— Да что нельзя-то? — возмутилась Пич.
— Ничего нельзя. Мой отец уверен, что Сейм просто хочет досадить ему через меня.
— И ты веришь в подобную хрень? — губы Пич презрительно искривились.
— Не знаю. Не хочу верить. Не хочу, но…
— Так и не верь, — решительно перебила Эмму подруга. — Сейм жесткий мужик, вояка, но он не подлый мудак, как некоторые. Он никогда бы такого не сделал сам и никому бы не позволил. Ни с тобой, ни с кем другим, Джимми. Так что я, конечно, понимаю твое уважение к родителю, но в этом вопросе он не прав, и, собственно, не его это дело. Ты совершеннолетняя.
Эмма снова стиснула руки, и на глаза навернулись слезы.
— Отца я знаю всю жизнь, а Сейма всего ничего, — упрямо пробормотала он, борясь с тем, что все в ней хочет принять каждое слово Пич.
— Не глупи, Джимми. Время в таких вещах — это ничто, особенно при такой жизни, как у нас. За одно мгновение можно узнать о человеке даже больше, чем, если бы жила рядом годы.
— Все равно. Ты же не можешь знать наверняка, что в сердце у Сейма, и как он на самом деле ко мне относится.
— А вот и могу, — упрямо сложила руки на груди Пич, но Эмма покачала головой.
— Меня влечет к Сейму так сильно, что и слов не могу подобрать. Но все равно ничего не выйдет. И отец не единственная причина. Не могу сказать о других. Это отвратительно и стыдно. К тому же не хочу говорить об этом здесь.
Пич подошла к Эмме и присела напротив, схватив ее за лодыжки и заглядывая в опущенное лицо.
— Знаешь, мне так кажется, что если до хрена всяких долбаных причин «против», то нужно найти одну единственную огроменную причину «за» и послать в долгий путь последствия.
Эмма засмеялась сквозь слезы, снова качая головой, но чувствуя, как болезненный узел внутри ослабляет хватку, сжимающую нутро и мешающую нормально дышать.
— Если это так, то почему же сама так не поступишь? — грустно улыбаясь, спросила она.
— Резонный вопрос, — Пич опустила глаза, прерывая их откровенный контакт, и поднялась. — Может, и поступлю. Где наша не пропадала! Живем-то один раз, мелкая!
— То, что я чувствую к Сейму, оно такое… не передать словами, настолько большое и захватывает меня без остатка. Я боюсь, — честно призналась Эмма.
— На то они и настоящие чувства, Джимми, чтобы пугать и пробирать нас до самого дна. Вот, посмотри на меня. Я-то вообще на грани истерики.
— Только не ты, Пич, — засмеялась Эмма.
— Я! Еще как я.
Пич передернула плечами, будто отряхиваясь, и стала одевать ботинки.
— Предлагаю на время закрыть тему и пойти подкрепиться. Ты не обедала, а если пропустим еще и ужин, до утра в нашей богадельне пожрать будет нечего.
Желудок громко одобрил предложение Пич, и Эмма выбралась из постели.
За их столом уже восседали близнецы. Увидев их с Пич, они замахали им руками, будто сто лет не виделись.
— Вот уж кто никогда возможность пожрать не пропустит, — ухмыльнулась Пич, когда они с Эммой подошли со своими подносами.
— Ты так говоришь, будто мы такие примитивные, что только и думаем, как о жратве, — сделал почти обиженную физиономию Сидда.
— Да. А мы не такие! Трахаться мы хотим гораздо чаще, чем есть, — поддержал его Брант, нагло ухмыляясь.
— Хотеть и получать — разные вещи, — в своей обычной манере фыркнула Пич. — Вот поэтому вы все время жрете и так редко изменяете вашей правой руке.
— Пич, ты бы не дразнила нас, а то мы тоже можем, — сделал угрожающую физиономию Сидда.
— Да мозгов у вас не хватит! — самодовольно отмахнулась Пич.
Братья переглянулись с хитрыми физиономиями и повернулись к Пич.
— Майор Харри-и-и-ис! — ехидно в два голоса запели они, и Пич сразу поменялась в лице.
— Прекратите! — возмущенно сказала Эмма. — Зачем задевать друг друга!
— Эй, не нервничай, пичуга! Мы же не со зла. И вообще, она всегда первая начинает, — совершенно по-детски возразил ей здоровенный Брант.
В общем зале раздался взрыв вызывающего хохота, и близнецы отвлеклись на что-то за спинами девушек. Улыбки исчезли, а лица стали кислыми.
— Судя по лошадиному ржанию явилась Флеш и Ко, — не оборачиваясь, безразлично констатировала Пич, ковыряясь в тарелке.
— Ага. И, похоже, она за каким-то чертом прет прямо сюда, — скривившись, сказал Сидда.
— А чего такое личико недовольное? Пожрать вы успели, а десерт сам к вам подгребает.
— У нас критические дни, — хмыкнул один из близнецов.
— Давно? — уточнила Пич.
— Да вот прямо только что и начались, — поддержал другой.
В этот момент розововолосая девушка встала у их стола.
— Привет, — притворно сладким голосом пропела она.
На ее приветствие не ответил никто, кроме Пич.
— Флеш если ты пришла попытаться испортить мне аппетит, то и не заморачивайся, — не глядя, сказала она. — Я так проголодалась, что даже твоя потасканная рожа не сможет это изменить.
— А с чего ты взяла, что я пришла к тебе? Ты мне больше не интересна, Пич. У меня есть сюрприз для твоей маленькой шлюшки-подружки, — Эмма удивленно уставилась на Флэш, и та ответила ей взглядом, в котором кипело злорадное предвкушение, и Эмма опять ощутила, как поднимается тошнота.
— Шла бы ты отсюда, пока при памяти, — грубо рыкнул один из братьев.
— А вы вообще заткнитесь. Если вы были настолько тупыми, чтобы отказаться от меня добровольно, то обратной дороги для вас нет, — заносчиво выпрямилась татуированная девица.
— О, вот ведь горе горькое! — закатил глаза Сидда. — Пойти, что ли, утопиться… в пиве от радости.
— Пошли вы! Наплевать на вас всех! — откровенно злобно зашипела Флэш.
— Ну, так и свали, не порть перспективу.
— Сейчас, не волнуйся. Меня тоже от вас блевать тянет. Только покажу этой мелкой кое-что. Тут на базе слухи ходят, что ты у нас, типа, теперь подружка СС?
Эмма растерялась и, покраснев, захлопала глазами, озираясь, много ли народу это слышало.
— Даже если и так, Флэш, тебе то что? — напряглась Пич, опираясь на стол и становясь похожа на туго сжатую пружину. — На тебя-то он бы все равно не повелся, даже будь ты последним существом с вагиной на земле.
— Как, впрочем, и на тебя, сучка черномазая, — злобно выплюнула Флэш. — Так что заткнись. А тебе, мелкая, я картинку покажу, чтобы ты сильно нос-то не задирала.
Флеш толкнула по столу свой навороченный телефон с большим экраном с какой-то фотографией.
Эмма взяла его и опустила глаза, рассматривая. На фото, сделанном явно из какого-то укрытия, судя по ракурсу, она сначала разглядела мужчину и женщину, застигнутых явно в весьма интимный момент. Женщина сидела на коленях мужчины, страстно прильнув к нему всем телом, их губы практически соприкасались, как будто они пили дыхание друг друга. Они смотрели неотрывно, и напряжение, повисшее между ними, отчетливо читалось, даже не смотря на довольно паршивое качество фото из-за плохого освещения. Руки женщины были в волосах мужчины, а его сжимали тонкую талию женщины.
Женщина была ослепительно красивой блондинкой, но когда Эмма рассмотрела мужчину, телефон задрожал в разом ослабевших руках.
Его невозможно было спутать ни с кем. Это был Сеймас. Эмма медленно подняла остекленевший от боли взгляд на Пич.
— Правда, горячая картинка? Мне ее Рейвен из другой группы прислала. Они сейчас как раз в увольнительной. Вот и заскочили в один милый бар в центре. «Пьяный Томас» называется.
Пич при этих словах разительно изменилась, позволив на лице отчетливо отразиться замешательству и чувству вины, от чего сердце Эммы сжалось, в оглушающей в своей очевидности догадке, и вскочила.
— Интересно, это девка такая жаркая штучка, или просто ты настолько никчемная в постели, раз он к ней сбегает, пока ты тут казенные харчи наворачиваешь? — победно ухмыльнулась Флэш.
В этот момент Пич выхватила телефон у оцепеневшей Эммы и швырнула его в стену за спинами близнецов.
— Пошла на хер отсюда, сука! — взревела она.
— Тварь, ты хоть знаешь, сколько он стоит! — завопила Флэш и кинулась на Пич, но в полете ее перехватил Брант и отшвырнул брезгливым жестом, как ядовитую змею.
