– Ты сегодня утром совсем не сразу перешел к делу.
Блеск в его глазах был единственным предупреждением, и я вдруг обнаружила, что уже лежу на спине. Кэм сжал мои колени, раздвинул и улегся между ними. Я обхватила его своими длинными ногами, и он поцеловал меня, медленно и глубоко. Так мы и валялись, словно два подростка. Это было чертовски волнующе!
Когда его сильная ладонь погладила мое бедро, я, вдохнув его привычный запах, пожалела, что нам надо идти на обед. Прочитав мои мысли, Кэм приподнялся, и я не могла отказать себе в удовольствии провести пальцем по его губам. У него из всех моих знакомых мужчин и в самом деле был самый умопомрачительный рот.
Продолжая разговор, как будто этих пяти минут поцелуев не было, я прошептала:
– Я не имела в виду, что это было плохо. Я имела в виду, что это очень, очень хорошо.
– Тогда я постараюсь не сразу переходить к делу в будущем.
– Я сказал, что одобряю, но не говорил, что хочу это видеть, – проворчал брат где-то над нами.
Мы оба вскинули голову и увидели Коула, стоящего у дивана и сурово взирающего на нас – с тарелкой сэндвичей в одной руке и стаканом кока-колы в другой.
– Ну что ты делаешь? – зашипела я, отталкивая Кэма. – Мы же собираемся на обед. Испортишь себе аппетит.
– Вау, я только что заглянул в будущее, – весело сообщил Кэм, садясь.
– Что?
Он рассмеялся, покачав головой, и повернулся к Коулу:
– Я возьму штучку.
Коул протянул ему тарелку, и Кэм непринужденно взял сэндвич.
Я изумленно таращилась на эту парочку, жующую бутерброды и портящую себе аппетит.
– Господи. Теперь их двое.
Это только побудило Кэма и Коула обменяться довольными ухмылками в стиле «тайного мужского клуба». Тепло – прекрасное, расслабляющее, умиротворенное тепло – расползлось из моей груди, окутав все тело таким счастьем, какого я не испытывала никогда прежде.
Это ощущение перепугало меня до чертиков.
Всю поездку в автобусе до Стокбриджа я болтала. Кажется, даже ни разу не остановилась, чтобы вдохнуть. Коул сидел позади нас в наушниках и слушал аудиокнигу, так что полностью пропустил мой рекордный по длине монолог, обращенный к Кэму. Я излагала преимущества засекречивания наших отношений. Честно говоря, и сама не знаю, почему я хотела их скрыть.
Подозреваю, это как-то было связано с тем, что мне не хотелось, чтобы много людей знало о моем разбитом сердце, если все рухнет, о чем я, конечно, не собиралась говорить Кэму – просто болтала, болтала и болтала.
К тому времени, как мы вышли из автобуса, его, наверное, уже тошнило от звука моего голоса, но зато я прояснила свою позицию: мы молчим о наших отношениях.
– Мы с Джо теперь вместе.
Прошло десять минут, и теперь мы стояли в гостиной Элоди, а на нас глазела вся семья Николс плюс Адам, Брэден и Джосс. Это маленькое объявление Кэм сделал в ответ на вопрос Элли:
– Как дела?
Как сказала бы Джосс, меня словно пыльным мешком ударили. Я недоверчиво уставилась на Кэма:
– Ты что, ни слова не слышал из того, что я говорила в автобусе?
Он одарил меня этой своей широченной успокоительной улыбкой, которая творила с моим сердцем черт-те что.
– У меня избирательный слух, детка. – Кэм положил руку на мое бедро, подтягивая меня поближе. – Это хорошо, иначе мои мозги из ушей бы вытекли. Я и не знал, что человеческое существо способно произносить так много слов в минуту.
Я посмотрела на друзей, глядящих на нас с лукавыми ухмылками.
– Мы с Кэмом только что разошлись.
Кэм рассмеялся и еще крепче притиснул меня к своему боку.
Я зашипела, пытаясь высвободиться:
– Что ты делаешь?
– Схожусь с тобой опять.
От едва сдерживаемых смешков мои щеки покраснели. О господи, мы устроили шоу «очаровашки» перед всей честной компанией. Я взглянула на Джосс. Она, понятное дело, буквально сияла. Выиграть этот раунд было невозможно, но я могла хотя бы снизить градус очаровательности.
– Ладно, – нелюбезно буркнула я, расслабляясь в его руках.
Элоди и Кларк, которым Кэма представили всего три минуты назад, начали забрасывать его вопросами о том, каково быть графическим дизайнером, каково вырасти в Лонгниддри, о его родителях, пока я наконец не оставила его и Коула и не устроила побег вместе с Ханной. Не ощущая во взгляде Джосс особенно горячего интереса, я решила, что она просто рада за нас с Кэмом, а детали ее не волнуют. Элли же – иная история: она хотела знать абсолютно все, буравила меня взглядом, и я почти слышала телепатические приказы посмотреть на нее, поэтому я начала поглядывать на Ханну, посылая, в свою очередь, сигналы «помоги мне».
Моя маленькая спасительница вскочила:
– Мне нужно кое-что показать Джо. Наедине, – подчеркнула она, бросив на сестру взгляд, не оставляющий места для споров. Это она переняла у Элоди.
– Но…
Прежде чем Элли успела сказать еще хоть слово, мы уже вышли из гостиной и, стараясь хихикать потише, ввалились в комнату Ханны.
– Ты лучший друг на свете, – улыбнулась я.
Ханна усмехнулась в ответ и плюхнулась на кровать:
– Ты же знаешь, тебе все равно придется пройти этот инквизиторский допрос.
– Знаю. Просто считаю, что лучше позже, чем раньше.
Внезапно щеки девочки чуть покраснели.
– А он и правда сексуальный.
Смеясь, я уселась рядом с ней, ощущая, как пылает мое собственное лицо при воспоминании о сегодняшнем утре и прошлой ночи.
– Он такой.
– Я не буду спрашивать про Малкольма и все прочее, но… Я слышала, как Элли разговаривала с Джосс, и они в один голос утверждали, что Кэм не твой обычный типаж. Наверное, это неважно, если ты счастлива.
Я любила эту девочку. Искренне и глубоко.
– Сегодня я счастлива. Немного боюсь, но счастлива. Кэм убедил меня сделать что-то ради самой себя, а не ради себя и Коула. – Я припомнила гарантированную безопасность и обеспеченность, ушедшие от меня вместе с Малкольмом вчера вечером, и ощутила укол тревоги. Пытаясь избавиться от нее, я толкнула Ханну плечом: – А как там Марко?
Испустив тяжелейший вздох, Ханна повалилась на спину и уставилась в потолок, избегая моего взгляда.
– Он снова со мной разговаривает.
– Почему ты не особенно восторженно говоришь об этом?
– Потому что этот гад ведет себя, как будто ничего не было, как будто мы просто друзья. Не говоря уже о той девочке из старшего класса, которая всем рассказывает, что целовалась с ним на вечеринке в прошлые выходные. Она очень симпатичная.
– Ну, учитывая, что ты просто красавица, у тебя есть перед ней преимущество. – Ханна издала недоверчивое фырканье, и я потрепала ее по колену. – Однажды ты поглядишь в зеркало и увидишь, о чем я говорю.
– Чокнутую, которой нужно корректировать свои установки?
Я скорчила гримасу:
– Что?
– У меня были неприятности на этой неделе. Мама с папой огорчаются.
Моя болезненно застенчивая Ханна попала в неприятности?
– Что? – повторила я, не веря своим ушам.
– Учитель физкультуры написал на меня жалобу, потому что я отказалась играть в баскетбольной команде девочек против команды мальчиков. Я сказала ему, что научно доказано: мальчики сильнее и быстрее девочек, и выставлять девочек против мальчиков значит обрекать команду девочек на поражение. Он заявил, что я несправедлива к собственному полу. Я возразила, что всего-навсего реалистично подхожу к вопросу и думаю, что он намеренно выстраивает игру в пользу мальчиков. Он пожаловался на меня, и хотя директор велел ему, чтобы отныне все баскетбольные команды на уроках были смешанные, но также вызвал маму и сказал, что мне нужно корректировать свои установки.
Я заметила в ее глазах огорчение и сомнение в себе и, проглотив смешок, покачала головой:
– Что же случилось с ужасной застенчивостью?
Ханна как-то ухитрилась пожать плечами лежа:
– Я просто почувствовала, что застенчивость мне мешает.
– Из-за Марко?
