– Хватит нести чушь! Хватит говорить, что он был рядом. Клянусь богом, если я услышу об этом еще хоть один гребаный раз…
– Ладно, прости! Прости меня, Хардин. Мне было так больно, я запуталась, а он говорил все то, что я так хотела услышать от тебя, и…
– Что он сказал?
Я не хочу повторять слова Зеда, только не Хардину.
– Хардин… – Я хватаюсь за подушку, будто за спасательный круг.
– Говори! – требует он.
– Он просто сказал, что если бы спор выиграл он, то мы с ним были бы вместе.
– И каково это?
– Что?
– Каково слушать весь этот бред? Этого ты хочешь? Быть с ним, а не со мной?
Он начинает закипать, и я вижу, что он изо всех сил пытается сдержаться, но гнев уже готов вырваться наружу.
– Нет, этого я не хочу. – Я слезаю с кровати и не спеша приближаюсь к нему.
– Не надо. Не подходи ко мне. – Его слова глубоко ранят меня, и я замираю на месте.
– Чем еще ты с ним занималась? Трахалась? Отсасывала у него?
Как хорошо, что дома никого нет и никто не услышит эти мерзости.
– Господи, нет! Ты же знаешь, что нет. Не знаю, о чем я думала, когда целовала его. Я вела себя глупо, и мне было так плохо из-за того, что ты оставил меня.
– Оставил тебя? Это ты, на хрен, от меня ушла, а теперь я узнаю, что ты гуляешь по кампусу, как чертова шлюха! – кричит он.
Мне хочется заплакать, но ведь важны не только мои чувства, но и его, а им сейчас движет гнев и обида.
– Я не хотела. Не называй меня так, – говорю я, сжимая край стула.
Хардин поворачивается ко мне спиной, оставляя меня наедине с виной. Не могу представить, как бы я чувствовала себя на его месте, если бы такое случилось в самый ужасный период моей жизни. Но я не подумала о том, что он ощущает сейчас, когда это сделала я. Я ведь предполагала, что он тоже проводит время с кем-то другим.
– Хочешь пока остаться один? – неуверенно спрашиваю я.
– Да.
Я не хотела услышать такой ответ, но не спорю и выхожу из комнаты. Он не оборачивается.
Стою в коридоре и опираюсь на стену, не зная, что мне делать. Странно так думать, но лучше бы он накричал на меня, прижал бы меня к стене и потребовал сказать, почему я это сделала, вместо того чтобы глядеть в окно и просить меня уйти.
Может, в этом и проблема: мы оба жаждем эмоционального выяснения отношений. Не думаю, что это на самом деле так: мы через многое прошли за все это время, хотя перепалок у нас было больше, чем спокойных моментов. Я верила, что ссоры начинаются и заканчиваются в одно мгновение, как это бывает во многих прочитанных мной романах: извинившись, можно решить любую проблему и моментально наладить отношения. Книги врут. Может, именно поэтому я без ума от «Грозового перевала» и «Гордости и предубеждения»: обе истории по-своему невероятно романтичны, но при этом правдиво показывают, как слепа бывает любовь и к чему приводят пустые обещания.
Вот это и есть правда. Это и есть мир, в котором все совершают ошибки – даже невероятно наивная девчонка, обычно сама страдающая от бесчувственности и вспыльчивости своего парня. В этом мире никто не без греха, никто. А хуже всех тот, кто считает себя идеальным.
Грохот из комнаты, где остался Хардин, меня пугает, и я прикрываю рот рукой, когда он раздается снова и снова. Он все там разобьет. Я так и знала. Я должна остановить Хардина и не дать ему сломать что-нибудь еще в доме его отца, но, если честно, я боюсь. Не в том смысле, что он меня толкнет или ударит, – я боюсь того, что он может мне наговорить в таком состоянии. Но я не должна бояться, я сумею справиться.
– Черт! – кричит он.
Я захожу в комнату. Хорошо, что Кен пригласил Карен и Лэндона в кафе на десерт, но если кто-нибудь сейчас помог бы мне остановить его, это тоже было бы неплохо.
В руке Хардин держит деревяшку – увидев, что рядом с ним валяется стул, я понимаю, что это его ножка. Он отбрасывает ее в сторону, и его зеленые глаза загораются яростью.
– Ты понимаешь, что значит «оставь меня, на хрен, в покое», Тесса?
Делаю еще один глубокий вдох, чтобы не реагировать на его слова.
– Я не оставлю тебя в покое. – Мой голос звучит не так уверенно, как я хотела бы.
– Ты не знаешь, на что нарываешься, – угрожает он.
Я подхожу ближе к нему и останавливаюсь меньше чем в полуметре. Он пытается отступить, но упирается в стену.
– Ты не сделаешь мне больно, – говорю я в ответ на его пустые угрозы.
– Ты так уверена? Я и раньше это делал.
– Не нарочно. Я знаю, что ты не сможешь с этим жить, если такое случится.
– Ничего ты не знаешь! – кричит он.
– Поговори со мной, – спокойно говорю я.
Сердце выскакивает из груди: я смотрю, как он закрывает, а потом снова открывает глаза.
– Мне нечего тебе сказать, ты не нужна мне. – Его голос звучит неестественно.
– Это неправда.
– Нет, Тесса, правда. Мне ни хрена от тебя не надо. Он может тебя забирать.
– Мне нет до него дела. – Я пытаюсь не обращать внимания на его грубые слова.
– Видимо, есть.
– Нет, мне нужен только ты.
– Брехня! – Он бьет ладонью об стену. Это пугает меня, но я не двигаюсь с места. – Убирайся, Тесс.
– Нет, Хардин.
– Тебе больше нечем заняться? Иди к своему Зеду. Потрахайся с ним, потому что мне на это насрать, – поверь мне, Тесса, я займусь тем же самым. Я уйду отсюда и пересплю с каждой девчонкой, на которую только упадет мой взгляд.
На глазах у меня выступают слезы, но он, похоже, не обращает внимания.
– Ты говоришь это в порыве злости, ты так не думаешь.
Он оглядывает комнату в поисках чего-то – чего угодно, – что можно разбить. Но почти ничего целого не осталось. К счастью, все, что попало ему под руку, в основном было моим. Лист картона, который я принесла Лэндону для его проекта по биологии… сумка, из которой вывалились на пол все мои книги. Мои вещи, разбросанные по комнате, и, конечно, сломанный стул.
– Я не хочу даже смотреть на тебя… уходи, – резко говорит он, но уже не так сердито.
– Прости, что целовалась с ним, Хардин. Я понимаю, как тебе из-за этого больно, прости меня за это. – Я поднимаю на него глаза.
Он не отрывает взгляд от моего лица и молчит. Я вздрагиваю, когда он касается пальцем моей щеки, чтобы вытереть слезы.
– Не бойся, – шепчет он.
– Я не боюсь, – так же тихо отвечаю я.
– Не знаю, смогу ли я забыть об этом, – прерывисто дыша, говорит он.
От его слов у меня едва не подкашиваются колени. Могла ли я хоть раз за все время наших с Хардином отношений подумать о том, что это он уйдет от меня из-за моей неверности? Мой поцелуй с незнакомым парнем на Новый год – это совсем другое; он жутко разозлился, и я знала, что он мне за это устроит, но глубоко внутри была уверена, что его гнев пройдет быстро. Но теперь это Зед. Из-за меня развалилась их дружба, они несколько раз дрались, и я знаю, что Хардина бесит, если я хоть словом обмениваюсь с Зедом.
Думаю, что полностью вернуться к отношениям с Хардином – сейчас не лучшая идея, но проблема нашего неопределенного будущего теперь отошла на второй план. Непрошеные слезы капают из глаз, заставляя его нахмуриться.
– Не плачь, – тихо говорит он, поглаживая меня по щеке.
– Прости, – выдыхаю я. По моей губе стекает слеза, и я ее слизываю. – Ты еще любишь меня? – Я должна это спросить.
Я знаю, что любит, но я отчаянно нуждаюсь в этих словах.
– Конечно, люблю и всегда буду любить. – Его голос звучит успокаивающе.
Это сочетание странно прекрасно: его тяжелое и неровное дыхание, но спокойный и нежный голос. Словно гигантские волны, бесшумно бьющиеся о берег.
– Когда ты будешь знать, чего ты хочешь дальше? – спрашиваю я, боясь услышать его ответ.
Он вздыхает, и, когда его дыхание немного выравнивается, он упирается лбом в мой лоб.
– Не знаю, без тебя я все равно не могу.
– Я тоже, – шепчу я. – Без тебя не могу.
– Похоже, у нас никак не получается разобраться с этой хренью?
