— М?
— Ну… сестра проиграла ему-у-у, а он мне-е-е…
— М?
— Уф… ну…
Вскоре я ознакомился с историей несколько бредовой.
Отец давно уже не применял против взрослых детей силы. Но это был ЕГО дом. И потому там обязаны были следовать его правилам. Одно из главных — обоснование своих поступков. Обоснуешь — поступай, как знаешь. Отец отступит.
Таким образом Баронессу аварийно извлекли из кокона, встряхнули за шиворот мятой пижамы в голубой цветочек и вопросили — чего ради здоровьем рискуем? Обоснуйте-ка. Она начала мямлить про выгоду финансовую, про развитие клана и его территорий, про великий замысел, достижение новых горизонтов и прочее. Папа презрительно фыркнул и мудро заметил, что если она загнется от переутомления или же загремит в больницу, как это уже случалось в их семье, то ничего она не достигнет. И раз уж она решилась противостоять ему — пусть делает это в полную силу, а не загибаясь от усталости. Возразить было нечего, и Баронесса послушно поплелась в ванную. Затем Орбиту был отдан приказ «приземляться» и он вышел из игры вслед за сестрой. Ей кстати тоже посылали «черную метку», но она ее проигнорировала. И поплатилась.
Орбита вопросили о том же — чего ради?
И Орбит ответил — лишь мои помыслы действительно велики, ведь я отправился в путь ради поиска чего-нибудь воистину интересного и необычного. Лишь я один из нас троих не ищу выгоды финансовой, не пылаю местью. А из них двоих — отца и сына — лишь ему одному не мерещится призрак давно умершей матери. Поэтому поступить надо так — сын возвращается в игровой кокон, а папаша топает на кухню, кушает кашку и салат, после чего заваливается в кровать, где и спит следующие шесть часов и больше никогда не трогает чистейшего и добрейшего отшельника Орбита, в особенности же не рассказывает ему очередных бредней, или словит от сына очередного пинка…
Папаша выслушал речь дорого сына. Помолчал. После чего развернулся и пошел на кухню, где вскоре раздалось громыхание посуды. А Орбит вернулся в Вальдиру победителем. Такие вот дела…
— Да-а-а-а… — изрек я — А что еще за противостояние?
— Ну…
И я услышал еще одну поразительную историю — их отец принял действия дочери как объявление персональной войны. И принял вызов! И даже набросал сорокастраничный монументальный документ с правилами ведения военных действий, включающий в себя рыцарское поведение в мире реальном, безжалостность в мире игровом и прочее. Орбит читать отказался, чем вызвал у папы изрядную злость смешанную с обидой — до этого сын мгновенно хватался за идею, если она напоминала интересную игру. А тут понимаешь корпел он, корпел… у главы семейства осталась надежда на ЧБ — та точно прочтет.
— Ну и семейка у вас — вздохнул я.
— Да-а-а-а…
Благосклонно принявший очередной мой дар лысый эльф неспешно учапал прочь, обыденно шаркая окончательно истрепавшимися шлепками, один вид коих навевал мысли об аскетизме, неприятии материальных ценностей, а так же о неуместности подобной обувки на палубе боевого дредноута. Что бы ни появилось в моей голове, я предпочел оставить это не озвученным. И задумался больше над тем, где достать очередную банку с овощными или фруктовыми благами.
Одно радовало — Орбит дал отпор.
Одно печалило — объявлена считай официальная война клану Неспящих и от кого — от того, кто стоял у самых истоков мира Вальдиры. Демиург. Вот здорово… впрочем, унывать поздно, да и глупо.
Я предпочел разглядывать серый океан, ставший проглядываться куда лучше — белый морозный туман поредел, видимость резко расширилась. Лишь плотные клочья там и сям ползли над пенными угрюмыми волнами, навевая мне не слишком хорошие воспоминания. Но я держался. Продолжал стоять на вахте. И до тех пор, пока не вырублюсь, буду стоять на вахте. И не забуду того факта, что там впереди, на носу флагмана, на абордажном мостике, принял боевой мост мой отец, такая же ходячая проблема как родич Орбита и Баронессы. И я не позволю себе проявить слабину, буду держаться до последнего… о, кстати…
Подойдя к Злобе, я дождался, когда он оторвет посвежевший взгляд от мерцающих магических экранов сотканных из воздуха.
— Как ты, Рос?
— Стою и стоять буду — обнадежил я его — Злобыч, вы, я так понял, отцу моему доверили маневры боевые.
— Угу. Ты не поверишь, насколько быстро он осваивается! Овладевает основами за мгновения! Тот еще профи… с таким-то отцом ты почему еще не на флоте служишь?
— Уф… — сморщился я, и Злоба понятливо кивнул:
— Кажись, на больной мозоль наступил невзначай… Извини.
— Да ничего. Я насчет службы и пришел. Злобыч, уясни самое главное, если не хочешь, чтобы мой папаша послал вас всех куда подальше — он вам не служит.
— Да само собой. Я к твоему отцу со всем уважением.
— Я не про это. И даже не думал о том, что ему неуважение указывают. О другом речь — он вам не служит. Почему? Потому что он служит только одной силе — родной державе. Реальной державе реального мира. Такой он вот. Фанатичный до мозга костей. Посему не вздумайте ему благодарность вынести, звание не дай Боже дать, орденок на грудь Вальдирский повесить, денежную премию выписать или еще что. Он согласился помочь лишь по одной причине — водить кораблики по воде его страсть. А тут сотни кораблей, сотни новых возможных операций с боевыми судами, угроза со всех сторон, враги повсюду, погодные условия швах, верить никому нельзя, здравствуй состояние третьей мировой войны — в общем, он сейчас аки в раю парит, ангелом себя ощущает, хотя внешне не покажет. А уж про его невероятную любовь к морям и океанам я молчу. Одним словом — сейчас папашка мой счастлив до жути. Пусть так и остается. И нам хорошо и ему отлично. Материальными благами и поощрениями сию идиллию портить не нужно.
— О как… понял тебя внятно. Награждений не будет, парад отменяем, звание адмирала Неспящих притормозим или даже забудем об этом как о дурном сне. Спасибо что пояснил.
— Сколько нам еще продираться через это месиво снега и камня?
— Совсем немного осталось. Через полчаса вырвемся на оперативный простор открытой воды. И резко сменим курс — подстроимся под янтарный путеводный луч. Затем так и попрем на полном ходу до заката. Стремительное удаление в неизведанные воды. И удаление от благ цивилизаций.
— Барс…
— Чертяка до сих пор воюет… устроил-таки кровавый прощальный мальчишник. Если не успеет — значит, не успеет. Ну и ладно — мы не можем отдать тюремный остров. Не можем и все тут. Рос, я тебе не должен этого говорить, но… ты даже не представляешь себе, что за типы заключены там в трех самых глубоких и мрачных камерах. Они на полной нашей ответственности. А насчет одного Баронесса лично обещала королю Альгоры, что он никогда не увидит больше солнечного света. Если мы не удержим остров и чертовы узники разбегутся… даже думать больно…
— Весело — заключил я — Ладно, не буду мешать. Если что — я в том углу.
— Сейчас Голди подлетит. С очередной порцией бодрящего кофе и не слишком смешной шуткой. Есть теория, что юмор ослабляет симптомы Затухания.
— Будем надеяться.
— Проходим через Дренларские врата! Разведчики засекли сотню кораблей в трех милях к востоку!
— Как быстро идут к нам?
— Не к нам — от нас. Драпают на предельной скорости, помогают себе магическими ветрами. Трусы чертовы! Дальше к северу, но тем же курсом идет соединение подводных кораблей. Так же на удаление.
— Скиньте инфу на передний мостик — велел Злоба и довольно усмехнулся — На самом деле трусы. Боятся корабли потерять. Вот и бегут от нас что есть сил…
— Или от ядерного взрыва — кивнул я, после чего пошаркал в свой угол.
— Какого еще взрыва?!
— Да этот я так — теоретически — пожал я плечами. Уселся на лавку и затих. Но прислушиваться не перестал.
— Мы уже проверяем этот вариант — донесся девичий деловитый голосок — КЛАУДов под нами и над нами нет. Магического фона или наведенных иллюзий нет. Пока угрозы нет. Бояться надо только бога — лишь божественная сущность может появиться так внезапно, что мы не успеем заметить вовремя.
