Маги-аристократы, рожденные в браке, получают от своего отца какую-либо особенную способность. Это романтично называют «благословением Отца-Защитника» или проще — кровной магией.
Члены императорской семьи, носящие фамилию Альго, могут входить в огонь независимо от их уровня дара (из обычных магов на это способны только архимагистры) и ощущают эмоции других людей. Причем от эмпатии семьи Альго нельзя защититься никаким амулетом.
В роду Брайона Валлиуса умеют усыплять взглядом — именно поэтому все Валлиусы на всякий случай носят очки, блокирующие действие родовой магии. Асириусы, в том числе наш с Роном однокурсник Байрон, способны внушать простейшие ненавязчивые мысли. Подобные мысли не приводят к катастрофам, но могут сыграть очень важную и смешную роль, например, в травле девочки со слабым уровнем дара. В университете Байрон пользовался этой способностью на первом курсе до тех пор, пока преподаватели не просекли и лично Велмар Агрирус не запретил ему это под угрозой отчисления.
А у Арманиусов, Агрирусов и Альтеусов — дар, который позволяет им чувствовать дом. Нет, не так — Дом. Они всегда могут сказать, сколько человек находится внутри, кто эти люди, ощутить, есть ли в стенах трещины и где находятся потайные ходы. И именно по этой причине когда-то давно была создана церемония, переносящая на руку ректора университета метку принадлежности. От нее нельзя ни отказаться, ни избавиться; церемония сама решает, кого «пометить». Хотя маги, входящие в совет университета, давно уже поняли, что выбирается всегда самый сильный представитель любого из трех родов.
Вот так Арманиус и стал ректором. Практически насильно. Что это дает, кроме должности и оклада? Пожалуй, ничего. Только лучшее, чем без метки, ощущение стен университета. Само здание очень древнее и вмещает в себя много магии. Рон говорил мне как-то, что эту магию даже можно использовать, но для этого нужно быть носителем метки, иначе никак.
Естественно, у таких, как мы с Роном, родовой магии не имеется. И неизвестно, то ли это такой специфический признак неаристократии, то ли еще что.
И сильнее всего аристократия боялась, что родовая магия прекратит свое существование вместе с принятием закона Арчибальда. Странно, что пока никто не высказался… Но, возможно, все еще впереди.
— Не то чтобы прям все… — протянул Рон в ответ на мой вопрос. — Но многие. По крайней мере, по рассказам Велмара, так.
Друг общался с Агрирусом в разы больше, чем я, — проректор был его научным руководителем, как у меня Валлиус.
Агрирус — прекрасный артефактор, и будь у него чуть выше дар, давно стал бы архимагистром. Но увы — у него семьдесят девять магоктав, а к испытаниям на звание архимагистра традиционно допускались только маги с более чем восьмьюдесятью.
Мне на его месте было бы обидно. Всего-то одна магоктава — а какая возможность потеряна!
— А сам-то он как к этому относится?
Рон пожал плечами.
— Весьма безразлично. Он и так, по сути, ректорствует за Арманиуса, который только бумажки подписывает. В общем, в его жизни ничего особо не изменится.
— Оклад выше будет.
— Это да. — Друг улыбнулся. — Но не настолько, чтобы ради этого разбивать лбом стену. А Арманиуса просто многие не любят.
Что ж, я понимала этих «многих». Ректора сложно любить. У него не сахарный характер, и, кроме того, он слишком идеалист для того, чтобы перед кем-либо пресмыкаться или кого-то слушать.
— А сейчас вообще… Пятнадцать погибших молодых архимагов на его совести. Это крупнейшая потеря в истории Альганны среди охранителей, и говорят, что она случилась из-за его недальновидности. Еще и император по этому поводу молчит, так что слухи ходят и ходят… Знаешь, сколько всего я уже узнал за эту неделю? Хоть роман пиши. «Альганна. Скандалы, интриги, расследования».
Наконец принесли заказ, и я, нервно пригубив пиво, сказала:
— Несправедливо обвинять в этом мага, который сам чуть не погиб и спас до этого кучу жизней.
Рон усмехнулся, тоже делая глоток из своей кружки.
— Эн, ты в чем-то такая же идеалистка, как ректор. Знаешь, что в его случае ужаснее всего?
— Что?
— Две вещи. Вещь первая — это его абсолютная непрошибаемость в некоторых вопросах. Многие аристократы говорят, что договориться с Арманиусом нереально. И вторая… он ведь дружит с Ареном.
— С императором?!
Удивительно, но я впервые об этом слышала.
— Да. И то, что император лоббирует все годы своего правления, приписывают влиянию Арманиуса.
— Но Арен ведь не мальчик, чтобы слепо следовать советам.
— Плевать. — Рон махнул рукой и взъерошил светлые волосы. — Главное — поговорить, перемыть кости, повозмущаться. В общем, никто не будет рад возвращению дара Арманиуса.
— Неправда. Валлиус будет.
— Ах, ну да. — Друг засмеялся. — Как я мог забыть про Брайона!
Я улыбнулась, но смешно мне не было.
В конце концов, я тоже буду рада. Но Рону этого лучше не знать. В своей нелюбви к аристократам он был постоянен и терпеть не мог их всех. Без исключения.
На этот раз мы с Роном допоздна не засиживались — все же обоим завтра на работу, причем у друга намечалась еще и встреча с Агрирусом по поводу диссертации.
Рон давно занимался разработкой пространственного лифта — артефакта, который будет переносить целого мага из точки А в точку Б. Почему целого? Потому что до сих пор у экспериментаторов получалось добираться лишь по частям, и их потом сшивали хирурги в госпитале.
По подобному принципу работал и почтомаг, и малые пространственные лифты, которые использовались, например, для доставки еды из кафе и ресторанов. Но перенос человека пока был невозможен. Маги работали вручную.
Насколько я знала, пару месяцев назад у Рона с проректором получилось перенести через экспериментальную модель целую кошку. Как он радовался — ужас! Теперь они работали над переносом собак и, судя по мрачному виду и синякам под глазами у друга, пока ничего не получалось.
В отличие от других ученых, занимающихся этой разработкой — а таких было немало, — Рон не бросал животных, которых использовал в экспериментах. Всех вылечивал и раздавал. Ну, почти всех… Пять котов и три мыши — малая часть того «рабочего материала», как их называл проректор, прошедшего за эти годы через руки Рона и Агрируса. Именно столько животных теперь жили у него дома, на радость маме и маленькой сестре.
В общем, друг побежал готовиться к завтрашней встрече — то бишь хорошенько выспаться, а я поспешила в общежитие.
Но до общежития я не дошла, остановленная красивым и до безобразия чистым белым магмобилем с гербом Альганны на капоте — золотым орлом на фоне пламени Геенны. Значит, принадлежит императорской семье. Обычно Альго передвигались на золотых магмобилях, но и белые тоже использовали. Белый цвет считался менее торжественным, непарадным.
Магмобиль остановился рядом со мной, и из салона вышел огромный черноволосый мужик, преграждая мне путь.
— Добрый вечер, айла, — поздоровался он каким-то трубным голосом, — садитесь в салон. Вас ждут.
Я решила задать глупый вопрос.
— Кто?
Мужик-гора чуть подумал, а йотом ответил:
— Его высочество Арчибальд. Приказано доставить вас к нему.
Я даже умилилась. Может, меня сейчас еще и подарочной ленточкой перевяжут?
— А можно передать принцу, что я занята?
— Садитесь, — повторил этот человек. — Сами все передадите.
Я переступила с ноги на ногу, огляделась. Аллея, ведущая к общежитию, была пуста. Вокруг — лишь деревья в снежных шапках и скамейки, покрытые инеем. Да, силы явно неравны… Тем более что эта гора — маг.
— А если не сяду?
Мужик улыбнулся. Как мне показалось — издевательски.
— Приказано доставить.
Точно ленточкой перевяжут…
— Ладно.
Я села в салон. Защитница, какая здесь роскошь… И какая же я дура! На моем месте мечтали бы оказаться сотни, а то и тысячи девушек, а я… А что я? Я не любила сказки и не верила в них. Потому что в сказках персонажам чаще всего все достается даром и просто так — проще говоря, падает с неба. Я знаю — с неба может падать только дождь, снег или град. И больше ничего. За все остальное необходимо бороться…
