Правда, спустя сутки после нашей поспешной тайной свадьбы и короткой брачной ночи, мне пришлось смириться с невозможностью ехать верхом, и нанять неприметную повозку. А все потому, что со мной оказалось что-то не так… Очевидно, как женщина я была устроена не слишком правильно, учитывая, что первая близость принесла только ужасную боль, и мой муж выглядел почти оскорбленным, когда не смогла скрыть облегчения, что эта пытка закончилась. Шок от того, как прекрасно ощущались его ласки и поцелуи прежде и насколько все неприятно и даже как-то унизительно оказалось на нашем супружеском ложе, не покидал меня до сих пор. Едва мы остались наедине в комнатушке придорожной гостиницы, я вся вспыхнула, предвкушая нечто прекрасное, краснея и пылая от собственных фантазий, в которых-то и не было ничего определенного, но это не мешало кружиться моей голове, как от сладкого крепкого вина, и подгибаться коленям. Но Алмер просто практически сорвал с меня одежду и повалил на кровать, награждая лишь краткими жесткими поцелуями, что оставляли следы на коже, но не дарили нежности. Лишив белья и задрав нижнюю рубашку, посмотрел мне между ног, заставив испытать настоящее удушье от смущения, и выражение его лица почему-то напугало меня. Было в нем какое-то темное торжество и одновременно нездоровое облегчение, но, с другой стороны, откуда мне знать, как выглядит мужчина, сгорающий в нетерпении от страсти и уже не готовый остановиться. Тогда я поддалась сиюминутному паническому порыву и почти оттолкнула его, но Альми сплюнул на руку и навалился, вжимая всем весом в постель. И почти сразу я почувствовала внизу разрывающую тело боль.
– Нужно терпеть, Мунни, – захрипел муж мне на ухо, зажав рот ладонью.– Таков удел всех женщин. Потом будет проще, а сейчас некогда долго возиться.
Но проще не стало ни сразу, ни потом. С постели я встала с жуткой болью внизу живота, дневные часы в седле дались со страшной мукой, а кровь не прекращалась почти три дня. И каждая новая супружеская близость была тяжким испытанием для меня. При мысли о плоти Альми, грубыми рывками движущейся во мне, все внутри сжималось, словно протестуя и отторгая. На мою робкую попытку заговорить о том, нельзя ли делать все хоть чуть медленнее и мягче, он ответил, что настоящий мужчина не властен над собой в такие моменты, и правильная женщина всегда сумеет подстроиться, ведь это ее предназначение – принимать в себя его любым образом. Больше я об этом не заговаривала, решив, что все образуется позже, тем более вне постели мой супруг все так же был внимателен и нежен, а самый неприятный аспект наших отношений всегда был кратким – буквально несколько десятков разрывающих жестких толчков, и я научилась терпеть это без жалоб. Вообще, складывалось впечатление, что пока мы одеты, большую часть времени, я замужем за тем самым мужчиной, что и пленил мое сердце, но вот ночами и когда он сильно выпивал или был чем-то расстроен… это был кто-то совсем иной.
И сейчас, много недель спустя, похоже, подтверждалась мелькавшая у меня столько раз мысль: что, если я «неправильная» женщина? Наслаждаться интимным вниманием супруга у меня так и не получалось, и, несмотря на все усилия Альми, я так и не смогла зачать.
– М-м-мунни, – пробормотал муж, немного наваливаясь на меня и обнимая, – ты вкусно пахнешь.
– Ты же обещал мне не пить столько, – мягко упрекнула его, позволяя опереться и провожая к постели.
– Ну не начинай! – дернул он тяжелой головой и пошатнулся, чуть не уронив нас обоих. – Чем мне еще прикажешь заниматься в этой глухой дыре? Я нормальный мужик и не могу только и делать, что сидеть около твоей юбки, дожидаясь, снисходительного ответа на наши письма.
Да уж, это еще один повод для расстройства. На три послания моему отцу, отправленные скрытым способом, не позволяющим нас выследить, в который я не вникала, пока не было получено ни одного ответа. Выходит, гнев его на блудную дочь сильнее, чем мы предвидели, и он не готов пока простить меня. А что, если… Нет, такое развитие событий невозможно, он строг, но отходчив и к посторонним, а уж мне-то никогда по-настоящему не пришлось познать на себе его злость и даже строгость. Просто ему тоже нужно больше времени. Кажется, в моей жизни настал какой-то странный период ожидания улучшений, но сетовать на это я не собиралась. Ведь знала, на что иду.
– Если тебе так скучно, то ты мог бы охотиться или выходить в море с рыбаками, чтобы посмотреть на их работу, но не гробить свое здоровье в кабаке…
– Прекрати! – оттолкнул меня Алмер. – Может ты и аристократка по рождению, Мунни, а я простолюдин, но не забывай, что теперь ты моя жена, а негоже жене поучать мужа. Лучше забирайся в постель и дай мне то, что по праву мое. Давай, милая, скорее, знаешь ведь – я ненавижу терпеть.
Я опустила глаза и отступила дальше, ускользая от его рук, начавших пробираться мне под юбки.
– Не нужно, Альми, – покачала я головой, отводя глаза. – Мне нельзя сегодня.
Супруг нахмурился, как если бы и не сразу понял, о чем я, а потом его челюсти сжались до хруста и взгляд стал злым.
– Опять? – отрывисто спросил он и резко поднялся. – Да во имя Пресветлой Даиг, Мунна, разве ты не знаешь, что твоя беременность повышает наши шансы? Твой старик не сможет не растаять, узнав о том, что у него будет внук! И уж точно не покусится на жизнь его отца!
Унижение и обида вспыхнули во мне, заставляя вскинуть голову.
– Но что я могу сделать? – раздраженно возразила, сжав кулаки. – Разве я нарочно как-то препятствую зачатию?
– А разве нет? – еще больше повысил голос Алмер, поднимаясь. – Ты же меня подпускаешь к себе как можно реже! Такое чувство, что это каторга для тебя! Что, небось, уже сто раз пожалела о своем выборе и считаешь, что слишком хороша для меня?
– Что ты несешь? Я сбежала с тобой из дому, бросив все, не забыл?
– Ну да, и оказала уже этим такую великую честь, что просить еще чего-то – неимоверная наглость с моей стороны?
– К чему эти упреки и такой тон! – С какой стати я должна оправдываться или чувствовать себя в чем-то виноватой?! – Я твоя законная жена!
– Ну так вспоминай об этом почаще в постели, а не лежи с лицом мученицы! – выкрикнул муж мне, а ощущение было, что ударил.
– Но мне больно, а я ведь просила тебя…
– Ой, замолчи! – пренебрежительно отмахнулся он от меня, как от обманщицы. – Да какой нормальной женщине бывает больно с мужиком спустя столько времени?
– И что ты хочешь этим сказать?
– Что все дело в тебе. Наша проблема в тебе, Мунни! И тебе стоит… ну, не знаю, что-то делать с собой, потому что если так и продолжится, то все наши мечты и планы развалятся по твоей вине!
– Ты не можешь так говорить! Это несправедливо! Ты заверял меня, что ничто не может стать помехой нашей любви, и ни о каком ребенке тогда речь не шла!
– Ага, ничто, кроме тебя самой, Мунни. И что я был бы за мужчина, если бы не хотел увидеть свое продолжение в потомстве. – Алмер тяжело поднялся и пошел обратно к двери. – Пожалуй, лучше мне проветриться. Ты опять так меня разочаровала, любимая, и нужно время немного успокоиться.
Опять время, это проклятое время…
ГЛАВА 9
На краткий момент мой характер едва не взял надо мной верх и не подтолкнул рвануться вслед за Алмером, накричать на него, высказывая и свои все обиды-разочарования в полный голос, а не смиренными намеками, но я сдержалась. Остановила меня мысль о том, что каждый брошенный мною в него камень мой бедный муж ощутит в сто крат сильнее, чем могла бы я. Неравный брак – вещь зачастую непростая для обоих супругов, и если моей проблемой были лишь унижение и потеря статуса в глазах общества, которые я могла легко перенести, опираясь на чувства нас связывающие, то ему придется постоянно жить с пониманием, что он позарился на то, чего недостоин по факту своего происхождения, вечным презрением со стороны аристократов, даже когда наш союз станет общепризнанным фактом, и бесконечной завистью людей своего слоя. У меня был отец, который, я твердо знаю, потеплеет рано или поздно и не отречется от меня, состояние, принадлежавшее исключительно мне и доставшееся в наследство от матери, а у Альми теперь была лишь я. Так разве достойно будет с моей стороны превратиться в упрекающую фурию, когда ему и так наверняка хуже некуда от понимания своего положения.
