Мгновенно стало понятно, что беспокоиться не о чем. Сильные руки Кэма обхватили мою талию, он прижался ко мне сзади, мой голый зад уперся ему в пах, а его ноги сплелись с моими.
– Доброй ночи, детка, – пророкотал, и я ощутила, как мой желудок подпрыгнул от собственнического звучания этих слов.
– Доброй ночи.
Погладив его по руке, крепко державшей меня, я свернулась калачиком и позволила себе уплыть в сон.
Меня разбудили бабочки в животе. Я поморгала и обнаружила, что моя щека прижата к голой груди Кэма, рука перекинута через его живот, а его ладонь покоится на изгибе моей талии, поскольку я лежу, свернувшись калачиком в его объятиях. Щекотка в животе только усилилась.
Кэм, видимо, как-то просочился в мое подсознание, во все мои заботы и мечтания, разбудив меня. Вот восторг оттого, что я с ним, а вот тут же – тревога из-за разрыва безопасных отношений с Малкольмом ради страстной, но при этом какой-то зыбкой связи, складывающейся с Кэмом. В отличие от всех мужчин, с которыми я встречалась, он мог меня раздражать, сердить, спорить со мной до посинения… И все это кричало: «Вот-вот случится катастрофа!»
Но этому следовало противопоставить невероятную химию влечения между нами, впечатляющий секс, его заботу и внимание с тех пор, как он перестал вести себя как козел, его терпение и некое приземленное трезвомыслие. Мне ужасно нравилось, что он мог признать свою неправоту, что он видел во мне то, чего не видел ни один другой мужчина, и что он удосужился познакомиться и подружиться с Коулом. Мне нравился Кэм, по-настоящему нравился, и я знала, лежа в его постели, что потеряла бы последние крохи уважения к себе, если бы ушла от этих чувств, если бы предала их ради денег другого мужчины и того, что они могли принести мне и брату.
Коул.
При мысли о брате я немного встревожилась. Я не накопила достаточно для его будущего, даже близко не подошла. Мне нужно снова искать работу, где будут платить лучше, чем в «Мейкл и Янг».
– О чем бы ты сейчас ни думала, мне это вряд ли понравится, – сонно пробормотал Кэм.
Я удивленно склонила голову набок, встретив его мутноватый взгляд.
– Что?
Он сжал мою талию:
– Ты была такая теплая и расслабленная, а потом я почувствовал, как все твое тело напряглось. Что случилось?
– Беспокоюсь насчет работы. Похоже, мне нужно искать место, где платят лучше, чем у Мейкла.
– Дело не в большей зарплате. Как насчет места, где к тебе будут лучше относиться? – (Я согласно хмыкнула.) – Так этим ты и занимаешься первым делом с утра? Беспокоишься?
Улыбнувшись, я кивнула:
– Раз уж ты связался со мной, придется тебе к этому привыкнуть.
Он обнял меня еще крепче:
– Раз уж я связался с тобой, я все сделаю, чтобы тебе уж точно никогда больше не пришлось беспокоиться.
Я едва не задохнулась. Черт, надеюсь, у него не войдет в привычку нести романтическую чушь, которая каждый раз лишает меня дара речи.
– Красиво говоришь, – ответила я хрипловато, и его губы изогнулись в улыбке, как будто наглец знал, что от его слов у меня сердце тает.
– Который час?
– Не знаю. Я отдала «Омегу» Малкольму.
– Очень хорошо с твоей стороны.
– Это было правильно. – Я поморщилась от внезапно проснувшихся угрызений совести. Неправильным казалось блаженствовать рядом с Кэмом и наслаждаться доставленным им удовольствием, в то время как Малкольм сидит дома, страдая из-за моего предательства. – Ты чувствуешь себя виноватым? – прошептала я в теплую кожу, рассеянно поглаживая пальцами мышцы его пресса.
– Трудно чувствовать что-то, кроме эрекции, когда ты меня касаешься, детка, – отозвался Кэм.
Я фыркнула помимо воли:
– Ух, какие мы ненасытные.
– С тобой уж точно.
– Опять сладкие речи. Мне следует как-то отплатить тебе за это?
– А почему ты считаешь, что должна за это платить?
Я лукаво усмехнулась:
– Ну, ты пока еще не прославился приятным обхождением со мной, Кэм.
Его грудь поднялась под моей щекой, и он чуть раздраженно фыркнул:
– Как долго мне придется платить за то, что я вел себя с тобой как ублюдок?
– О, не знаю. Думаю, в будущем это может оказаться полезным рычагом.
Его шутливый рык заполнил спальню, когда он перекатил меня на спину. От внезапности движения я хихикнула в его теперь уже ясные глаза, позволяя ему прижать меня к матрасу. Кэм раздвинул мне ноги. Его лицо еще было расслабленным после сна, и мягкий сексапильный изгиб верхней губы требовал моего внимания.
– А хочешь знать, почему я был таким ублюдком?
– Ты же уже мне сказа… – ах!
Это я ощутила его твердый член, настойчиво проталкивающийся между моих ног. Они инстинктивно раздвинулись шире, а Кэм медленно двинулся вверх по мне, дразня.
– А правду? – Он наклонил голову и нежно провел губами по моей щеке вверх от подбородка, пока не добрался до уха.
Я вздрогнула от легкого укуса в мочку и касания его языка поверх укуса – и глубоко вздохнула. Мои груди дразняще мазнули по его груди, дыхание мое стало быстрым и неглубоким.
От сближения наших тел Кэм застыл на секунду, и гортанный стон, сорвавшись с его губ, теплым дуновением прошелестел по моей шее.
Я согнула колени, приглашая его к тому, чего мы оба так отчаянно хотели. Он потянулся к комоду, порылся в ящике и вытащил презерватив.
Когда Кэм надел защиту, его обычно кобальтово-синие глаза почти почернели.
– Правду?
– Правду, – кивнув, прошептала я.
– Я хотел тебя и не мог получить.
Я разинула рот от такого признания.
– И поэтому ты вел себя со мной как последняя сволочь?
– Я не хотел так сильно желать тебя, поэтому, когда мне показалось, что ты человек, которого я никогда не смогу ни уважать, ни хотеть, я ухватился за это и держался изо всех сил. Но ты раз за разом в щепки разносила все мои предвзятые мнения, а я только хотел тебя все больше.
Когда Кэмерон заглянул глубоко в мои глаза, я ощутила, как что-то вроде теплого тяжелого одеяла легло на нас, коконом оборачиваясь вокруг, защищая связь, которая так быстро крепла между нами.
– Полагаю, это означает, что твои «козлиные» дни остались позади, – отозвалась я едва слышно из-за накатившего волнения.
Его брови сошлись.
– В смысле?
– Теперь ты можешь перестать меня хотеть, раз я у тебя уже есть.
Кэм ухмыльнулся, и в глазах его мелькнул ехидный огонек.
– Сомневаюсь, что это возможно. В смысле – перестать тебя хотеть.
Без предупреждения, прежде чем я успела ответить на это, он вошел в меня, и я вскрикнула, впиваясь пальцами в мышцы его спины. Мое тело заново знакомилось с чувством заполненности им. Дыхание Кэма прошелестело по моим губам за миг до поцелуя, его язык щекотал мой, а член вышел из меня на пару дюймов и тут же скользнул обратно.
Его поцелуи были обжигающими и сладкими, он медленно занимался со мной любовью, ведя нас еще к одному сокрушительному оргазму.
Мы только что вылезли из душа, где я наконец улучила возможность пройтись языком по татуировкам на его руках, и готовили на кухне чай и тосты, когда зазвонил мой телефон. Я нашла его в кармане искусственной шубки, со вчерашнего вечера валявшейся на полу в коридоре, где Кэм сорвал ее с меня.
Фотография Джосс, с лукавой усмешкой глядящей на кого-то за моим плечом, всплыла на экране. Я сфотографировала ее в баре несколько месяцев назад, не подозревая, что Крейг в этот момент исполнял за моей спиной какой-то нелепый «эротический» танец. Воспоминание вызвало у меня улыбку.
– Алло?
– О, привет, – бодро сказала она. – Ты как?
– Я прекрасно.
«Более чем прекрасно! Я только что занималась судьбоносным сексом с Татуированным Парнем!»
Я ухмыльнулась, бредя обратно в кухню, а там у меня чуть голова не закружилась: возле чайника стоял Кэм – полуголый и весь мой.
– А ты?
– Хорошо. У тебя странный голос.
