— Можно нескромный вопрос? — негромко поинтересовался он.
Мужчина усмехнулся:
— И я даже знаю какой. Да, темный, но работаю на институт. Могу даже лицензию показать, если хотите. Или Николаичу при вас позвонить.
Не удержалась, посмотрела на ауру — не врет. Впоследствии куратор подтвердил, что да, у них и такие имеются, по его словам — люди всякие важны, люди всякие нужны. Ладно. Если все законно, то чего дергаться.
К концу июня мы закрыли практику и на целый месяц были предоставлены самим себе. Общага, естественно, работала, только большинство расползались по морям, и у кого была возможность — по дачам или домикам в деревне. Хотя с прошлым все связи прерывались у тех, кто до появления здесь об институте ни сном ни духом, но учились у нас и потомственные сенсы, у кого родители его же заканчивали. Мало, правда, но все же такие были. И вот у них-то и имелись дачи и дома за городом, куда половина студентов с большим удовольствием свалила дружной толпой. У меня, кроме дядь Миши, никого не имелось с домиком, так что предстояло торчать в Питере.
— Куда-нибудь едешь? — поинтересовалась Грановская через пару дней после окончания практики.
— Нет, наверное, — пожала плечами. — Некуда особо.
— А я на море рвану. — Она мечтательно зажмурилась. — Всегда мечтала, а тут стипендии за год вполне себе накопилось, особо не тратила.
— Кстати, хорошая идея, — воодушевилась я.
У меня тоже стипендия в основном оставалась на карточке, и за год там набежала приличная сумма, плюс мои личные сбережения.
— Поехали на недельку в Египет? — Ольга села, ее глаза загорелись. — Погреемся, на кораллы посмотрим! Да и вдвоем дешевле, чем одной! Загранка есть? — уточнила она.
— Где-то была. — Я, когда уезжала из дома, все документы с собой взяла на всякий случай.
На том и порешили. Ольга взяла на себя покупку билетов и заказ гостиницы, я не встревала, мало что понимая в этом. Следующей ночью сказала Вердену, что уезжаем с Грановской на юга, подсознательно ожидая или возражений, или как минимум настойчивых предложений составить компанию. Но когда это я умела угадывать его реакцию?!
— Я завтра за город, у меня под Колпино домик есть, — негромко сообщил он, заложив руки за голову и глядя на меня — мы сидели друг напротив друга в кровати. — Свежий воздух, речка рядом, натуральные продукты. — Тим чуть улыбнулся. — Хочешь, заезжай в гости, когда вернешься.
Не нашлась что ответить. Категоричный отказ застрял в горле, первоначальная радость от того, что наконец отдохну от него, как-то увяла, едва я осознала, что не увижу Вердена как минимум неделю. Черт. Привыкла или?.. Сердце сжалось от поднявшего голову страха: никаких «или». А от привычки можно избавиться.
— Я подумаю, — как можно равнодушнее кивнула и перебралась на место, натянув одеяло на плечи и повернувшись к альбиносу спиной.
Он, как обычно, вытянулся рядом, обнял одной рукой и прижался носом к затылку. Приятно, блин… Но хрена с два признаюсь в этом.
— Думай, — шепнул он.
И все. Больше ничего. Уснула я с непонятной тяжестью на душе и разбуженной тревогой. А утром, проснувшись, обнаружила, что Верден уже свалил, оставив завтрак под салфеткой и короткую записку с пожеланием приятного путешествия. Смяла листик, поела и ушла к себе.
Через два дня мы уехали в Египет.
Отдохнули клёво, позагорали, повалялись на пляже, полюбовались на Красное море, рыбок и кораллы. Я почти не вспоминала о Вердене, но это не мешало моему внутреннему компасу постоянно смотреть в сторону родного Питера. Да, похоже, связи и расстояние не помеха… Ольга в своем репертуаре, на отдыхе нашла какого-то знойного мачо, и я ее ночью практически не наблюдала в номере. Уже перед самым отлетом, шляясь в ожидании такси до аэропорта по близлежащим лавочкам, наткнулась на серебряный анкх на такой же цепочке. Не ширпотреб, стоил он достаточно для украшения, по гладкой поверхности вилась изящная гравировка. Мне понравилось. И почему-то я подумала, что Вердену понравится тоже. Повинуясь внутреннему порыву, купила и спрятала в рюкзак, поглубже. Хорошо, рядом Грановской не было, не хотелось, чтобы она знала о покупке. Догадается же, что не себе, подколок не оберусь. А задумываться, зачем я приобрела эту вещицу, не хотелось. Через пару часов мы взлетели и к ночи были в Питере. Добравшись до общаги, даже чемоданы разбирать не стали, настолько устали, сразу спать повалились.
Утром же, задумчиво позавтракав, я вдруг приняла решение. Причины, почему я это сделала, меня не волновали, точнее, я задвинула их поглубже в темный угол, где хранились все страхи и тревоги по поводу нас двоих, и утрамбовала получше. Запихала в рюкзак шорты, купальник, пару футболок, ноут конечно же и еще захватила пару учебников из тумбочки — август не за горами, скоро занятия. Ольга дрыхла, так что я оставила записку, что уехала за город, насколько — не знаю, и вышла на улицу. Звонить Вердену и предупреждать о своем решении не хотелось, поэтому просто поехала на вокзал и села на электричку до Колпино. Там по ходу разберусь, что к чему. По пути успела задремать, а когда уже подъезжала к станции, с удивлением поняла, что никакого волнения не испытываю: скорее, нетерпение, а еще радость. Япона мать, с каких щей?.. В голове закружилась опасная карусель мыслей, и я поспешила их разогнать. Так, раз каникулы, буду расслабляться и получать удовольствие, без всяких заморочек. Вроде же решила, что до конца учебы — тайм-аут. Принимаю все как есть.
Электричка остановилась, я вышла на перрон, щурясь от яркого солнца, и ни разу не удивилась, увидев знакомую высокую фигуру с белыми волосами. А вот собственная реакция, честно говоря, слегка напугала силой эмоций и… ой, не знаю, короче. Я почему-то побежала, широко улыбаясь, и с довольным возгласом с размаху повисла на шее Вердена. Никто же из знакомых не видит? Не видит, значит, можно позволить себе чуть-чуть лишнего. Сильные руки обняли, чуть прижали и осторожно поставили на землю, красные глаза со светлой радужкой весело взглянули на меня, и сердце неожиданно ухнуло куда-то в район пяток, решив там и поселиться.
— Соскучилась? — усмехнулся Тим, забрав у меня рюкзак.
— Не дождешься, — тут же проснулось упрямство, и я буркнула, страшно застеснявшись неожиданного порыва: — На свежий воздух захотелось, знаешь ли, и в тишину.
— Ну-ну, — ехидно прокомментировал Верден и добавил, взяв за руку и потянув за собой: — Вруша и вредина.
— Почему это вредина?! — немедленно возмутилась я.
— Могла бы и не поддаваться соблазну снова влезть в образ упрямой дикарки, — доходчиво объяснил Верден и вдруг, развернув меня к себе, скользнул губами по моим губам. — Хотя бы здесь, где нас никто не знает, — уже тише добавил альбинос. — Я же вижу, что скучала, Сонька.
Я настойчиво выбралась из его объятий, хмыкнув, и отозвалась:
— Умный такой, череп не жмет? — Но голос предательски дрогнул, и я не выдержала: — Да ну тебя в пень, гад красноглазый! Хватит уже меня в краску вгонять! Сам все понимаешь и видишь, чего прикопался?! Ща вот как уеду обратно… — выпалила на одном дыхании, одновременно раздраженная и смущенная.
Верден вздохнул и обнял за талию, приноравливаясь к моему шагу.
— Сонь, давай перемирие, хотя бы на эти дни, что ты здесь, ага? И веди себя, как тебе хочется, идет? Слова не скажу. Только, пожалуйста, — его голос стал мягким, и мое тело знакомо отреагировало волной неугомонных мурашек, — в раковину не залазь?
Посмотрела на него долгим взглядом, потом кратко ответила:
— Я подумаю.
Все-таки да, соскучилась, и гораздо больше остального мне хотелось в кои-то веки не демонстрировать извечные колючки и подозревать подвох в каждом слове или действии Вердена, а… да просто отдохнуть. Пусть даже и с ним вместе.
Несмотря на остававшиеся в глубине души опасения, что отдых перерастет в совместное времяпрепровождение со всякими там нежностями и прочей фигней, все проходило просто отлично. Если бы так случилось, удрала бы первой электричкой. Не знаю почему, но от него подобное поведение воспринялось бы мной как предательство. В наших отношениях все было настолько просто и одновременно сложно, что найти хрупкую середину, баланс между обычной дружбой и чем-то гораздо большим являлось задачей невероятно трудной, для меня, по крайней мере. От стереотипов так просто не избавиться, и я подсознательно постоянно ждала от Вердена подвоха, каких-нибудь ненужных признаний или излишне трепетного отношения, и это напряжение иногда давало о себе знать. Я огрызалась, язвила, иронизировала… а он пропускал мимо ушей. Первый день. Потом ушел до вечера, оставив записку, что он на рыбалке, еда в холодильнике, а на столе немного малины. Все. Я была полностью предоставлена сама себе, читала, валялась в углу участка на солнышке или сидела за ноутом — мне никто не мешал.
