— Эй! Так несправедливо! Я хочу к тебе! — закричал он на весь зал, пытаясь преодолеть препятствие. — Возьми меня с собой! Не уходи! Я там устал.
— Уверен?
— Я… Не знаю. — Кажется, Смерч растерялся.
— Есть то, что тебя держит. И это хорошо.
— Хорошо, — эхом раздался шепот Дениса. Его, действительно, кое-что держало.
После этих слов застывший экран вновь ожил, и на нем появилась яркая весенняя зелень, а потом и темно-коричневое здание с рядом высоких окон. Около одного из них стоял Дэн и с любопытством смотрел вверх — на девушку в джинсах, сидевшую на подоконнике. Кажется, она готовилась спрыгнуть вниз, но чего-то боялась и сердито выговаривала Дэну.
— Давай быстрее, Бурундук. Нам много всего нужно обсудить.
— Сейчас я спущусь и убью тебя.
Веселый парень помог спуститься девушке.
— Какая-то ты худая.
— Разве это плохо?
— Вообще-то хорошо, только там, где у женщин по идее должны быть округлые формы, у тебя почти ничего нет.
— Ты! Совсем обнаглел?
— А я здесь причем? Капусты ешь больше — так вроде в народе говорят… А, если хочешь, могу познакомить тебя с классным женским тренером, чтобы он тебе для увеличения, где нужно, упражнения подобрал. А еще есть одежда специальная…
Лицо светленькой девушки стало озлобленным и от этого милым одновременно. Ее живая непосредственная мимика всегда заставляла его улыбаться.
Денис, не выдержал, и вдруг тихо засмеялся. Он специально дразнил тогда эту мелкую дурочку. Это было так здорово — заигрывать с ней так. А потом вдруг неожиданно оказалось, что Марья — тоже девушка, а не просто партнер и «свой парень». Она вполне интересная девушка, которая умеет быть и женственной, и властной, и милой, и ласковой, и вызывающей желание. И волосы она так забавно покрасила. В оранжевый. Маленькая глупышка.
Ее бы еще надо перекрасить. Сама-то не догадается. И в горы ее так никто не отвезет. И защитить от Ника будет некому. Малышка… Его собственная и неповторимая, которая вот-вот вырастет. И ей в этом нужно немного помочь.
Сердце парня вновь наполнилось нежностью — новой, ясной, чувственной, очень тонкой, как утонченный аромат дорогих духов на запястье красивой женщины. Но тут же все пропало — он вновь увидел невероятно голубые сейчас глаза Инны.
— Подумай хорошенько. — Тихо сказала девушка в платье невесты, которое вдруг начало темнеть и приобрело нежно-аквамариновый оттенок. — Я многого не успела сделать. Ты тоже. Ты будешь жалеть об этом.
— Хочу к тебе.
— Я тоже. Но нельзя. Нельзя.
— Я виноват, девочка моя, я виноват перед тобой. — Денис замолчал, судорожно вдыхая воздух.
— Нет.
— Виноват. И я боюсь тебя предать. Опять оказаться виноватым. — Отозвался он едва слышно и сжатым кулаком ударил по одному из кресел. — Я чувствую себя скотом. Когда она, — Денис кивнул на вновь застывший экран с изображением Марии, — рядом, я чувствую что могу предать тебя. Так что ли… Да, так. И одновременно ее — чувствами к тебе. А ее я не хочу обижать. Невероятно, но она стала мне дорога. Прости меня. И возьми меня с собой. Я устал.
— Я знаю. Я вижу это. Что она дорога тебе. И это очень хорошо, что ты встретил ее, Денис, — отозвалась девушка, расправляя складки на подвенечном платье, которое теперь стало нежно-голубым. — Проверь, все хорошо. Здесь все по-другому. У нас все воспринимается по-другому. Мы были вместе — но это изначально было неправильно. Ты устал? Ты отдохни, милый, просто отдохни немного и вновь продолжай жить.
— Я боюсь. Запутался. Помоги мне, моя Лазурная.
— Ты все правильно делаешь, мой Смерчик, — сказала девушка. — Так и должно было быть. Думаешь, несправедливо? Каждый из нас в этой жизни отрабатывает долги прошлой. То, что произошло, было закономерностью прошлого. Я получила по заслугам. А ты должен… Ты сам знаешь, что должен сделать.
Ее наряд менял цвет, и теперь больше не походил на свадебное платье. Скорее на летнее легкое одеяние. Как только оно стало насыщенного лазурного цвета, девушка вдруг вздрогнула и стала медленно растворяться в воздухе.
— Последних три вопроса, — едва шевеля почти синими губами, произнес Дэн. Понял, что она сейчас исчезнет.
— Давай. Говори.
— Ты меня любила?
— Конечно.
Он кивнул, собираясь с мыслями.
— И я тебя. Я… так поступил. Но я не хотел.
— Знаю. — Она ласково улыбнулась. — Не вини себя.
— Но это вновь был виноват я. — Он с трудом выдохнул.
— Нет, не ты. Последний вопрос.
— А она… ты ее видела?
Невеста мгновенно поняла, о ком говорит Денис. И кивнула.
— Она на меня злиться? Почему ее нет, если есть ты? Она не захотела приходить? Она винит? — его глаза стали еще краснее, а в голосе появилась беспомощность.
— Это уже не три вопроса. А она — это другое. Я смогла придти, а она — нет. И она не злиться. Конечно, нет. И просит сказать, что ты ни в чем не виноват. — Почти прозрачная уже Инна печально, с любовью, улыбнулась. — Прощай. Мне пора.
— Не уходи так быстро!! Ответь, пожалуйста! — у него по щеке медленно покатилась первая слеза, прозрачная, крупная, а почти сразу за ней — вторая. И третья, и четвертая…
— Мне пора. Я очень тебя люблю. И она. И она — тоже, больше всех, — кивнула в сторону экрана с Машиным изображением светловолосая. — Прощай. Не переживай. Не мучайся. В следующей жизни мы еще раз встретимся. Я специально проверю, счастлив ли ты.
И девушка в лазурном коктейльном платье полностью растворилась в воздухе, оставив Смерча одного. Экран начал показ одного из фильмов Хичкока в ускоренно перемотке. Резко запахло ванилью и чем-то жженым, а затем в этот клубок ароматов добавился еще и запах железа. На заднем плане кто-то громко истерично захохотал. Где-то наверху запел чистыми голосами прекрасный хор. Изображение стало рябить. И Дэн, не выдержав давящей атмосферы, закричал и, удерживая зачем-то в голове образ Марии и зажмурив глаза, побежал по проходу наверх, к светящемуся серебром выходу. Он очень хотел добраться до двери, хотел всем сердцем, словно ждал. Что за нею отыщет спасение, но как только коснулся дверной ручки — проснулся.
— Почему у него слезы на глазах? Ему что, больно? — недовольно спросил Петр, внимательно рассматривая лежащего без сознания брата. Дэнва недавно привезли из операционной, и сейчас он лежал на кровати в одноместном комфортном боксе. И хотя кровотечение уже было остановлено, а рана зашита, он все еще оставался бледным. Рядом с изголовьем его кровати стояла высокая капельница, и от нее к молодому человеку тянулись длинные прозрачные трубки.
Даниил Юрьевич, которого Петр любезно проинформировал о случившемся, сделал так, чтобы внуку было оказано лучшее лечение. На деньги не поскупился. В данный момент, переговорив с хирургом, удалился куда-то с представителями милиции, которые приехали на ножевое. Смерчинский-старший был зол, как глава Гильдии Демонов. Во-первых, Петр не привез документы, и сделка сорвалась, а, во-вторых, явно волновался за Дениса.
— Хорошо, что ты там ехал, — сказал он второму внуку, приехав и узнав, в чем дело, — невероятное везение.
— Да, это так.
Вдруг синие глаза мужчины стали подозрительными и он прямо спросил у Петра:
— А не ты ли братика ножом… угостил в живот? Остолоп, если ты в этом замешен, признавайся сразу. Я тебя, естественно, наследства лишу, но хотя бы от ментов отмажу. Ты понимаешь, что дело серьезное?
Черноволосый парень так озлобленно-высокомерно глянул на деда, что тот только изумленно вскинул брови.
— Поверь, если бы мне захотелось лишить жизни твоего любимого внука, ты бы никогда не узнал, что это сделал я. — Бросил тихо Петр.
— Даже так? — насмешливо спросил Даниил Юрьевич, с которым тот обычно был вежливым и спокойным. — Показываешь клыки, сопляк?
— Скорее, просто улыбаюсь, — отозвался молодой человек, невидящим взглядом глядя на бурое пятно на рукаве рубашке — кровь Дэнни. Дед увидел его тоже и добавил вдруг задумчиво:
