Прекрасно, теперь все вокруг взирали на меня как на личного врага и источник проблем в чистом виде, и, естественно, ни о каких расспросах, даже шепотом, и речи не шло. А я-то уже понадеялась почерпнуть хоть каких-нибудь знаний об анирах, ведь Винигард всего в сутках езды от границы с чужим государством, и его жители могли просветить меня. Но, очевидно, это не входило в планы Иносласа.
Меня парили, терли, купали, скоблили, удаляли появившиеся волоски повсюду, натирали дорогими маслами, и при других обстоятельствах я едва ли не стонала бы от облегчения в настывшем и столько дней немытом теле, но в этой тягостной тишине из-за близкого присутствия пугающего всех рунига совсем расслабиться не выходило ни у меня, ни у трудящихся надо мной девушек. Они то и дело опасливо косились на тонкую ширму, явно раздраженные необходимостью таскать ее туда-сюда, а потом с боязливым любопытством на меня. Меня это тоже выводило из себя, и я позволила себе маленькую пакость, нарочно подольше задерживаясь в горячих, наполненных сплошным паром комнатах для прогрева, понимая, как должно быть неприятно находиться там одетому Иносласу. Глупость и ребячество, конечно, но это не волновало меня.
В комнате отдыха после всех процедур нам подали теплое питье, какого я не пробовала прежде, и оставили в одиночестве. Странный напиток насыщенного розового цвета, кисловатый и немного терпкий, очень освежал. Главный руниг раскраснелся, как и я, и, скорее всего, не отказался бы тоже вымыться, но сидел с каменным лицом, демонстрируя, что ему, пока он при исполнении, не до примитивных потребностей и простых телесных радостей. Я бы напомнила ему, что нам и дальше ехать в одном экипаже, но решила промолчать. С него станется ответить какой-нибудь гадостью, и все мое немного воспрявшее после мытья настроение развеется.
К моменту, когда мы покинули салон крессы Бронрунны, оказалось, что наш замызганный экипаж отмыт до блеска, несмотря на мороз, позади него стоит запряженная парой низких крепконогих коняг повозка с множеством сундуков, и пристроилась еще одна закрытая карета, с символом Пресветлой Даиг на дверце, что выдавало ее принадлежность храму.
– Естественно, мы берем с собой жреца и двух свидетелей, граждан Гелиизена, не состоящих на службе у правителя, дабы ваш брак с онором Бора был заключен и подтвержден законным образом не только по их обычаям, но и по нашим, кресса Греймунна, – сообщил Инослас, перехватив мой взгляд. – А заодно еще прихватываем кучу всякого, безусловно, необходимого для женщины вашего сословия барахла, да кое-что в качестве приданного, хотя ваш жених и заявлял, что не нуждается в таком с нашей стороны. Но какую-никакую племянницу правителя все же отдаем, надо же соблюсти хоть видимость приличий, верно?
Ну как бы он не ткнул острой палкой в больное место!
– Смотрите, как бы не пришлось спешно тащить все это, своих свидетелей и эту племянницу обратно, когда этот самый онор поймет, что вы ему подсунули, и захочет оторвать головы, – мрачно усмехнулась я, вырывая у рунига свой локоть и самостоятельно забираясь в экипаж.
– Волнуетесь наконец в какой-то мере за окружающих, кресса Греймунна? – издевательским шепотом спросил Инослас. – Тогда не раздвигайте перед ним свои роскошные бедра до свадьбы, а можете поломаться какое-то время и после, и тогда невиновные в ваших собственных прегрешениях и не пострадают.
– Если мое мнение в данном вопросе будет учитываться, то вашему онору Бора никогда не случится консуммировать этот брак, – процедила я сквозь зубы, оборачиваясь слоями меха заново.
– А если бы мне платили монету за каждый раз, когда я слышу подобное от женщины, а потом еще одну за то, что она сию клятву нарушает, я бы стал богатейшим человеком в государстве, – без всякого выражения отмахнулся руниг.
– Мечтаете об обогащении, а на этой службе добиться этого не выходит, и поэтому вы такой злобный и ненавидите почти всех вокруг? – Вот промолчать бы мне, но куда уж там!
Инослас угрожающе подался вперед, заставив меня выпрямиться и вжаться в спинку лавки за спиной, и уставился мне в глаза не моргая, будто пронизывая насквозь и добираясь до самых скрытых глубин.
– Поверьте, кресса Греймунна, вы не захотели бы на самом деле узнать, о чем я мечтаю большую часть времени, что провожу в вашем обществе, – произнес он медленно, давая мне не только услышать, но и прочувствовать кожей и похолодевшим позвоночником каждое слово.
– Какими бы ни были эти ваши желания, в отношении меня они никогда не сбудутся, что не может меня не радовать в свете наших «теплых» отношений. – Мне понадобилось несколько вдохов, чтобы отмереть под его гипнотизирующим змеиным взглядом.
– А вот здесь у нас с вами впервые удивительное совпадение мнений, – таким же стремительным движением он отвернулся к окну.
С того момента и до самой границы мы не сказали друг другу и десяти слов, глядя каждый в свое окно. Ну я уж точно. Ночью пошел мелкий, похожий на крупу снег, и настроение у моего конвоира окончательно испортилось. Он то и дело ударял кулаком в стенку кареты над своей головой, требуя ускориться, и трясти стало просто ужасно, так что даже о прежней дреме в пути оставалось только сожалеть. Тут бы не слететь со своего места на очередном ухабе.
Границы мы достигли где-то во второй половине следующего дня, и последние полсуток никаких остановок, кроме как по острой нужде, не делали. Я уже и сама начала сильно нервничать, ведь Бора тогда сказал, что станет ждать до тех пор, пока в Гелиизене не ляжет снег, а сейчас белый покров был почти повсюду, лишь всякие кочки и мелкие возвышенности оставались свободными от него. Значит ли это, что больше прежние условия не в силе, и мы рискуем явиться незваными визитерами, а не долгожданными гостями. Хотя гостями можно считать тут всех, кроме меня.
Пугала ли меня перспектива оказаться уже непригодной в качестве невесты едва знакомому варвару? Нет, не особенно. Гораздо сильнее страшили возможные последствия опоздания для Гелиизена и то, как со мной могли обойтись как с особой, лишенной официального статуса суженой. Одному шарааку известно, что за обычаи у аниров на этот счет.
Остановка была настолько резкой, что я таки полетела вперед, благо множество слоев одежды и мягкое одеяло спасли меня от серьезных ушибов. Снаружи тревожно заржали и зафыркали лошади, кто-то засвистел. Инослас резким движением усадил меня на место, кратко глянув в лицо, и быстро покинул экипаж.
– Кресса Греймунна, невеста онора Бора из Гелиизена, ее сопровождающие и скарб! – громко прокричал он, хотя никого спрашивающего его о том, кто мы, я не расслышала.
Несколько секунд снаружи царила пугающая тишина, а в мое окошко ничего не удавалось увидеть из-за широкой спины рунига, закрывавшей весь вид.
– Вы опоздали! – рявкнул кто-то в ответ, и дружелюбием в его тоне и не пахло.
– По сути – нет, – возразил Инослас и указал куда-то назад: – Пока нельзя сказать, что снег укрыл землю Гелиизена!
– Снег есть снег! – еще раздраженнее ответил грубый незнакомый голос, точно не принадлежавший моему будущему супругу. Но я ведь и не ожидала, что он станет ночей не спать и дежурить на границе, меня ожидаючи. – Убирайтесь обратно!
– Эй, не спеши их отсылать, Атир! – возразил ему новый, более звонкий голос, у чьего обладателя настроение было явно получше. – Мы все в курсе, как ты любишь свою сестрицу, но ни ей, ни тебе не пойдет на пользу, если ты самовольно развернешь избранницу предводителя.
– Тоже мне… избранница, – тихо проворчал первый. – Своих девок ему мало показалось… гелиизенскую пигалицу подавай. В любом случае я уже отослал к нему гонца с сообщением, что его теплолюбивая раскрасавица не прибыла в назначенный срок.
– Что же, тем самым вы ввели в заблуждение своего правителя, и это стоит немедленно исправить, – невозмутимым тоном вмешался Инослас. – А также вам следует как можно скорее позаботиться об устройстве крессы Греймунны и сопровождающих ли…
– Не умничай мне тут! – рявкнул неприветливый чужак. – На границе я сейчас хозяин! Девку пропущу и гонца еще одного отправлю, но все остальные проваливайте, откуда пришли!
