой вариант.
— Я и так тебе уже задолжал неизвестно сколько, — пробурчал Игорь.
— Как и я тебе, — улыбнулась я ему.
И всю дорогу до офиса господина Берестова я откровенно недоумевала: куда меня понесло? И вот на кой черт мне понадобилось к нему тащиться лично?
Игорь абсолютно прав — это промахи и проблемы его отдела, не имеющие ко мне отношения, и только он и обязан с ними разбираться и разруливать эти вопросы! Мне что, своих не хватает? Или острых ощущений захотелось?
Но нечто неумолимое, непонятное и неподвластное разуму толкало меня на эту авантюру, вызывая странное желание увидеть его растерянность, когда он узнает, кто я на самом деле, переиграть, что ли, сбив с господина Берестова налет высокомерного снисхождения. Нечто вроде непреодолимого желания, когда собираешься потрогать спящего тигра, пересиливая свой страх, потакая азарту и глупому порыву, забыв подумать, чем это может закончиться. Остается только надеяться, что тот, кто трогает, умеет хорошо бегать. Насчет своих способностей в данном виде спорта я как-то сильно сомневалась.
Но я уже приехала к месту назначения и вошла в двери здания, и представилась охранникам, предъявив документы, и поднялась в лифте, чувствуя нечто вроде возбужденной дрожи, привычно оставаясь совершенно невозмутимой внешне.
— Сергей Константинович, — обратилась по селекторной связи к начальнику молодая, весьма интересная секретарша, — к вам Мирослава Витальевна из «Адвокатской конторы «Русаков».
— Пригласите, — после нескольких секунд заминки распорядился он.
— Проходите, пожалуйста, — мило улыбнувшись и встав с места, открыла передо мной двери начальственного кабинета барышня.
— Добрый день, Мирослава Витальевна, — официальным тоном поздоровался господин Берестов, вставая из-за стола и направляясь мне навстречу. — Чем обязан вашему визиту?
— Видите ли, — профессионально-отстраненно улыбалась я в ответ, — вы написали совершенно обоснованную жалобу на недопустимую ошибку нашего сотрудника. И так как я являюсь одним из владельцев, и, соответственно, одним из руководителей «Адвокатской конторы «Русаков», то сочла своим долгом лично принести извинения от лица нашей фирмы и ознакомить вас с официальным ответом о принятых нами мерах по вашей жалобе.
— А какое отношение вы имеете к семье Русаковых? — выказал он сомнения моему столь весомому утверждению.
— Господин Русаков был моим мужем, — скромненько ответствовала я.
— Игорь Романович? — сильно подивился Сергей Константинович.
— Нет. Роман Олегович, его отец, — разъяснила я.
— Понятно, — заметил он и недобро посмотрел на меня. — Представляю, как вы веселились, когда я настойчиво принимал вас за простую сотрудницу конторы.
— Не веселилась, Сергей Константинович, — уверила я и попыталась сказать что-то еще в свое оправдание, но…
Он внезапно шагнул ко мне и еще более внезапно ухватил ладонью за шею, притянул к себе и сильно поцеловал! Я настолько растерялась, что не успела ничего сообразить и как-то отреагировать! А уже через пару секунд реагировать стало поздно! Я ухнула в этот насильственный, но такой чувственный поцелуй, как в пропасть! Словно все нервные окончания моего тела сосредоточились на моих губах и во рту и окатывали волнами кипятка с головы до ног.
Это помешательство какое-то! Мое тело, мой организм, мое сознание забыли, что могут реагировать так на поцелуй мужчины, что такие поцелуи вообще существуют в жизни! Он не был нежен, не был медлителен — скорее наказующий, желающий подчинить и показать, кто здесь главный! Но это было так сладко, что я где-то потерялась в этой сладости, и тело стало безвольным, податливым, и подогнулись коленки, и я не заметила, как ответила на этот стремительный напор, и обняла мужчину за шею, и, кажется, даже застонала…
