Теперь, вспомнив и экзамены, и этот разговор, Арманиус испытал весьма противоречивые чувства. С одной стороны, он был прав тогда. Вероятность того, что из Эн Рин выйдет толк, была куда меньше обратной, и ректор не видел смысла рисковать. Но прошло десять лет, и история рассудила иначе.
Хотя… какая уж там история. Девчонка эта сама творила свою историю. Сама придумала способ сдавать экзамены по предметам, где требовались магоктавы, сама выдержала травлю, которая наверняка была, и сама поступила в аспирантуру, взяв тему, считавшуюся безнадежной.
Недостойная, значит… Что ж, по крайней мере теперь понятно, почему Эн его недолюбливает. С ее-то гордостью это совсем неудивительно…
После работы мы с Роном встретились в нашей любимой пивнушке. Вообще, в Старой Грааге как в элитном районе было мало мест для того, чтобы посидеть с друзьями и при этом не разориться, но мы, прожив здесь десять лет, знали парочку. Трактир «Свинтус» подходил для этого идеально. Я была любительницей местных пончиков, Рон же обожал пирожки с курицей и грибами, а также мясной рулет, салат «Маг-обжорка» с солеными огурцами и, конечно, пиво. Светлое или темное, сваренное хозяйкой «Свинтуса» Элис Лаагш, оно прекрасно бодрило и почти не пьянило. Конечно, если не перебарщивать.
— Снимай, — потребовала я сразу, как мы сели за столик, и протянула Рону руку, на которую он несколькими днями ранее повязал нитку-амулет. — Твое чудо мне сегодня чуть пациента не угробило.
— Арманиус к тебе полез? — Светлые кудри Рона от возмущения даже чуть приподнялись.
— Нет. — Я развеселилась. — Он с трудом ходит, какое там лезть. Я просто упала, он поддержал, помог подняться, и тут его шарахнуло. Что-то ты явно не доработал.
Друг удивился, ощупал запястье и хмыкнул:
— Демоны, я ж забыл поставить константу. Торопился… Хотел на агрессию замкнуть, а в итоге замкнул просто на прикосновения по его инициативе. Пока ты к Арманиусу прикасалась — ничего, а как он… Сильно его шандарахнуло?
— Прилично.
— Прости, Энни.
— Ничего, восстановлению не помешает.
В этот момент подошел подавальщик, мы сделали заказ, а потом Рон поинтересовался:
— И как успехи? Вернешь академии ректора и миру — архимагистра?
— Сомневаешься? — Я притворно обиженно надула губы.
— Ни капли. — Друг шутливо поднял руки. — Единственный человек, в котором я могу сомневаться в этой ситуации, — сам Арманиус.
— Почему?
— Знаешь, — Рон щелкнул пальцем по подставке для салфеток, — насмотрелся я на этих архимагистров за последние годы так, что тошнит. Приходят ко мне частенько, амулеты какие-нибудь заказывают. Магазины им, видишь ли, не подходят, им надо, чтобы амулет был индивидуальный, а не, демоны их раздери, общественный. То, что продается в каждой артефакторской лавке, не для них, им подавай особенное, уникальное. Одному браслет, другому серьгу, третьему кольцо на мизинец левой ноги. И плевать, что свойства такие же, они готовы кучу денег оставить, лишь бы выделиться. А все почему? Потому что большинство этих архимагистров — бездельники. Своего достигли, статус получили, привилегиями пользуются, а делать ничего уже не хотят. Лень.
— Ну Арманиус-то не такой.
— Да демоны его разберут, — пожал плечами Рон. — На публике, может, и другой, а копнешь глубже — а там лень, инфантилизм и нежелание бороться.
— За дар все борются, — возразила я. — Все, вне зависимости от статусов и титулов… На что угодно готовы, лишь бы вернуть магию.
Рон задумчиво кивнул, внимательно глядя на меня.
— А ты, Энни… Ты хотела бы быть сильным магом?
— Как Арманиус? — Я засмеялась.
— Типа того.
— Нет.
— Почему? — Друг явно удивился.
Я вновь засмеялась — настолько забавным он выглядел. Конечно, магу с восьмьюдесятью пятью магоктавами сложно понять, как обходиться двумя.
— В таком случае я была бы как все, — ответила, подмигнув Рону и придвигая к себе принесенное светлое пиво с шапкой из белой пены в полкружки.
Мы засиделись допоздна. Пятница, завтра не нужно на работу, если не считать посещение Арманиуса, и мы с Роном вдоволь наболтались. Я рассказала про совместный с Байроном проект, после чего получила кучу предостережений «держаться подальше от этого напыщенного аристократашки» и «не верить старому врагу». Рон, в отличие от меня, совсем не умел прощать.
В общежитие я заявилась ближе к часу ночи. Вообще, отбой в одиннадцать, но на аспирантов это правило не распространялось. Как говорил наш комендант: «Большие детки, в люльке можно не качать».
Почему-то было тревожно, даже несмотря на хороший вечер. Я все пыталась понять, в чем дело, перебирала в памяти фразы друга… И наконец поняла.
«Арманиусу повезло, что есть ты, — сказал Рон ближе к концу вечера. — Потеряй он дар лет пять назад…»
Да, безнадежных магов нужно лечить сразу. Повременишь хотя бы месяц — и магия растворится совсем, контур не просто разрушится — он потухнет. Но причина моего беспокойства была не только в этом.
Я — ученый-одиночка. Даже Валлиус толком не в курсе моих разработок. Точнее, он в курсе, но лишь частично, и в случае, если со мной что-нибудь случится… Конечно, с чего вдруг со мной что-нибудь случится? Хотя… У Арманиуса тоже наверняка есть «старые враги», только они, в отличие от Байрона, настоящие.
Поэтому я села за стол, взяла новую тетрадь и принялась писать, выстраивая схему лечения ректора день за днем, процедура за процедурой. Оставляла кое-какие варианты — в чем-то я была не уверена до сих пор, но в целом план лечения зафиксировала.
И, успокоенная, уснула, когда за окном уже светало.
Почему-то Берт совершенно забыл, что ему необходимо лечиться каждый день и Эн должна прийти в субботу. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, он чуть не подавился кофе — как раз завтракал, сидя на диване в библиотеке.
Арманиус всегда чувствовал себя гораздо уютнее среди книг, и библиотека была его любимой комнатой в доме. Здесь он и ел, и отдыхал, и работал, и даже спал иногда, когда допоздна засиживался за книгой. Большинство комнат в доме вообще были заперты за ненадобностью. Когда-то давно семья Арманиусов состояла из пяти человек — сам Берт, родители и брат с сестрой, но теперь никого не осталось.
Эн Рин, впорхнувшая в библиотеку, была, как всегда, деловой и собранной. Оглядела стол, на котором стояли остатки завтрака, повела носом, почувствовав запах кофе, и улыбнулась. Улыбка преображала ее лицо, делая его почти детским.
— Это замечательно, архимагистр, что у вас такой хороший аппетит. Как говорит Валлиус…
— «Если больной хорошо кушает, значит, это не больной, а выздоравливающий», — хмыкнул Берт. — Да-да, я знаю эту его присказку. Некоторые больные, точнее выздоравливающие, имеют глупость за нее на Йона обижаться.
— Почему же глупость? — Эн положила сумку на край стола, там, где не было тарелок, чайников и чашек, открыла и достала оттуда хирургические перчатки. — Все больные обидчивы. Когда тебе плохо, обостряются все чувства, и люди становятся непохожими на себя.
— А я? Я похож на себя? — поинтересовался Арманиус, почему-то радуясь, что девчонка наконец разговаривает с ним, как нормальный человек.
Эн постучала указательным пальцем по шприцу, выпуская воздух.
— Я слишком плохо вас знаю, чтобы судить. Так, — она повернулась к Берту, держа шприц, — снимайте халат, ложитесь на живот. Сейчас будем делать укол.
— Куда?
— В попу.
— Это хорошо, — пробормотал Арманиус, выполняя знакомые и ставшие привычными за шесть дней лечения действия. — Туда не так больно.
— Это пока, — пообещала Эн, вонзая иглу.
Пару мгновений Берт ничего не чувствовал, а потом лекарство начало растекаться… вместе с ощущением, что его поджаривают на раскаленной сковороде.
— У-у-у.
— Через минуту пройдет. — Девчонка сочувственно похлопала Арманиуса по второй ягодице. — Ничего особенного, просто стимулятор иммунной системы.
