Самый простой канал связи с Тамиром — «горячая линия» поискового штаба. То есть сведения, которые поступят на «линию», главнокомандующему, скорее всего, передадут.
Но… Штаб создан для поисков леди Эсми эр Руз, и звонить туда по поводу преступников как-то нелепо. Подобное сообщение будет выглядеть по-настоящему странно.
Передать не анонимно, а от собственного имени, через банкомат? Во-первых, я не знаю, получил ли Тамир предыдущее сообщение. Во-вторых, это то же самое, что приехать в Сити и постучаться в двери нашей квартиры.
Зная, что я лично видела возможных диверсантов, Тамир вычислит меня в два счета. Ведь квадрат поисков сильно сузится.
Сообщить и поменять район? Нет, я не согласна. Уже набегалась. Устала скитаться.
И раз так, то выход лишь один — сдаться. Правда, посмотреть в глаза мужа я все-таки не готова…
Да, детскость! Да, глупость, недостойная зрелого, здравомыслящего человека, но тем не менее. Я боялась. Ужасно боялась, что Тамир не поймет. Еще страшней было услышать, что такая жена ему не нужна. Что я доставила слишком много проблем…
Этот страх возможного непонимания бил по нервам сильнее, чем все предыдущие события. Рядом с ним даже покушение на мою жизнь казалось мелочью. Как итог — уснула я только на рассвете. Кажется, за пару минут до того, как на базе появился Тит и воскликнул радостно:
— Доброе утро! Ну что, кофе попьем?
Кофе… разумеется, попили. При этом басисту группы Ликрис-Тим представилась уникальная возможность увидеть Эсми Солнечный Ветер с гнездом на голове и пусть в новенькой, целомудренной, но пижаме.
А позже, после окончательного моего пробуждения и возвращения в «приличный образ», появились и остальные. Полагаю, покрасневшие глаза и разбитое состояние заметили все, но только Бьеру хватило смелости спросить:
— Что-то произошло?
Я подумала и кивнула. Потом взяла музыканта под локоток и отвела в сторону. А когда остались тет-а-тет, выдохнула:
— Есть очень серьезная проблема.
— Какая? — Бьер моментально нахмурился.
Я не ответила. Вместо этого собственный вопрос задала:
— Бьер, я правильно понимаю, что тут, на Риторе, вопросами внутренней безопасности занимаются военные? — И после того, как коллега кивнул: — Есть какой-то способ сообщить о террористической угрозе?
Лидер лучшей уличной группы Манкорса опешил. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и переспросить:
— Что?
Вот теперь я призналась:
— Есть подозрение, что в соседнем здании расположились прибывшие на Ритору диверсанты. Необходимо сообщить Тамиру.
В этот раз оторопь, охватившая музыканта, длилась дольше. Зато выспрашивать, просить дополнительных пояснений Лонош не стал. Более того, он кивнул и, понизив голос до шепота, сказал:
— У меня есть знакомый, который сотрудничает с военными. Снабжает сведениями. Сообщает, о чем надо.
Я облегченно выдохнула. Умом понимала — канал связи должен быть, но до последнего не верила, что все окажется настолько просто.
— Я могу составить сообщение? — Я тоже на шепот перешла. — Он сможет передать?
Бьер заметно поморщился, словно намекая, что желания общаться с тем человеком не имеет. Но все-таки кивнул.
— Только чтобы о нас ни слова, — добавила я. — Информация должна идти от его лица или анонимно.
— Думаю, сделает, — отозвался Лонош, и я опять выдохнула. Потом развернулась и поспешила к брошенному на диване планшету. Уже понимала, как и что буду писать.
Во-первых, ни слова про Ронтана — подобные сведения слишком опасны. Во-вторых, ни слова о том, как именно информация о возможных диверсантах была получена. В-третьих, намек на необходимость понаблюдать за местом дислокации — ведь есть вероятность, что Ронтан не в последний раз прилетал. В-четвертых, ничего такого, что могло бы выдать мой след.
Ну и еще кое-что… Теперь я точно знала — и все-таки базу нам придется покинуть. Просто она была лучшим пунктом для наблюдения. А в том, что Тамир захочет понаблюдать, я не сомневалась. Думаю, он бы и без всяких намеков такое решение принял.
В том же, что касается отснятого ролика, делиться им я тоже не собиралась. Это было опять-таки опасно, да и смысла не имело. Если Тамир поставит наблюдение, то, с большой вероятностью, и сам такой ролик отснимет. Если нет — отдам видео через две недели, когда вернусь.
Оставалась малость — объяснить необходимость переезда парням и попробовать отрепетировать выступление в вот таких, совершенно непонятных условиях.
Тит и Мич перебирали струны, пытались учить партии к моим песням. Зикин, барабанщик, слонялся по этажу и трещал по коммуникатору. Рич разобрал и теперь копался в одном из заглючивших усилителей, а Бьер занимался тем, что каждую минуту подкалывал скрипача и всячески сомневался в успехе затеи с ремонтом.
Я же сидела на полу, за диваном, и мучила планшет. Нет, никаких форумов или новостных порталов — я пыталась переложить на риторское наречие припев одной из песен.
Получалось так себе. Именно поэтому я, что называется, забилась в угол. А еще капюшон кофты на голову натянула и вообще съежилась.
Рядом дымилась кружка с кофе, но бодрящий напиток не вдохновлял. Сгущавшийся за окном сумрак — тоже. Даже мысль о том, что парни отнеслись к переезду с пониманием и сразу нашли замену репетиционной базе, не радовала.
Причина нервного настроения? Да просто строчки переводиться на риторский не желали…
А проблем с переездом действительно не возникло, мне даже не пришлось вдаваться в подробности. Хватило самого минимума информации — я озвучила те же сведения, которые выдала Лоношу. Единственное, о проникновении на планету не говорила. Назвала соседей не диверсантами, а просто преступниками.
— Ну во-от… — прокомментировал ситуацию Тит.
А Зикин хмыкнул.
— Я с самого начала говорил, что они какие-то странные, — заявил он. Заодно дал понять, что я не первая, кто предполагаемых диверсантов видел.
Впрочем, нашелся и тот, кто попытался необходимость переезда оспорить, — Рич! Он скривился и точно приготовился занудеть. Но Бьер этот порыв прервал, сказал веско:
— Так надо.
Ну и посмотрел настолько строго, что скепсис Рича умер в зародыше.
Для репетиций мы должны были переместиться в гараж Мича, где группа обитала до того, как смогла обзавестись отдельным помещением. В том же, что касается приюта для одной «артистки межпланетарного уровня», тут вышла небольшая заминка.
— Жить будешь у меня, — сказал Бьер, а я… испытала неоднозначное чувство.
Бьер был приятен и интересен как личность. Но работать вместе — это одно, а жить на его территории… Боюсь, это перебор. Даже в случае, если Тамир не узнает.
Я уже открыла рот, чтобы отказаться, но Мич заговорил раньше.
— Да ну… — протянул он. — У тебя и без гостей тесно. — И после короткой паузы: — Лучше у меня. Тем более у меня есть свободная комната.
— У тебя не дом, а свинарник, — парировал лидер группы. — Там ни один нормальный человек не выживет.
— Не гони, — в голосе гитариста прозвучала обида.
— И не думал, — отозвался Лонош. — Но у тебя жуки по кухне бегают!
Дальше случилась небольшая перепалка. Лонош фыркал и давил аргументами, Мич тоже фыркал и не соглашался. Спор решился, когда в него встрял Тит, который заявил:
— Эсми, переселяйся к Бьеру. Его жена та-акие торты печет.
— Жена? — вслух удивилась я.
— Ага, — подтвердил басист.
Оказалось — да, Бьер женат. Более того, недавно стал отцом. Я, читая о группе, личной жизнью музыкантов не интересовалась, поэтому не знала, а теперь очень порадовалась. Ведь наличие жены и ребенка полностью меняло дело. А то, что спать придется в гостиной, — пустяки. И так однозначно лучше, чем в доме «с жуками».
В общем, этот вопрос тоже уладили. А учитывая, что информатор, с которым Бьер связался, мог передать сведения только утром следующего дня, решили отложить переезд на вечер. Чтобы поработать в нормальных условиях хотя бы несколько часов.
