Почему сердце настолько бешено в рёбра вколачивается, а тело парализует покалывающая дрожь??
Странное предчувствие. В горле привкус металла, а в мыслях надоедливое, разъедающее беспокойство. Такое, словно мой внутренний Ангел Хранитель мне что-то нашёптывает. Предупреждает. Просит развернуться и бежать, бежать, бежааать куда глаза глядят! Без оглядки.
Но заведующая настолько жёстко вцепилась мне в руку, что у меня суставы захрустели и заболели, словно их кипятком ошпарили.
***
Жанна тащила меня по тёмным, пропитавшимся сыростью коридорам, пока мы, миновав кухню, не оказались на улице перед служебными воротами, за которыми был припаркован большой тонированный фургон, а в паре шагов от машины, под старым дубом, важно покуривая сигару, стоял незнакомый мужчина в строгом костюме чёрного цвета и в солнцезащитных очках.
Сегодня на улице было ветрено и прохладно. Небо поглотили тяжёлые тучи, темно-серого цвета, не оставляя ни единого намёка на солнце, даже несмотря на то, что начался бархатный сезон, после жаркого лета, перед холодной и дождливой осенью.
А этот респектабельный господин отчего-то надел очки.
Хм… наверно для стиля!
— Добрые день, Григорий! А вот и мы! — радостно взвизгнула Жанна, махнув пухлой ручонкой, обтянутой золотыми часами и браслетом с камнями «Сваровски». Если честно, на фоне пухлого запястья, обросшего жиром, эти побрякушки, передавливающие толстую кожу, смотрелись весьма уродливо.
Мужчина деловито кивнул, лениво бросил окурок в лужу и, отдёрнув подол пиджака, уверенной походкой двинулся к нам на встречу.
Ноги подкосились. Колени сковала ледяная дрожь. А окружающий мир перед глазами завертелся будто на каруселях.
Что со мной происходит?
Непроизвольный шаг назад. Непроизвольно обхватываю себя руками. А над нашими головами, в этот момент, громовым раскатом раздается вороний крик. Взгляд в небо — вижу, как стая иссиня-черных воронов нападает на одинокую голубку. Они кричат, кучкуются в небе, атакуют, разрывая нежную плоть несчастной жертвы на рваные куски. Настолько агрессивно, что с неба крупными хлопьями сыпется снег из серебристых перьев, вперемешку с кровавыми каплями, а их противный, хриплый «кар» режет мне уши и курантами отбивает в висках.
— Проклятые стервятники! — шипит директриса, брезгливо стряхивая с левого плеча своего темно-красного пиджака птичий пух.
А у меня слёзы в глазах застывают, при виде этой чудовищной жестокости!
Нехороший знак. И нехорошее предчувствие!
Которое острым шилом кольнуло в самое сердце.
Дальше, она толкает меня в спину, улыбаясь, как чеширский кот — подло, коварно, до самых ушей. Глаза женщины лукаво поблескивают, а на лице расплывается хитрая маска.
Лёгким кивком головы Жанна Михайлова здоровается с гостем, который уже торопливо поднимается на крыльцо по разбитым ступенькам.
— Привет, Алёна! — посылает мне радушное приветствие мой новый папа.
— Алина... — Буркнула заведующая, скрипя зубами.
— Ой, Лина! Линочка! Алина! Прости! — хохотнул господин в смокинге, почесав коротко подстриженный затылок.
На вид, ему около сорока. Обычная, среднестатистическая внешность, без какой-либо изюминки. Типичный образ хладнокровного бизнесмена-трудоголика. Жаль, не видно какого цвета у него глаза. Так некультурно — знакомиться в очках.
Руку мне протягивает, новый папочка, улыбаясь на все свои тридцать два идеально выбеленных зуба:
— Рад знакомству! Поехали, малышка! Тебя ожидает много приятных сюрпризов!
Странно, а ведь он даже не представился.
Кто такой, имя, чем занимается? Куда мы поедем?!
Возможно, он всего лишь шофёр?
Скорей всего да! Просто помощник. Ведь мои новые родители уж точно должны безошибочно знать имя будущей дочери, а не мычать, заикаясь на каждой букве.
Попыталась улыбнуться, но со стороны, наверно, получилось как-то кисло. За руку взяла. Как вдруг, наши ладони неприятно обожгло током.
— Это вам, Жанна! Как договаривалось. — Одной рукой со мной поздоровался, а другой — протянул заведующей черный дутенький мешочек. — За троих.
— Благодарю! — она обрадовалась ещё больше, радушно принимая в объятия шуршащую упаковку, — С вами приятно иметь дело!
— Взаимно. — Коротко ответил, будто по заданному, чётко отработанному сценарию, натянув на лицо маску железного робота, — Босс просил передать, чтобы через месяц была ещё одна поставка.
— Сколько нужно товара? — дыхание директрисы заметно участилось, будто она только что пробежала километровый кросс, а крысиные глазёнки хитро прищурились.
— Чем больше, тем лучше.
— Я поняла! Отберу для вас товар самого отменного качества!
— Ну вы уж постарайтесь...
На этом странном диалоге мы распрощались. Только вот Жанна особой любезностью не отличалась. Жадно вцепилась в этот странный пакет своими пухлыми клешнями и прочь поспешила, в любимую крепость, сильно хлопнув тяжелой дверью, ничего не сказав на прощание.
Со стороны её поведение выглядело так, будто она только что избавилась от тяжёлого груза. Или от мусора. Я для нее, как и другие дети, была просто безродной вещью. Грязным тараканом, с которого она имела свои грязные денежки.
Ощущение предательства ржавыми гвоздями въелось под самую кожу, но я старалась не зацикливаться на собственных разрушающих мыслях.
Дурацкое самовнушение! Я просто нервничаю!
Все будет хорошо!
Нет!
Не хорошо, а отлично!
Попыталась улыбнуться, когда мужчина повёл меня к машине. Быстро достала из рюкзака блокнот, набросав парочку вопросов:
— Привет! А как тебя зовут? Ты мой новый опекун? Куда мы едим?
Хотела протянуть блокнот незнакомцу, но он сделал вид, что не заметил мои записи. Быстро открыл дверь фургона, жестом приглашая внутрь.
— Меня зовут Григорий. Я работаю на твоего опекуна. Ни о чём не волнуйся, садись в машину. — Натянуто улыбнулся, протягивая руку, чтобы помочь забраться внутрь.
— Окей. — Безмолвно шепнула, осторожно забираясь в салон этого немаленького автомобиля в котором было непривычно темно и пахло кожей, с примесью сигар.
Глаза ещё не успели адаптироваться к темноте, поэтому я не сразу поняла, что в машине я оказалась не одна.
А когда поняла — дверь за моей спиной с силой захлопнулась.
Вздрогнула. По спине побежали ледяные мурашки.
Меня бросило сначала в жар, а затем в холод. Когда там, в салоне, на самых дальних сидениях, я увидела двух девочек. Из нашего приюта. Я их хорошо знала. Иногда мы даже вместе играли.
Мне сказали, что их тоже удочерили.
Они лежали неподвижно. Глаза закрыты, а рты, напротив, едва приоткрыты. Но самое ужасное было то, что их руки были связаны тугой бечевкой.
Что происходит?
Инстинктивно развернулась вокруг своей оси, бросившись к дверям. Дёрнула за ручку — надёжно заперта.
— Укладывайте её уже, чего тянете?? — послышалось со стороны водительского сидения. Эти грубые слова принадлежали Григорию.
Затем я почувствовала, как кто-то грубо схватил меня за плечи, заломил руки за спину, а к лицу припечатал кусок влажной ткани, со специфическим, до тошноты неприятным запахом.
И как я только могла не заметить, что в машине, помимо девочек, были ещё двое мужчин? Кажется, это они разговаривали сегодня утром с заведующей.
В этот страшный момент, я думала, что умру от страха, что моё сердце не выдержит и лопнет от ужаса!
Зачем они это делают??
Наверно я сплю?!
Но сон не может быть настолько реальным!
Последнее, что услышала перед потерей сознания — надменный, басистый хохот. А последнее, что почувствовала — грубые, шершавые ладони, которые с силой вцепились в мою правую грудь и властно сдавили сосок.
