Гости загудели, как растревоженный улей. Но их гомон перекрыл троекратный стук церемониального жезла.
- Владыка Сумеречной Гряды желает говорить! – оповестил голос невидимого церемониймейстера.
Ленси застыла, до боли сцепив пальцы между собой.
Не спуская с нее взгляда, Роннар поднялся. А потом, крепко ухватив за локоть, рывком заставил подняться ее.
Девушка покачнулась, наступив на подол, и на мгновение прижалась щекой к плечу императора. Золото эполета неприятно царапнуло кожу.
- Что с вами, моя дорогая? – процедил дарг сквозь зубы так тихо, что услышать могла только она. – Вас уже качает от счастья?
Его твердые руки удержали ее, не давая отстраниться. Словно стальная змея обвились вокруг талии, прижимая сильнее. Над головой раздался уверенный, полный внутренней силы голос:
- Я, Роннар Элларион из клана Алмазных, Владыка Сумеречной Гряды, Повелитель Ветров, волей богов император Ламаррии, перед лицом земли, неба, духов предков и всех живых заявляю права на эту деву и нарекаю ее своей супругой здесь и сейчас. Если кто-то желает оспорить мой выбор, пусть назовется!
Глава 11
Несколько минут сохранялась полнейшая тишина. Такая пронзительная, что Валенсия слышала стук собственного сердца – лихорадочный, сбивчивый, как у пойманной пташки. Он отдавался во всем теле, вторя напряжению, которое росло с каждой секундой этой тишины.
Но вот тишину разорвал звон бьющегося стекла, и вся толпа ахнула, обернувшись на этот звук. У столика, где сидели принцессы Этрурии, рассыпались осколки бокала, выпавшего из дрогнувших рук старшей принцессы.
Валенсия тоже вздрогнула, увидев ее глаза.
Лидия медленно поднялась. Бледная до синевы, с застывшим лицом и нервно искривленными губами, она окатила младшую сестру ненавидящим взглядом.
- Я протестую! – выплюнула, точно эти слова разъедали ей рот.
Ленси не увидела – почувствовала, как губы Роннара сложились в предвкушающую ухмылку.
- Назовитесь, светлейшая льера, и поясните причину протеста.
Его рука, лежавшая у нее на талии, шевельнулась, но, вопреки ожиданию, он ее не убрал. Лишь передвинул немного и теперь преспокойно поглаживал спину девушки, подтверждая свои права.
Да он издевается! Осознание этого факта нахлынуло как порыв ледяного ветра. Ему прекрасно известно, что это ее сестра, принцесса Этрурии. Что ж, Ленси, хотела, чтобы все было по правилам? На, получай.
- Вы и так знаете, кто я, Ваше Владычество, - теперь Лидия смотрела только на императора, игнорируя его спутницу. – Но если желаете, могу и представиться. Лидия Климена Астария старшая дочь Фабиана Этрурского, принцесса Этрурии и сестра этой девы. И я заявляю здесь, при свидетелях: вы не можете взять ее в жены!
Ленси закрыла глаза, отдаваясь на волю богов. Вот и все, сейчас император узнает. И не только он, все, кто присутствуют в этом зале, узнают ее мерзкую тайну. Лидия не станет молчать.
Губы старшей принцессы растянулись в самодовольной усмешке.
Когда-то очень давно их отец просил своих дочерей поклясться, что тайна младшей будет сохранена от чужих ушей. Просил поклясться на алтаре, в главном храме Пресветлой Эльхи – прародительницы этрурцев. Но Лидия тогда схитрила.
***
Ей было всего шесть лет, когда родилась Валенсия. События того дня врезались в память старшей принцессы так, словно едкая кислота выжгла их на листе металла. Она до сих пор помнила, как испуганная повитуха вынесла из спальни королевы это бледное, сморщенное существо с белесыми волосенками. Жалкое и уродливое. Оно молчало, глядя в пространство бессмысленным, немигающим взглядом.
Помнила глаза этого существа, которое невозможно было назвать сестрой: слепые, затянутые бледно-голубой пленкой. Нечеловеческие глаза.
Помнила, как побледнел отец. Как тряслись руки его руки, когда он заглянул в лицо этому существу. И тихий, лихорадочный шепот повитухи:
- Ваше Величество, это… нужно отнести в лес и оставить. Кельфи сами найдут ее и заберут.
- Глупая женщина, ты хоть понимаешь, что говоришь? – вспылил один из придворных, сопровождавший отца. - Предлагаешь бросить в лесу королевское дитя?
- Но так всегда делают с этими… существами, - оправдывалась бедная повитуха. – Разве не видите? Ее отметило лесное проклятье!
- Нет никакого проклятья. Все это бабские суеверия…
Его сердитую речь прервал суровый тон короля.
- Это моя дочь, и она такая же принцесса, как и ее сестры, - произнес Фабиан, обводя присутствующих тяжелым, предупреждающим взглядом. – Я знал, что однажды это случится. Знал и боялся. Древнюю кровь нельзя утаить, если она захочет проснуться. Нам остается только смириться.
В этот момент дверь спальни снова открылась, пропуская Симону - любимую фрейлину королевы Кассандры.
- Ваше Величество, - пробормотала она, делая книксен, - пора. Королева отходит.
Для шестилетней Лидии смысл этих слов был непонятен. Но тон, которым их произнесли, заставил сердечко принцессы испуганно сжаться. Когда отец с серьезным лицом сжал ее руку, она неосознанно догадалась, что вот-вот случится что-то плохое.
- Идем.
Всего одно слово – и отец повел ее за собой в комнату матери.
Они вошли, и дверь за ними закрылась.
Лидия нервно теребила пальцами кружево своего детского платья. Ей не нравился душный запах лекарств и крови, висевший в воздухе. Не нравился полумрак и задернутые гардины. Не нравились лица фрейлин, столпившихся здесь. Не нравилась эта большая кровать, в которой тонула ее бледная, похожая на привидение мать.
Лицо королевы приобрело болезненный пепельный оттенок, сухая кожа натянулась на скулах. Сидевшая рядом врачевательница смачивала влажной губкой ее рот, потрескавшийся в горячке. И только глаза королевы продолжали жить на изможденном лице. Она протянула мужу и дочери тонкую руку, высохшую и похожую на птичью лапку.
- Простите, мой король, я снова вас подвела, - услышала Лидия тихий, бесплотный шепот. И с трудом узнала в нем некогда звонкий голос матери.
На ее глазах отец опустился на колени возле кровати умирающей. Сжав безвольную руку, он начал покрывать ее поцелуями.
- Полноте вам, моя королева, вы не можете меня подвести. Это я вас подвел. Я виноват.
- Это уже не имеет значения. Мы оба знали, что может случиться, и все же рискнули. Вы видели ее?
Он кивнул.
- Значит, вы уже знаете. Я так хотела подарить вам сына, - лицо королевы озарила мечтательная улыбка, которая сразу поблекла. – Но, видимо, не судьба…
Лидия ждала, когда мать обратит внимание на нее. Но вместо этого королева вдруг собрала последние силы и подалась вперед, впиваясь в лицо супруга неистовым взглядом.
- Фабиан! Поклянитесь! Поклянитесь мне всем святым, что позаботитесь о моей дочери! Обещайте, что сбережете ее! – В ее тоне прорезалась одержимость умирающего. - Я
