– Мы знаем об обычаях северян и об укладе их жизни в принципе до прискорбия мало, так что могу только предположить, что у них существуют некие законы, как-то регулирующие это. Но в вашей конкретной ситуации поводов для активной защиты онор Бора не подавал, проявите честность.
– Честность? Тогда и вы, может, ее проявите и признаете, что готовы выслуживаться перед ними, словно дрессированный пес, находя оправдания для любых их чокнутых причуд и оскорбительных для каждого преданного гражданина Гелиизена действия или высказывания!
– Преданного гражданина Гелиизена?! – разразился циничным смехом мужчина. – Надо же, кто мне об этом говорит – капризная избалованная девчонка, папенькина дочка, привыкшая что все и всегда сходит ей с рук, причем даже без особых порицаний и упреков! Когда откровенно дерзко себя повели в отношении представителя другого государства, перемирие с которым едва установлено, вы руководствовались исключительно патриотическими чувствами? Или когда сбежали, ставя под угрозу интересы и безопасность собственной страны, членов своей семьи и каждого жителя Гелиизена? Все что вас волновало – это личные бестолковые желания и шанс показать всем и вся невыносимый характер, на что девушка вашего сословия и происхождения не имеет никакого права! И даже сейчас вы тут сидите с оскорбленным видом несчастной жертвы, отдаваемой на заклание, нисколько не задумываясь, сколько людей уже заплатило жизнями, положением, нервами за ваш безответственный побег за якобы счастьем! Да, для меня все они тоже виновны: и ваш отец, кто не проявил достаточной строгости в вашем воспитании и доверял глупой дочери, и ваши учителя, которые не привили вам понятия о серьезном отношении к обязательствам, и слуги и соглядатаи, что вас окружали, но смотрели сквозь пальцы на все, привыкшие, что вам прощается каждый фортель, а значит, зачем и напрягаться, но главное прегрешение за все, однако, лежит на вас! Если еще пытаетесь для себя это отрицать или обелять свои поступки, то о какой честности идет речь? И сравнение с псом из ваших уст не является оскорблением для меня. Да, я пес, верный пес нашего правителя и Гелиизена, готовый со всей свирепостью отстаивать интересы родного государства, блюсти волю монарха, и мне глубоко плевать на мелочные страдания ветреной аристократки, что своими действиями подвергла их возможной неудаче. А на что способны вы, кроме как идти на поводу у своей очередной блажи, благородно предоставляя право расплачиваться за нее окружающим?
Из моей груди рвался крик гнева, бушевала нужда все отвергнуть и одновременно разрыдаться от жестокой справедливости его слов. Но нет у меня прав на малодушные слезы и жалость к себе. Я заслужила эти упреки и обвинения, прекрасно знала с самого начала, как поступать правильно, а что делать неприемлемо с моей стороны. Знала, но пренебрегла всем этим, отбросила с легкостью, на самом деле твердо уверенная, что все мне простится, как-то образуется, ближние и дальние подстроятся под продиктованные мною вздорные условия. Неблагодарная дочь-предательница, племянница правителя, за которую нужно испытывать стыд, негодная аристократка, нарушившая все нормы приличий, и никакая не верноподданная, недостойная гражданка, что уже дважды чуть не спровоцировала конфликт с врагом, поставив на кон жизни всех тех, кто неизбежно в нем бы пострадал. Другие, незнакомые мне люди, но не я. Как всегда. Только и остается, что убраться куда подальше от всех, кому нанесла вред и перед кем опозорилась так или иначе, и попытаться принести хоть мизерную пользу своим существованием и так компенсировать ошибки.
ГЛАВА 11
Путь до последнего приграничного города Винигарда занял почти трое суток с краткими передышками в придорожных харчевнях, и чем дольше мы ехали, тем холоднее становилось. Дорогу, раскисшую и разбитую после многодневных осенних дождей, начало прихватывать первыми морозцами, несмотря на солнечную погоду, и под колесами экипажа вовсю шуршало и даже ломко хрустело, особенно ближе к ночи. Мне чудилось, что я уже просто забыла, как это: расслабиться в тепле. Тело ныло и болело от лавки, дико неудобной при бесконечной тряске и в столь долгой поездке, но жаловаться вслух или хоть как-то показывать свой дискомфорт крессу Иносласу мне не хотелось принципиально. И так хватало его цепких, иногда насмешливых, иногда изучающих едва ли не до расчленения взглядов, на игнорирование которых тоже уходило немало моих сил. К общению больше никто из нас не стремился, и все оно сводилось к кратким, исключительно необходимым фразам во время остановок.
На свою гордыню пришлось наплевать и найти в сундуках с подарками моего анирского жениха еще теплых вещей и даже необычайно мягкие и легкие меховые сапожки, и теперь я сидела завернутая в несколько слоев и основную часть времени дремала, стараясь не задаваться вопросом, как вообще собираюсь выжить в краю, где, по слухам, мороз и снег бывают большую часть года. В столице Гелиизена они случались всего на пару недель зимы, и то вся жизнь почти останавливалась, а на родине моей матери о таком не слышали вовсе. Оставалось надеяться на способность человека постепенно приспособиться к чему угодно, иначе мое существование в чужом государстве с совершенно незнакомым огромным варваром в качестве супруга да еще неизвестно с каким характером грозило обратиться в заключение в четырех стенах на все холодное время года. Будет ли это намного хуже, чем если бы меня отправили в замок Позора? Кто знает. Никому не известно, как жилось отправленным туда оскандалившимся аристократкам, но сплетни ходили одна страшнее и отвратительнее другой.
Грохот колес по каменной мостовой вырвал меня из постоянной полудремы, и, открыв глаза, тут же столкнулась с пристальным взглядом главного рунига. Этот человек спит хоть иногда?
– Винигард, кресса Греймунна, – сухо сообщил мне он, когда я мельком глянула в маленькое оконце, изрядно заляпанное по дороге. – Это наша последняя остановка перед границей с Аргастом и весьма длительная. Здесь находятся термические салоны крессы Бронрунны Эвтир, где вам помогут подготовиться достойным образом к встрече с вашим женихом, дабы не разочаровать его нынешним бледным и запущенным видом.
– Этот вид у женщин зовется естественным, кресс Инослас, – огрызнулась я. – И на родине моего будущего мужа у меня вряд ли будет возможность ухаживать за собой привычным для гелиизенской аристократки образом, так что, возможно, ему лучше сразу и привыкнуть видеть меня именно такой.
– Так легко вы не изменитесь, верно? – ухмыльнулся он, в то время как наш экипаж стал снижать скорость перед длинным одноэтажным зданием с яркой вывеской и обильно поднимающимся над трубами паром. – В любом случае решение этого вопроса за мной, а не за вами, так что прошу на выход.
Внутри было тепло и пахло смесью всевозможных дорогих масел и трав, чистотой и душистой влагой, и мое тело сразу же заныло, откликаясь на знакомые ароматы и готовясь получить порцию такого огромного, но прежде нисколько особенно и не ценимого удовольствия. О, Даиг, кто бы мне сказал, даже в начале этого пути, что все моя душа просто возликует в предвкушении горячей ванны и косметических процедур, трата времени на которые вечно раздражала мою неусидчивую натуру?
Главный руниг сам распоряжался всем, отдавая приказания и хозяйке заведения, и прислуге, демонстративно отсекая меня от любого общения. Причем, судя по его командам, этот мужчина был прекрасно осведомлен о том, какие манипуляции совершают женщины со своей кожей и телом в подобных салонах. Кресса Бронрунна попыталась возразить, объясняя, что присутствие мужчин в женском заведение в принципе не предусмотрено, когда Инослас сообщил, что намерен находиться постоянно в одном помещении со мной, но руниг прервал ее совсем не вежливо и тем самым тоном, от которого начинали размягчаться колени у самых дерзких аристократов.
– Остальные посетительницы могут явиться за вашими услугами и в любой другой день, дорогуша, – с вымораживающей кровь улыбкой произнес он. – Даю им полчаса на то, чтобы убраться восвояси. И за это же время вам стоит отыскать ширму, или же девушкам из прислуги придется стоять все это время и удерживать простыни. Мне плевать, какой вариант вы выберете, но кресса Греймунна не останется без моего присмотра ни на мгновение.
