- Меня Дэрил проведет, – с готовностью подскакиваю я и запинаюсь при виде еще более зависшего, чем обычно, взгляда Рика, утонувшего где-то…
Где-то в моем декольте, ведь, пока я тут спала, и без того в спешке застегнутые пуговицы робы расстегнулись в самом неудобном месте, то есть на груди. Нет, все, конечно, прилично: у нас в похожем виде многие и на пары приходят, но Рик явно такого богатства раньше не видал. Эх, ну совсем ведь их местные женщины не чета нашим красавицам! Я гордо выпячиваю свое сокровище, едва не пиная им отшатнувшегося лидера, и выплываю из камеры с надменным, надеюсь, видом, представляя себя плывущей лебедью, полной достоинства и красоты.
Вслед за мной буквально вываливается Дэрил и, судя по всему, кривится совсем не от снедаемой его ревности, как я вообще-то надеялась, а от попытки сдержать смех. Черт, мало того, что вообще никак моей грудью не воодушевился, так еще и смеется! Надо будет все же намекнуть Мэрлу присмотреться к братишке: может, и правда того, скрытый гей? А я тут стараюсь.
И что мне делать, если Дэрил Диксон голубой, как небо солнечного дня? Последняя отрада в этом гребаном сериальном мире пропадает ведь сразу! Чем мне отвлекаться от холода, голода, грязи и ненормальных, даже русский язык не удосужившихся выучить, людей вокруг меня? И внимание переключить не на кого. Ну, не в Мэрла же мне влюбляться, ей-богу! Он, конечно, мужик хоть куда, но как-то совсем ведь не молодой, если присмотреться… Рик тоже на молодого не тянет, а еще глючный, странный, и глотки кусает всяким злодеям. Полезное качество в наше время, но снова-таки меня не возбуждает. Карл маленький, Глен вообще китаец, то есть кореец, да еще и занятый. Хершел старый, и даже Мишонн совсем не по девочкам. Вот это попала так попала…
- У него жена недавно совсем умерла, – вдруг слышится неожиданно мирный голос Дэрила, приведшего меня к камере и, видимо, все же посочувствовавшего моему унылому выражению лица. – Так что на твои сиськи он не поведется. Чупакабра!
Он насмешливо фыркает, удаляясь, а я так и стою в дверях камеры, провожая его тоскливым взглядом и пытаясь радоваться тому, что хотя бы наличие груди Дэрил у меня заметил. А значит, не все потеряно. Он просто очень стеснительный, нерешительный и вообще неопытный в подобных делах. Я тоже опыта не имею, но кого это когда останавливало? Мы и без опыта зажжем в первую ночь так, что стены тюрьмы затрясутся! Три раза подряд в самых разных позах! Он еще увидит, что такое любовь!
Отвлекаясь очередными мечтами, шагаю в камеру, на всякий случай проверяю, не примостился ли в моей постели, которой я смело называю матрас, подушку и одеяло, такой же хитрый, как и я, Мэрл, и падаю на койку, устало закрывая глаза. Ну и денек. Там, у себя дома, я и за неделю, наверное, столько впечатлений не получала. И меня это устраивало. Устраивало, слышишь ты, неведомый кто-то, перенесший меня вдруг сюда из дому?! Хочу домой. Тем более Мэрла я уже предупредила, если дураком не будет, не умрет. А если он будет жить, то и остальные столько глупостей впоследствии не наделают. Моя миссия закончена, ау!
Ну не соблазнять же Дэрила, в самом деле, меня сюда посылали? Ведь если это так, то я тут и поседею: ну, прямо там, в гнилых зубах ходячего, который рано или поздно меня, не умеющую выживать в подобном мире, точно сожрет!
Но все мои надежды оказываются тщетными и просыпаюсь я все в той же, уже успевшей надоесть мне камере, с отчаянием созерцая мрачную обстановку и слыша голоса, раздающиеся из блока. И как у них получается так рано вставать? Почему не спится до обеда? На работу ведь не нужно, не нужно в школу и на учебу. Почему бы и не поспать всласть?
Черт, конец света на дворе, чуваки! Нужно отсыпаться, пить побольше алкоголя, развлекаться… Ну кто как умеет, не забывая о постельных утехах, пока средства предохранения еще работают. Нужно брать от жизни все! Особенно еду. Как можно больше. Ну или хотя бы мне брать не мешать!
Понимая, что я, наверное, проспала завтрак, а эти охочие до еды тюремные меня специально не разбудили, чтобы съесть мою порцию, я подскакиваю, больно ударяясь головой о верхнюю койку, и вылетаю из камеры. Испуганно глядя на меня, Бет зачем-то отворачивает лицо Джудит к своему плечу и, заикаясь, бормочет в ответ на мой вопрос о завтраке, о том, что все часто едят в разное время, ведь совсем не всегда у группы получается собраться за столом вместе. Вот сама Бет, к примеру, еще не ела. А Кэрол позавтракала на рассвете с успевшими уже уехать Риком, Карлом и Мишонн. Про остальных Бетти не знает, и я облегченно вздыхаю, надеясь, что мое имя прочно засело в памяти нашей короткостриженной, наверное, для того, чтобы слишком много волос в пищу не попадало, поварихи.
- Эй, принцессы, кто туфельку потерял? Трусы то есть? – вдруг раздается очень громкий и не менее довольный голос Мэрла, появившегося в блоке и заставившего всех присутствующих изумленно на него уставиться. – Дэрилина, не твое добро, нет? А то кто тебя знает, чем ты там, пока меня не было год, с шерифом своим развлекался!
Бет даже рот приоткрывает, и я все же обреченно оглядываюсь, чтобы густо покраснеть при виде широко улыбающегося Диксона, размахивающего моими красными кружевными с черными бантиками по бокам, очень красивыми, между прочим, трусами, насаженными на его протез. Мне становится стыдно до слез, ведь все отлично понимают, что белье – мое. Дэрил красочно ругается в ответ на предположение брата, а Глен с открытым ртом зависает в дверях блока, мимо которых он нес две тарелки с завтраком.
- Отдай девочке ее вещь, – одергивает Кэрол Мэрла, задвигающего какую-то, судя по покашливанию Хершела, резво закрывшего восторженно слушающей Бет уши ладонями, очень пошлую речь. – Машаблин, Мэгги нашла кое-что для тебя. Там и майка, и носки, и… В общем, она занесет позже.
- Маша, – пищу я смущенно, ловя брошенное мне прямо в лицо белье, и комкаю тонкую ткань в руках, осторожно косясь на Дэрила, который на меня даже не смотрит. – Просто Маша.
- Идем кушать, Маша, – пытается помочь мне выйти из неловкой ситуации Бет, и я киваю, прошептав, что вот только в туалет схожу и умоюсь.
Но далеко уйти не получается. Явно скучающий тут Мэрл решает так просто в покое меня не оставлять и издеваться не прекращает.
- Эй, просто Маша, не в обиду! Крутые труселя! И буфера! Так что ты это, забей на шерифа, присмотрись ко мне! – смеется он мне в спину и поясняет тем, у кого крепкий сон, и они еще не в курсе. – Эта детка ночью вашего Граймса поиметь пыталась! Знает, под кого лечь надо, чтобы жить хорошо, при мозгах, оказывается!
Мне так и хочется развернуться и сказать ему что-то в ответ! Такое… такое, чтобы и смешное, и умное, и высокомерное! Такое, чтобы он сразу заткнулся в растерянности! Такое, чтобы все смеялись уже над ним! Я замираю, собираясь с силами и мыслями, но ничего, кроме «ты дурак», и то не уверена, что правильно переведенное мной на английский язык, мне сейчас в голову не приходит. Как и всегда в подобных ситуациях. Нет, я, может быть, даже придумаю пару вариантов красивых ответов. Но только тогда, когда уже поздно будет. Но он все же дурак!
Торопливо натягивая на себя белье и приводя себя в порядок, я вдруг вижу у дальней раковины мутное, заляпанное чем-то и треснувшее зеркало и несусь к нему на всех парах. Уж лучше бы не торопилась. Ведь увиденное ввергает меня и вовсе в полный шок. Ну что мне мешало перед выходом в свет расчесать вымытые вчера мылом волосы, теперь торчащие во все стороны? Синяки под глазами, ссадина на переносице, пара свежих прыщей, какое-то раздражение на шее – да я красавица. Сама бы на месте Дэрила при виде такой геем стала.
С минуту размышляю над тем, что мне сейчас важней: еда или сомнительная красота. Само собой, выбираю первое и, торопливо перебирая мокрыми пальцами волосы, плету косу. Потом расчешусь, а пока меня ждет завтрак! После которого мне нужно будет найти Дэрила и твердым голосом потребовать у него помощи в обучении меня великому искусству, увы, не любви, а всего лишь убивания ходячих всеми возможными способами. Надеюсь, не откажет.
