– Ты не хочешь, не так ли?
Он снимает руку Кати с меня и тянет её к себе. Голова Кати покачивается внизу, но она
умудряется приподнять её.
– Малыш, я устала. Я лишь схожу домой и вздремну. Я вернусь.
Если бы у меня было что сказать об этом. Кати пытается освободиться из объятий Пола, когда
он усиливает свою хватку.
– Она сказала, что вернётся. Просто дай ей уйти.
Я плавно обвиваю рукой талию Кати, а он вырывает Кати и толкает меня. Жёстко. Я
спотыкаюсь о девушку и шлёпаюсь на задницу. Моя голова хлопается о стену позади меня и жгучая,
пульсирующая боль распространяется по моему черепу. Кати извивается в руках Пола. Комната
кружится, а я пытаюсь сфокусироваться. Я смотрю на дверной проём и замечаю, что Дина там
больше нет. Я моргаю и пытаюсь подняться с пола, когда вижу Дина, обхватившего руками шею
Пола. Глаза Пола расширяются, но Дин не ослабевает хватку. Когда, наконец, Пол отпускает Кати,
Дин ударяет его об стену. Я нахожу силы подбежать к Кати и обхватить её рукой.
– Если ты ещё когда–либо прикоснешься к ней снова, я убью тебя, – говорит Дин сквозь
стиснутые зубы.
Он бьёт Пола о стену ещё раз, его внимание сконцентрировано на том, чтобы не дать Полу
сопротивляться. Когда Дин краем глаза видит меня и Кати, двигающихся по направлению к двери,
он ослабляет захват шеи Пола. После предупреждающего взгляда, он идет в мою сторону.
Пол отталкивается от стены и кричит, когда мы выходим за дверь. Его слова невнятные, и всё
что я могу разобрать это «Да чтоб вас. Вы ещё не знаете, с кем связались». Страх сковывает меня на
месте, и Кати качает в мою сторону. Дин берёт руку Кати с моего плеча и оборачивает её вокруг
своего. Потом кладёт руку мне на поясницу и подталкивает меня к двери.
Дин не оглядывается. Кажется, что он даже не встревожен. Потому что когда тебе нечего
терять, чего тогда бояться?
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ? КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
Глава 17
Дин
Я действовал быстро. Вид Анны на полу с глазами полными ужаса, вызвал что–то глубоко во
мне. Что–то, что я не чувствовал уже очень давно. Что–то, что я утратил в тот день, когда потерял
свою семью.
Я почувствовал желание защищать.
Вся краска в костяшках моих рук сошла от того, как сильно я держусь за руль. Анна
откидывает волосы Кати своими пальцами, пока Кати покоится на её коленях. Моя хватка
ослабевает, когда я наблюдаю за ней в зеркало заднего вида. Кати повезло, что Анна есть у неё.
Интересно, знает ли она это. У меня никогда не было друга, который бы бросил всё, чтобы забрать
меня и вытащить из дерьмовой ситуации. С другой стороны, у меня по–настоящему никогда не было
друга.
Анна опирается лбом на свою свободную руку. Она поднимает взгляд, и я ловлю её глаза в
зеркале заднего вида, красные по краям, едва способные держаться открытыми. Равнодушная улыбка
появляется на её лице. Ранний ужас сменился облегчением и истощением.
Я ошеломлён, как сильно мне хочется прижать её к своей груди и стереть это всё моими
губами. Позволить ей проспаться от её изнеможения надежно в моих руках, пока я буду наблюдать
за ней. Оберегать её.
Подъездная дорожка Анны появляется слева, и я медленно загоняю машину. Она рассказала
мне о старике–наблюдателе из соседнего дома. Не думаю, что её мама была бы рада узнать, что Анна
опять пришла домой с парнем… и девушкой, которая едва ли может держаться на ногах.
Я глушу мотор и поворачиваюсь на сиденье. Анна пытается разбудить Кати, но девушка
полностью отключилась. Я бы беспокоился, если бы она не бормотала что–то бессвязно во сне.
Я иду к пассажирской двери и наклоняюсь. Я кладу мою руку вокруг талии Кати и под её ноги
и подтягиваю её к себе. Анна выходит из машины, и я кидаю ей ключи. Чем быстрей мы войдём в
дом, тем меньше шансов у Анны нарваться на старика.
– Где ты хочешь, чтобы я положил её? – спрашиваю я, оказавшись внутри.
– В моей спальне. Наверху слева.
Я знаю, что это за комната. Последний раз, когда я был здесь, я заметил её. Трудно
пропустить розовую комнату и балетки. Кажется, Анна не похожа не тех, кто любит балет. Это
больше, чем просто балетки, хотя это немного по–детски, а Анна далеко не такая.
Кати – мёртвый груз в моих руках. Она всё ещё что–то бормочет. Но я не обращаю на неё
внимания и продолжаю подниматься по лестнице. Я бережно кладу Кати на кровать и накрываю её
одеялом. Чёрт, утром она будет чувствовать себя как в аду.
Я оглядываю комнату, притворяясь, что ищу мусорную корзину на случай, если Кати будет
тошнить, но… на самом деле я пытаюсь узнать Анну. Она более открытая книга, чем я, но всё ещё
какие–то её части характера закрыты. Она загадка, а мне нравится складывать кусочки вместе.
Мои глаза внимательно скользят по бутылочкам с духами на её ночном столике, пока мой
взгляд не останавливается на фотографии в рамочке со словом «Семья» на серебряном металле в
центре наверху. Анна в белом платье с оборочками. Ей должно быть лет семь или восемь. Её волосы
растрёпаны, словно она бегала вокруг пруда на заднем плане до того, как встала позировать для
снимка. Она обнимает ногу мужчины, я вообразил бы, что это её отец, рядом с ним должно быть её
мама и брат. Я чувствую себя, будто вторгаюсь в её частную жизнь. Поэтому я отхожу от
фотографии, хватаю корзину в углу комнаты и ставлю её возле головы Кати, а потом медленно
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ? КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
закрываю за собой дверь. Я не спеша спускаюсь вниз, не желая казаться слишком нетерпеливым,
чтобы вернуться к Анне. Я нахожу её на диване, с дымящейся кружкой в её руке и ещё одну на
кофейном столике. Она выглядит так, словно хочет залезть в внутрь себя и стереть из памяти целую
ночь.
– Она в порядке? – спрашивает она, отрывая взгляд от своей чашки.
– Она будет чувствовать себя как полное дерьмо утром, но с ней будет всё в порядке.
Я сажусь рядом с ней на диван, борясь с желанием взять кружку из её руки и почувствовать,
как её кожа прижимается к моей. Она кивает на кружку на столике.
– Я сделала тебе кофе. Молоко и два сахара, верно?
Она запомнила.
– Верно.
Я делаю глоток и ставлю её обратно.
– Мне интересно. Почему ты вообще с ней дружишь? Я имею в виду, не мне судить, но вы с
ней полная противоположность.
Я пытаюсь выяснить это с того момента, как Анна рассказала мне о Кати.
– Мы вообще–то сначала ненавидели друг друга.
Она закусывает губу и издает сдавленный смешок.
– Понятно. Что изменилось?
– Ещё в восьмом классе ей нужен был репетитор, а она знала, что я была лучшей, поэтому
вопреки своей собственной воли она пришла ко мне за помощью. Я согласилась, потому что, ну,
давай посмотрим правде в глаза, это как раз то, что я делаю. Мы раньше вступали в эти глупые
препирания. Много раз. А однажды мы по–настоящему сцепились. Она кричала на меня. Я кричала
на неё. Она назвала меня неудачницей без личной жизни, а я назвала её шлюхой низкого пошиба.
– Это звучит, как идеальное основание для дружбы.
После гнетущего смертоносного взгляда от неё, я говорю:
– Извини, пожалуйста, продолжай.
– Затем она спросила меня, почему я такая, какая я есть, и я сломалась. Слёзы полились так
быстро, что я не сумела их спрятать. Неожиданно я начала рассказывать ей всё. Я никогда не
рассказывала никому о моей жизни, даже моему психиатру, а по какой–то причине эта девушка,
которую я презирала, стала единственным человеком, кому я смогла довериться. Она заключила
