— Нет, уже не нужны, — пытаясь скрыть тревогу и веселье за серьёзным тоном, ответил Влад, наполняя два бокала и окидывая гостиную изучающим взглядом. Неужели Злата уже уехала?
— Твоя жена и этот её мужик отбыли домой, — подтверждая опасения Влада, прокомментировал взгляд друга, брошенный в зал, Степан. — И с тебя причитается, кстати. Пиджак был довольно дорогим.
Влад махнул рукой на претензию, всем своим видом говоря, что это вообще несущественный разговор, а потом лицо его снова стало серьёзным, а взгляд суровым и цепким.
— Разузнай мне к завтрашнему дню всё, что сможешь, об этом самом типе. Где живёт, чем дышит, кто такой, и почему моя жена второй раз за несколько дней попадает в поле моего зрения в его компании.
Быстро поднявшись с дивана, он отставил нетронутый бокал коньяка на столик и направился в сторону выхода, не прибавив больше ни слова. Оставаться среди веселья было просто невыносимо.
Бежать, бежать и ещё раз бежать! От своего мужа, от того безумства, которое ещё бурлило в крови и, главное, от желания вернуться в спальню и предложить остаться с Владом навсегда, которое стало спутником проносящегося по венам безумства. Только не это, это будет конец всего, к чему она шла, пусть и не очень долго, но болезненно и трудно. И если сейчас вернуться, то когда выходки Влада повторятся, она уже просто не сможет так быстро прийти в норму. Если вообще сможет. Сейчас важно не только окончательно встать на ноги, но ещё устоять на них, как бы тяжело это ни было. И, тем не менее, она чувствовала себя такой свободной! Даже несмотря на то, что такое поведение ей было несвойственно, именно оно подарило ей ощущение крыльев за спиной.
Возможно, завтра она пожалеет о том, что натворила. Возможно, совсем скоро она ужаснётся от самой себя, но сейчас было так легко и хорошо. Не хотелось думать ни о чём: ни о том, вернётся ли к ней Влад, ни о том, что он успел о ней подумать, увидев в такой новой и непривычной ипостаси. Она подумает обо всём этом позже, а пока… Бежать, бежать и ещё раз бежать!
Ваня ждал её возле лестницы, стоя рядом со Степаном, и вид у обоих был довольно странный: у Стёпы отсутствовал рукав пиджака, у Вани — несколько верхних пуговиц на рубашке. Дрались? Какой ужас!
— Всё в порядке? — обеспокоенно спросил Ваня, подходя к Злате и бросая на Стёпу враждебный взгляд.
Тут уж скорее стоило спрашивать у него, всё ли в порядке, но Злата не стала акцентировать внимание на потрёпанном виде мужчин, только кивнула и взяла Ивана под руку.
— Да, всё хорошо, но я бы хотела уехать отсюда. — Она улыбнулась Стёпе и направилась к выходу. В крови бурлил адреналин, и Залата едва сдерживалась, чтобы не сорваться с места и не побежать изо всех сил.
И всё же в глубине души надеялась, что Влад догонит её и… Чего она ожидала от этого, и сама не знала, но так хотелось снова увидеть мужа.
Состояние свободы и лёгкости не исчезло даже тогда, когда они с Ваней уехали с вечеринки и добрались до дома. Злата в основном молчала, да Иван и не расспрашивал её ни о чём. А вот Дине придётся всё рассказать, потому что подруга явно заметит перемены в настроении Златы. И точно… Не успела она перешагнуть порог квартиры, как Дина потащила её в спальню, должно быть, увидев улыбку, которую она и не пыталась спрятать.
— Ну, рассказывай! — заявила тут же не терпящим возражения тоном, усаживая Злату на кровать и вставая прямо перед ней.
Вместо ответа Злата только закрыла лицо руками и расхохоталась. Она смеялась и смеялась, повалившись на кровать и стирая слёзы. Дина переглянулась с вошедшим Иваном, но тот только пожал плечами, давая понять, что он не в курсе причины этого веселья. А когда Злата наконец, успокоилась, она села на постели, отняла руки от лица и проговорила:
— Динка… Я такая зараза!
Злата всегда любила Старый новый год. Сначала, в детстве, словосочетание «старый новый» вызывало у неё какое-то странное ощущение того, что она попала в прошлое. В то время, когда люди праздновали наступление нового года именно четырнадцатого января. В этот день её всю окутывало необычное, но чудесное чувство, и она ничего не могла с собой поделать. Может, это было глупо, но именно Старый новый год казался ей волшебным праздником.
Чего она ждала теперь, когда подошла к этому дню одна, а все её прошлые надежды и устои рухнули в одночасье, как карточный домик? Наверное, как раз волшебства и ждала, вот только не знала, в чём именно оно будет заключаться. Как бы гостеприимны ни были Ваня и Дина, но злоупотреблять их добротой и радушием не стоило. Нужно было принять ещё одно важное решение в своей жизни, и переехать в свою пустующую квартиру, несмотря на то, что это повлечёт за собой расспросы со стороны родителей. Но ведь она уже не маленькая девочка, которая обязана отчитываться перед мамой и папой, и у неё теперь своя жизнь. Самостоятельная. Самостоятельная настолько, что в ней нет даже мужа, и хоть это трудно и больно, но другого пути нет. Хотя… он есть, но он теперь не для Златы.
Зиме, наконец, удалось отвоевать законные позиции, и на смену слякоти и грязи пришла белоснежная пушистая красавица, устлавшая всё кругом кружевным покрывалом. Крупные, мягкие снежные хлопья падали с неба цвета индиго, кружились в свете оранжевых фонарей, приземлялись, становясь частью лежащего на газонах и дорогах покрывала. А зима продолжала ткать своё полотно, неспешно вплетая в него всё новые узоры. Словно собиралась взять своё сторицей у припозднившейся осени.
— Как ты? — тихо спросила Дина, подходя к застывшей у окна Злате, которая зябко обнимала себя за плечи.
— Уже лучше, но похоже на грипп, ты бы так не рисковала, — покачала она головой, бросая тёплый взгляд на аккуратный живот подруги.
Та в ответ только прищурилась, но ничего говорить не стала, становясь рядом и тоже начиная созерцать лениво кружащиеся в воздухе снежинки.
— Точно решила уехать? Ты нас не стесняешь, правда, — наконец, произнесла Дина, зачарованно глядя на снегопад за окном.
— Точно. Раньше я чего-то боялась, — пожала плечами Злата. — То ли остаться одна, то ли объяснения с родителями. Но сейчас я приняла своё… хотела сказать поражение, но не буду. Я приняла то, что у меня есть, и больше уговаривать себя, что всё вернётся на круги своя, не стану.
Она прикусила губу, стараясь, чтобы голос не выдал её волнения. И почему вдруг стала такой эмоциональной? Ведь получалось же всё это время держать себя в руках. Однако, каждый день, который отделял её от того последнего свидания с собственным мужем, был ещё горше предыдущего, словно насмешка над тем, как она праздновала тогда свою маленькую победу. Ему всё равно. Всё это время он там со своей этой распрекрасной Стасей, даже не позвонил ни разу, а ведь ей уже начинало казаться, что он ею заинтересуется…
Злата ещё крепче обхватила себя за плечи, будто ей и вправду в буквальном смысле слова приходилось держать себя в руках.
— Ну, вот куда ты сейчас поедешь? Ночь на дворе, да и я попросить тебя хотела завтра с Яшей посидеть, пока мне нужно будет в консультацию, — попыталась в очередной раз воззвать к подруге Дина.
— Ну, завтра приеду и посижу, ты не против? — Злата улыбнулась сама себе, искренне радуясь тому, что рядом с ней есть такие люди, как Дина и её муж, и тут же вздрогнула. В дверь настойчиво и долго позвонили. Почему-то возникло дурацкое предположение, что это Влад, которое здравый рассудок тут же загнал подальше в угол, потому что этим нежданным визитёром он быть уж точно не мог.
Дина нахмурилась и, пробурчав что-то вроде «кого это принесло на ночь глядя», отправилась открывать дверь.
Когда любишь человека, то его запах кажется настолько родным, что его можно узнать среди тысяч ароматов. Когда любишь человека, его голос даже приглушённый и искажённый, возможно узнать из тысячи голосов. Когда любишь человека, ты чувствуешь его на расстоянии, и кажется, что он живёт у тебя под кожей, потому что ты интуитивно угадываешь и его аромат, и его голос, и то, что он вот-вот придёт.
