— Тут у вас уютно, — делая вид, что осматривается, произнёс Влад, совершенно не замечая окружающей обстановки.
Его жена хмыкнула и облокотилась о стену.
— Я завтра переезжаю к себе в квартиру, — ответила она, с удовольствием отмечая на лице Влада тревогу. Значит, неравнодушен, это главное.
— Из-за меня? — удивился Влад, закладывая руки в задние карманы джинсов, будто не зная, куда девать их.
— Что из-за тебя? — не поняла Злата. — Переезжаю?
Она подождала ответа, но Влад на её слова только кивнул.
— Избави Бог, Влад! Если бы я хотела от тебя прятаться, я бы это делала. А так, — она пожала плечами и приложила одну руку ко лбу, словно пытаясь прогнать усталость. — Не думаю, что тебе это интересно, но считаю нужным сообщить о своём местонахождении.
— Почему ты не сказала, что живёшь тут?
— А ты интересовался?
Пауза.
На лице Златы отчётливо проступила горечь, настолько щедро сдобренная усталостью, что Владу стало не по себе. Он замучил её за все годы брака и продолжал мучить дальше. Захотелось сесть, взять жену на руки и пообещать ей, что теперь всё будет по-другому. Пообещать и сделать.
— Я не хочу такого разговора, — шепнул он, прикрывая глаза. — Так мы ни к чему не придём.
Снова пауза. И почти физическое ощущение стены между двумя людьми.
— Помоги мне, пожалуйста, — снова шепнул он, вызывая искреннее недоумение на лице Златы. — Давай сейчас съездим куда-нибудь. Просто пообщаемся. Ни о чём.
Он говорил короткими рублеными фразами, не давая Злате произнести ни слова. Да и вряд ли бы она смогла, потому что та буря эмоций, которая её охватила, не позволяла произнести ни звука.
— Я буду ждать тебя в машине. Час. Нет, два. Если не придёшь, я пойму.
И вышел из квартиры.
Стоять, стоять, стоять дальше на этом пути. Пусть сейчас тяжело не кричать о том, что он, дурак, что она любит его всё так же. Даже больше, чем раньше. Сейчас нужно просто стоять.
Третье платье полетело в сторону, пока Злата судорожно рылась в только недавно собранном чемодане.
— А вдруг уедет? — бормотала она, ища простое чёрное платье, которое хотела надеть.
— Пф-ф, ага, разгонится и ещё раз уедет, — фыркнула Дина, поднимая одежду с пола и аккуратно складывая её на кровати.
— Думаешь, я дура? Не нужно ехать?
— Нет, думаю, что дура, потому что его любишь безропотно больше трёх лет, а то, что нужно ехать, это несомненно.
Злата выпрямилась, вынув из чемодана платье и приложив его к себе.
— Тогда помоги мне быстренько собраться.
Через сорок минут Злата, отчаянно ругая себя за то, что она не смогла снова сказать «нет» Владу, сидела рядом с ним в машине, и они куда-то направлялись.
Влад молчал, только мял в руке сигарету. То кидая её на торпеду, и возвращая руку на руль, то снова беря и начиная перетирать в пальцах, так, что вскоре от неё почти ничего не осталось.
— Куда мы едем? — решив начать разговор, спросила Злата, бросая на мужа взгляды, перемежаемые взглядами в окно.
— В Rыбу, ты не против?
Злата покачала головой, улыбаясь сама себе.
Это был один из самых её любимых ресторанов, странно, что Влад помнил об этом.
— Конечно, не против, я люблю там бывать.
— Я помню, — улыбнулся Злате муж, выбрасывая изломанную сигарету в окно и паркуя машину на стоянке возле ресторана.
Начать разговор, когда боишься, что его итог уже предопределён, во сто крат сложнее любой другой беседы. В такие минуты кажется, что ни скажи, ты лишь оттянешь момент, когда до тебя донесут то, что ты не хочешь слышать всеми фибрами своей души. Тем более, этот разговор было очень сложно начать Владу, который привык всегда чувствовать себя уверенно. Сидя напротив Златы, которая изучала меню ресторана, он задумался над тем, насколько незнакомая и в то же время родная женщина сидит сейчас перед ним. И насколько он был самоуверенным глупцом, просто исключив из своей жизни саму возможность осознать, что он не знает Злату. Мало того, что к этой незнакомой женщине он тянется всем своим существом. А она просто сидела, изучая перечень блюд, и один Бог ведал, что творилось в её золотоволосой голове.
— Ты написала книгу? — наконец, решился начать разговор Влад, когда официант принял у них заказ и оставил их наедине. И когда пауза между ними стала просто невыносимой.
— Да. Обычный любовный роман, ничего интересного, — улыбнулась Злата, расстилая салфетку на коленях.
«Почему я ничего не знал об этом?» — хотелось спросить Владу.
«Потому что ты сам не хотел ничего знать», — ответил внутренний голос, стирая саму возможность задать этот вопрос.
— Почему ничего интересного? — вернул ей улыбку Владислав. — Расскажи мне, о чём он.
Злата оперлась подбородком о ладонь, глядя куда-то в сторону, и начиная свой рассказ.
— Это самая банальная история о любви.
— Любовь может быть банальной?
— Любовь? Никогда. А вот история любви — определённо. Она о женщине, которая так сильно прониклась своей любовью, что потеряла саму себя.
— Так любить нельзя.
— Да, она поняла это, позже. Когда осознала, что такая любовь никому не нужна. В таком случае, она теряет свою ценность.
— Она сама поняла это?
— Да, только ей было тяжело. И понять это, и принять, и уж тем более решить, что так больше не может продолжаться. Нет, конечно, обстоятельства сыграли свою роль, но она всё поняла сама.
— Какие обстоятельства?
— Да много разных. Но самое главное обстоятельство заключалось в том, что она, наконец, заметила, что стала неинтересной и незаметной.
— Разве стала?
— Стала. Она поняла это, наверное, слишком поздно, но поняла. А может, она просто тихо любила, готовая на всё, а её не любили…
— Её любили.
— Нет. Не любили. Потому что любовь — это разум, это готовность дать счастье другому даже ценой собственного счастья. А ей никто счастья не дал.
— Она смогла быть счастливой в конце?
— Да. Она была счастлива своим счастьем. Поняв, что она важна сама по себе. Одна. Приняв это как данность, и просто научившись с этим жить. Ей было трудно и тяжело, но она смогла. Иначе она бы стала просто приложением к мужчине. Недостойной того, чтобы с ним быть и его хотеть. И его любить. А так она стала с ним на равных.
— Он был достоин того, чтобы так его любить?
— Достоин. Но не в этом суть. Разве любовь смотрит на то, кто чего достоин? Она просто есть и всё.
Глоток вина. Дрожь по телу. Молчание. Жжение в груди. Ощущение, что проснулись давно забытые чувства. Чувства, а не желания.
— Как ты назвала свою книгу?
— «Запрещаю себе любить тебя».
— Она смогла запретить себе любить?
— Нет. Она просто смогла жить любя. И стать интересной…
Сидя за рулём машины и направляясь в тот дом, что принадлежал ему и Злате, и в который он обязательно снова вернёт жену, Влад размышлял о том, что произошло в ресторане. Казалось бы, простой, но в то же время такой глубокий разговор, который они вели о книге, так много смог открыть Владу. И пусть потом их беседа стала простой и непринуждённой, о каких-то малозначимых вещах, так было нужно. Чтобы отдышаться, чтобы не думать о том, о чём они говорили, оставляя мысли на потом, на то время, когда он останется один.
Владислав довёз Злату до дома её друзей и, предложив помощь в завтрашнем переезде и получив её согласие, поехал домой. Во-первых, ему просто физически необходимо было остаться одному, потому что нужно было основательно обо всём поразмыслить. А, во-вторых, стараясь не замечать жгучее желание прямо сейчас отвезти Злату домой и не выпускать оттуда, несмотря на все её протесты - а то, что протесты будут, сомневаться не приходилось, - этого делать было нельзя. Это стало бы огромным шагом назад, размером в пропасть, и допускать его Влад не имел никакого морального права.
