Пахло весной, радостью, обновлением.
Стефания заметно повеселела, улыбалась, считая добрым знаком, что ребёнок растёт внутри неё вместе с воскрешением природы от зимней спячки. Пусть его тоже согревает солнце.
Ноэль пару раз заставал супругу стоящей в дверях постоялого двора или гостиницы, в монастырском дворике, запрокинув голову, подставив лицо небу. Руки лежат на животе, на лице - задумчивость. При виде супруга она отмирала, вела себя, как обычно, только улыбка то и дело пробиралась сквозь пелену забот и тревог.
Теперь по утрам её тошнило сильнее, к слабости прибавились боли в шее. Растущая грудь тоже доставляла всё больше беспокойства. Помогало, как ни странно, желание виконта исполнять супружеский долг. После ласк и массажа неприятные ощущения проходили, только вот близость по-прежнему иногда приносила боль. Стефания не понимала почему, предполагая, что это от усердия мужа. Она пробовала говорить, чтобы он был осторожнее, но виконт отмахивался - рано, ничего не будет.
Сигмурт ночевал отдельно, но Стефания предполагала, что это только на время поездки. Она успокаивала себя тем, что вскоре, когда живот подрастёт, станет заметен, отдохнёт и выспится. Пока же приходилось по утрам отталкивать супруга, бросаясь к тазу для умывания, освобождать желудок от остатков пищи и соков.
В итоге тошнота пошла на пользу: Ноэль перестал требовать от неё перед завтраком продолжение ночи, посматривал с некоторой брезгливостью на то, как её крутит.
А потом стало легче: дурнота ушла, а вместе с ней и боли в шее.
Муж, усмехнувшись, заметил, что теперь и вправду видно, что что-то есть: его рука нащупала небольшой животик. Стефания лишь кивнула в ответ, подумав, что теперь нужно слабее шнуроваться.
Грасс встретил их суетой, пылью и цветением. Май разгулялся вовсю, щедро делясь золотом света с многочисленными церквями, особняками и домами простых обывателей.
Блестели, переливались витражные окна, играя в салки разноцветными лучами со служками и певчими. Те замирали, увлекались земными делами, забывая о вышних, небесных.
Стефания всегда любила грасскую весну и теперь вдыхала её полной грудью. Странно, там, в Овмене, ей казалось, прошло столько времени - а город ничуть не изменился. Будто она всё ещё леди Эверин, идёт вместе с сестрой в церковь. А теперь на ней и вуаль другая, и едет она не домой, а хоть и к родным, но в гости, и в храме бывает только по воскресеньям. Правда, пожалуй, сходит в своё намоленное место, попросит здоровья для ребёночка.
Лэрд Эверин и его сын, Генрих, встречали родственников на пороге. Бросив подозрительный взгляд на сестру - неподобающе она вела себя для супруги на его глазах, уверился, что опасения оказались напрасными. Только в глаза, уже внутри, когда Стефания откинула вуаль, бросились бледность и серый цвет лица.
- С приездом, Ваша милость, сэр Сигмурт, сэр Вестар,- лэрд Эверин слегка поклонился гостям. - Рад, что вы успели к сроку.
- Да, боялись не успеть. Особенно с вашей дочерью, - виконт скинул плащ на руке слуге и терпеливо ждал, пока не смахнут пыль и грязь с его сапог.
Отец тут же метнул недовольный взгляд на Стефанию: что натворила? Она сделала вид, что не замечает: мужу не в чем её обвинить, волноваться не за что.
Амазонку, пожалуй, придётся выбросить: слишком сильно въелись пот и грязь. Дорожные сапоги так же, как и мужу, надлежит почистить, а то испортит ковры. Но леди Эверин всё предусмотрела, послав служанку с домашними туфлями.
Извинившись, Стефания отошла в сторонку, чтобы спокойно, не нарушая приличий, поднять юбки и переобуться. Краем уха дослушала разговор мужчин о себе: виконт объяснил, что она в тягости, поэтому и ехали так долго.
Лица отца Стефания не видела, но готова была поспорить, что тот довольно улыбается. Так и есть, поздравил с грядущим прибавлением в семействе и выразил надежду, что родится мальчик.
Мальчик… Всем нужен был только мальчик.
Стефания впервые задумалась: а что, если там девочка? Не посчитают ли её негодной женой? Муж наверняка не обрадуется, его брат тоже…
Погладила живот, улыбнулась: зачем заранее думать о плохом? Родится мальчик, крепкий, здоровый мальчик. Она хорошо себя чувствует, ребёночек развивается, как нужно.
Под руку с виконтом Стефания взошла по лестнице. Впервые как чужая, гостья. Пыталась разглядеть перемены и радовалась, что их нет. Особняк ничуть не изменился, лишь хранил следы предсвадебной суеты.
Узнав, что её спальня пустует, Стефания испросила желание обосноваться в ней. Ни отец, ни муж не стали возражать. Грасс диктовал свои условия: здесь супруги не спали в одной комнате, здесь у каждого был свой уголок. Как и в Овмене.
Переодевшись, умывшись и немного отдохнув после тяжёлой дороги, Стефания прошла к родным, в Большую гостиную, дожидаться обеда.
Служанка, приставленная к ней матерью, туго затянула корсет, так что и без того немаленькая грудь стала видна. И платья она теперь носила другие, дорогие, из атласа и бархата. Только бельё осталось прежним: привыкнув к белому цвету и скромности, Стефания не желала иного. Да и где было достать, когда в город не выбраться? Платья-то были ещё по старым меркам сшиты, тем, что для свадьбы снимались. Как погода немного устоялась, их привезли, примерили, что-то подогнали по фигуре. Оплачивал наряды виконт.
- Кого вижу? Сестрёнка!
Хлоя налетела на неё, как ураган, обняла и оттащила от двери, за которой собралось всё семейство. Внимательно осмотрела, заметила увеличившуюся грудь, капельки пота на коже, и пошутила:
- Вот и исполнилась твоя мечта, такие же большие заимела. Муж помог?
- О чём ты? Слушай, Хлоя, ослабь этот чёртов корсет, а то я сидеть не смогу.
- Располнела? - хитро улыбнулась сестра, зашла Стефании за спину и, оглядевшись - не смотрит ли кто, - занялась крючками и лентами.
- Рано ещё, - честно призналась Стефания. - Только капельку, незаметно.
- То-то я смотрю, родители сияют! Сколько уже?
- Скоро будет четыре месяца, - гордо отвела она и вздохнула с облегчением: корсет больше не уподоблялся орудию пыток.
- Какой у тебя муж, а? - подмигнула Хлоя. - Так быстро ребёночка заделал. Кстати, как он?
- Потом расскажу. Мне о многом нужно тебе рассказать. И спросить тоже. Всё не так уж хорошо, Хлоя, как я изображаю. Пойдём, они заждались.
Хлоя хотела что-то спросить, но отворившаяся дверь заставила её поспешно растянуть губы в улыбке. Она защебетала о свадебном платье, о том, как она устала из-за этой кутерьмы, и сколько бриллиантов будут украшать её шею.
- Представляешь, лорд Дуглас преподнёс мне ожерелье изумительной работы. А камни - чистые как слеза. Извиняется, - лукавым шёпотом добавила Хлоя и порхнула в гостиную.
Натолкнувшись на недовольный взгляд отца, она замерла, потупила глаза и присела в реверансе. Хлоя забыла, что обязана пропустить сестру вперёд, и теперь терпеливо ждала, пока Стефания пройдёт мимо, чтобы следовать за подолом её платья. Вскоре им обеим предстояло так же идти за другой женщиной - королевой.
Стефания по очереди улыбнулась каждому из присутствующих и прошла к свободному месту возле супруга. Теперь она не обязана была приседать перед отцом и братом.
Ноэль будто и не заметил её появления, увлечённой беседой о новых лицах при дворе. Его беспокоило возвышение нового семейства, глава которого был возведён в рыцарское звание всего десять лет назад. Сейчас же он щеголял титулом барона, и это был не предел. Поговаривали, что всему виной красота и обаяния его дочери, так умело скакнувшей в постель короля.
Она и не думала скрывать своей связи, унизывая пальцы перстнями, за каждый из которых можно было купить упряжку лошадей.
Разряженная, словно райская птица, юная фаворитка мнила себя королевой двора, капризно требуя всё новых благ. Разумеется, её никто не принимал всерьёз, тем более истинная королева, уже предвидевшая, каким болезненным покажется падение выскочки с высоты. Она давно смотрела на развлечения супруга сквозь пальцы, прекрасно зная, что рано или поздно, очередную потаскушку отправят домой ни с чем, и вернётся к ней.
