Я осознала себя среди белых облаков, как ватное покрывало они стелились перед глазами. Летели куда-то в разные стороны. Ветра не было, и голубизны неба тоже. Лишь глубокая космическая мгла, прорезаемая яркими серебряными звездами.
Вот, значит, куда мы уходим, пронеслось у меня. Только вот, наверняка, это лишь начало пути.
Герат, Герат… Справишься ли ты теперь, когда меня нет. Как мне оставить тебя? Я уже скучаю…
Я задумчиво смотрела на облака, перемещалась между ними, хотела найти что-то еще. Но казалось, звездному нему и облакам нет конца. Они стелются во все стороны, наплывают на глаза, и ты словно отрешаешься, начинаешь забывать, кто ты есть…
Нельзя. Нельзя забывать. Пока могу, я буду помнить. Я хотела сжать кулак, чтобы ногти больно вонзились в кожу. Только вот рук и ногтей у меня не было… Ничего не было, только мой взгляд вовне и это облачное покрывало.
Я бродила среди облаков, прокручивая в голове события земной жизни. Должно быть, скоро за мной придут. И, может быть, я увижу своих маму и папу… Или… вдруг мне разрешат вернуться обратно. Но вряд ли. Вряд ли…
Странная отрешенная задумчивость. Перед глазами проносились события детства: мама, папа, Алиска с Гансом, приют для сирот… Потом юность в академии, учеба и друзья… А потом последние недели, когда я была с Гератом. Наше противостояние и наша любовь. При мысли о нем снова становилось невыносимо больно. Но здесь было легко терпеть боль…
Не знаю, сколько я была там. Должно быть, очень долго. Мне казалось, прошла вечность. Я ходила среди облаков и звезд и думала, что заблудилась. Мне не уйти отсюда — ни туда, ни сюда.
Но вдруг на мгновение среди облаков мелькнули огромные черные крылья. Как тень или призрак. И вслед за этим я увидела высокую фигуру мужчины в коричневом. Каштановые волосы, твердые черты, плотно сжатые губы.
По облакам ко мне шел мой отец.
— Папа! — крикнула я. Откуда-то у меня вдруг появились руки и ноги, я бросилась к нему, обняла, прижимаясь крепко-крепко.
Он мягко погладил меня по голове.
— Я не твой отец, Астер, — улыбнулся мужчина, чуть отстраняя меня. — Это всего лишь удобный для тебя образ. У меня ведь нет человеческого облика.
Несколько мгновений я удивленно смотрела на него. Да, этот мужчина был как две капли воды похож на моего отца, но говорил по-другому, прикасался по-другому. Тоже очень тепло и уютно, но не так. Кто он? С ним было так… словно я вернулась домой.
— Гайнир! — наконец осенило меня.
— Да, девочка, это я, — чуть улыбнулся дракон. — Твой сумасшедший ректор докричался до меня. Я отведу тебя…
— Куда? — испуганно спросила я. Неужели пришло мое время? Неужели уходить… далеко, туда, откуда не возвращаются?
— К нему, — спокойно ответил дракон и протянул мне руку. И, как ребенка, повел вниз по облакам.
— Где мои родители? — спросила я.
— У них все хорошо, Астер. Их приняли среди Хранителей. Теперь вся надежда на тебя.
— Но как мне разбудить тебя? — вспомнила я, хоть в присутствии этого существа было так спокойно, что все цели и проблемы уходили далеко-далеко.
— Поймешь, когда станешь Хранителем. Сегодня еще не время, — ответил Гайнир. И вдруг отпустил мою руку.
Небо и облака закрутились передо мной, свились в огромный вихрь, а меня потянуло в него. Я словно провалилась в бесконечно крутящийся водоворот звезд, тьмы и белых клочьев тумана. И Гайнира рядом больше не было…
А вдалеке была светлая дыра, к которой меня неудержимо несло.
Словно я открыла пробку в бассейне, и остатки воды со свистящим звуком потекли из него.
И открыла глаза.
— Астер! — твердые горячие руки обняли меня. Герат прижал к груди мою голову. — Я до конца не верил, что получится. — Я ощутила, что он жадно закапывается пальцами в мои волосы. — Он вернул тебя, девочка.
— Да, — прошептала я. Голова кружилась, сил не было, но в кольце его рук было надежно. Я знала, что больше никуда не улечу.
Сама прижалась крепче.
— Это ты вернул меня… Где мы?
— Посмотри, — усмехнулся Герат. Я огляделась и увидела большой зал в подземелье, фигуру дракона, застывшую рядом. Еще несколько минут Герат нежно целовал меня, обнимал. Потом резко стал серьезным. Достал из-за пазухи свиток, самопишущее перо. Развернул свиток и размашисто подписал его, вкладывая свою огненную силу в подпись.
— Распишись, — сказал он. — Сможешь?
Руки двигались нормально, но пальцы мелко дрожали, когда я растерянно взяла перо.
— Что это?
— Наше заявление об объединении стихий. Я женюсь на тебе и прекращаю этот отбор. Хватит. Клаус поехал к отцу просить его суда — настаивает, что ты проиграла поединок и должна быть отчислена. У нас очень мало времени. Распишись, и я поеду к Майору, — так звали главного придворного мага, одобрявшего (или нет) прошения об объединении стихий от стихийных магов. — Подниму его с постели, если потребуется, — усмехнулся Герат.
«Я женюсь на тебе и прекращаю этот отбор» прозвучало властно, словно он не давал мне выбора. Но было не обидно. Я понимала, что так лучше. Лишь бы успеть… А дальше возможно все. Пройти индивидуальное испытание на должность Великой, это я смогу. Лишь бы успеть…
С помощью Герата я взяла свиток и подписала его внизу, там, где он указал, вложив в подпись немного водной силы. От этого крошечного магического усилия мир поплыл перед глазами, и я откинулась на его грудь.
— Прости, я не мог подделать твою подпись, — сказал Герат. — Она должна нести отпечаток личной магии стихийника.
— Хорошо… хорошо, что ты вернул меня, догадался… — прошептала я. Глаза закрывались сами собой, неудержимо тянуло в сон. В самый обычный сон…
— Все потом, любовь моя, — сказал Герат. — Сейчас спи. А проснешься моей невестой.
Голова запрокинулась, и я заснула. Это был спокойный сон без сновидений.
Проснулась я в просторной белой палате в медицинском блоке. Рядом у окна, скрестив руки на груди, стоял Герат и смотрел в сад. Легкий солнечный свет лился в палату.
Это было счастье… Я жива, я его невеста, и он рядом. Я ничего не сказала, но он ощутил мое пробуждение. Обернулся. И внезапно я поняла, что произошла катастрофа. На лице Герата было жесткое, злое выражение. Губы твердо сжаты. В глазах — яростный огонь. Он едва сдерживал себя.
— Что случилось…? — тихо спросила я.
— Вчера утром вышел приказ, что прошения об объединении стихий высших лиц государства рассматривает сам король. Я, видишь ли, подпадаю под это определение. Наше прошение у Статира. И он не торопится с ответом…
— О Господи! — прошептала я. — Но как так получилось? Именно сейчас.
— Ну как, — усмехнулся Герат. Подошел, присел на край кровати и уперся руками с двух сторон от меня, словно хотел как-то ограничить, изолировать от остального мира, который сейчас казался враждебным. — Я просчитываю шаги Клауса. Клаус просчитывает мои. Этот сукин принц оказался умнее, чем я думал. Видимо, попросил отца заранее ввести такой закон. Может быть, пожаловался, что у меня в отборе заинтересовавшая его девушка. Статир, кстати, спит и видит женить Клауса. Потому и распорядился о его отборе. Клаус попросил, Статир издал указ… Несколько дней бюрократической волокиты. И вот… мы имеем новый закон тогда, когда он меньше всего нам нужен. Знаешь, Майор… сам был в шоке, но не мог подписать наше прошение. Оно просто оказалось бы недействительным.
— Но что нам тогда делать? — спросила я тихо.
Вместо ответа Герат обнял меня и нежно поцеловал в лоб.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Хорошо, — пожала плечами я. Голова не кружилась, руки и ноги двигались нормально. — Только очень хочется вылезти из постели!
— Вылезешь сейчас… У нас два варианта. Послушай, Астер, — Герат провел рукой, укрепляя полог тишины, явно наложенный заранее. — Мы можем… убежать. Уехать за границу прямо сейчас и тайно. У меня давно все для этого готово. Правда, прежде я планировать уехать один, если… придется. Будем тихо жить где-нибудь в Астейне, — он назвал весьма отдаленное морское государство. — Думаю, постепенно найдем союзников. Потом… когда-нибудь… вернемся в Гайвард, во главе войска, и разберемся с… королевской семьей. Либо так. Либо… война.
