Они посидели еще немного у Тамары Васильевны, поболтали ни о чем, перемыли косточки родне. Все тихо и по-семейному. И Таня даже отошла. Смеялась вместе со всеми, что-то уточняла, переспрашивала, проявляя заинтересованность, но все равно Павел чувствовал не покидающее ее напряжение. Что этот Владик ей наговорил? Что пообещал? Не себя ли на блюде с голубой каемкой?
Только по приезду домой он решился на разговор:
— Тань, так что все-таки хотел этот… Владик?
Таня оторвалась от игры с сыном и неловко пожала плечами:
— Он хотел сына. Вспомнил вдруг, что он у него имеется. Не прошло и двух лет, — с горечью добавила женщина.
— Как это — сына? — переспросил Павел, не совсем понимая, что Таня имела в виду.
— А вот так! Видеться он с ним, видите ли, хочет! Право имеет, по его глубокому убеждению. Ты представляешь, какое нахальство? — возмутилась женщина, безжалостно скручивая волосы на затылке.
— А ты против? — на всякий случай уточнил Паша.
— Я? Конечно! Зачем Даньке лишний стресс? Его через месяц опять перемкнет — исчезнет так же быстро, как и появился, а как я это ребенку объясню? Да и чему может научить сына такой слизняк?!
Павел тихонько выдохнул. Значит, Таня не собирается прощать подлеца. И на том спасибо.
— Жизнью он моей интересовался! Представляешь? О тебе выспрашивал, что за мужик рядом с его сыном трется… Да его просто заело, что у меня кто-то появился. Вот отсюда и интерес. Он же думал, я по нему убиваться всю жизнь буду, да не тут- то было, — негодовала Таня, вышагивая по комнате. Данька с интересом наблюдал за матерью.
Павел мог бы сказать, что если бы у Тани не осталось чувств к тому хлыщу, то она бы не реагировала так остро на его появление, но все же промолчал. Она имела право злиться. И хорошо было уже то, что Таня осознавала мотивы мужчины, а не была им ослеплена. Значит, у него были неплохие шансы. Черт! Ну, вот о чем он думает вообще? Пару недель назад и знать ее не знал, а тут уже в кулачный бой готов с соперником вступить. Оно ему надо? Надо, — пискнул тоненький голосок. Час от часу не легче.
— Тань, да забей ты на него. Прав на ребенка у него нет, а если тебя доставать станет, так я ему быстро крылышки обломаю.
Таня остановилась на полпути. Посмотрела пристально на мужчину. Как же давно ее не защищали. Как же хорошо осознавать, что за тебя есть, кому постоять. Невероятно хорошо. И даже делать ничего не нужно. Само понимание того, что за твоей спиной кто-то есть… Уже счастье.
— Спасибо, Паш… Спасибо. Правда.
Таня не знала, уместно ли будет, если она его обнимет. Хотя… Он не раз ее обнимал просто так. Женщина отбросила все сомнения и шагнула в крепкие, надежные мужские объятья. Уткнулась носом в шею.
— Не хочу больше о нем, Паша.
Вот и славно, вот и хорошо! Он как-то тоже от этой темы не в восторге.
— Может, поработаем? — вдруг поинтересовалась Таня.
— Ну, какая работа, Тань? Каникулы же.
— Каникулы. А ты работаешь! Думаешь, я не знаю?
— Да разве это работа? Так… — отмахнулся Павел, подхватывая на руки малыша, который тянул его за штанину.
— Может, кино тогда какое-нибудь посмотрим? Я не знаю… Ты как обычно выходные проводил?
— С семьей. Я женат был.
Таня насторожилась. Вот серьезно.
— Чего застыла? В прошлом это все. Только дочка осталась. Учится в университете в Мюнхене. Тань… — добавил мужчина. — Ну, чего ты?
— Ты точно разведен?
— Абсолютно. Мы даже через раздел имущества прошли. Тот еще гемор… Когда же ты уже научишься мне доверять? — поинтересовался мужчина, заглядывая в глаза.
— Научусь, Паш. Обязательно научусь, — прошептала Таня, потираясь лицом о его загрубевшие пальцы. — Ты мне можешь ответить, почему ты сам за ремонт взялся?
— поинтересовалась она, разглядывая мозоли, которые редко можно увидеть на руках бизнесмена или программиста.
— Да я ведь уже рассказывал, Тань… Запили работники, а мне эта катавасия с переездом — во где сидела, — пояснил мужчина, резко проводя ладонью под подбородком. — Да и что там оставалось? Мусор вынести, да под карнизы дырки просверлить. Это я тогда… перфоратором. А ты чего такая нервная была?
— Так, не ладилось ничего… Данька заболел, последние деньги на лекарства ушли, а заработать не получалось. Очень твой ремонт отвлекал, — повинилась смущенно.
— Прости, — зачем-то извинился мужчина.
— Пустое… — отмахнулась Таня. — Кстати, о ремонте, мне нужно будет как можно быстрее кого-то нанять. И чтоб не слишком дорого…
— Зачем? — нахмурился Павел.
— В смысле? — уставилась на мужчину Таня.
— Зачем спешить? Тебе со мной плохо?
Интересно девки пляшут… Ей-то хорошо. Но не надежны такие отношения, как ни крути. Тане нужно было подготовить пути отступления. Нужно было иметь запасной вариант на случай их расставания. Она никогда не станет зависеть от мужчины полностью. А отсутствие нормального жилья, как ничто другое связывало ее по рукам и ногам. И как это объяснить, чтобы не обидеть?
— Павел… Я хочу привести в порядок свой дом. У меня ребенок, понимаешь? Я несу за него ответственность, и не имею права на необдуманные поступки. Вдруг у нас не сложится? Ведь так бывает, правда? Я хочу… я хочу…
— Ты хочешь иметь пространство для маневра, — закончил за нее Павел.
Таня не поняла его настроения. Злился ли он, или все-таки понял? Скорее всего, понял, потому что притянул ее опять в свои объятья и прошептал:
— Ох, Таня-Таня… Недоверчивая ты моя…
— Ну, уж какая есть, — пробурчала женщина, и тут же закричала, резко отстраняясь. — Паша! Спасай телевизор!
Оставшийся без присмотра Данька нашел в тумбочке прихожей крем для обуви и старательно размазывал его по висящей на стене плазме. Даже стульчик догадался подставить, чтоб удобнее было. Павел откинул голову и захохотал. Данька заинтересованно покосился на звук, хватаясь черными маслянистыми ладошками за светлые обои.
— Что ты смеешься, Паша! Он же сейчас испортит все! — запричитала Таня, хватая ребенка. — Данька, ну что ж ты делаешь, поросенок?
— Молодец, сынок, — похвалил ребенка мужчина. — Тань, ну чего ты хмуришься? Он же за мной повторял. Я вчера специальным средством от пыли технику протирал. Парень все просек. Помочь хотел. Да, Данюха?
А Таня хмурилась уже вовсе не от проделок сына. Царапнуло ее совсем другое. «Сынок…» Она как-то не задумывалась о том, что не одна она привыкает к мужчине. Данька тоже тянется к нему всем сердцем. И это — большая проблема. Таня улыбнулась нерадостно и понесла сына в ванную. Отмывать.
Гуталин отмывался с трудом, поэтому, когда женщина, наконец, вернулась в гостиную, Павел уже отмыл телевизор, и теперь пытался оттереть обои, что было гораздо сложнее сделать.
— Не оттирается? — с сожалением поинтересовалась Таня.
— He-а. Ну и черт с ним. Мне совсем не нравились эти обои.
— Ты же не собираешься затевать ремонт? — Таня неверяще уставилась на мужчину.
— He-а. Сначала сделаем у тебя, чтобы было, где перекантоваться, а только потом тут. Мне и плитка в ванной не нравится. Как в операционной. Неуютно.
— Ты шутишь, да?
— Почему шучу? Я хочу жилище, которое бы соответствовало моим представлениям об уюте. Это совсем не то.
— Ты хочешь сказать, что мне придётся пережить еще один ремонт?! Точнее, два. Твой и мой.
— А что поделать, Танюш? Зато потом как заживем! — улыбнулся мужчина.
Она не знала, плакать ей или смеяться. Паша был такой… Мужчина. Основательный, надежный, понимающий. Он ни разу не разозлился на Даньку, всегда был внимательным и к ней, и к сыну. Ну, вот и что ей с этим делать?
— Мы, вообще, кино собирались посмотреть, — напомнила Таня, откидывая прочь сомнения.
— А Даньку спать укладывать не пора?
— He-а. Пусть еще часик поиграет, завтра, может, даст подольше поспать.
Ну, а что? Он не против поваляться подольше, пусть ребенок гуляет. Kнигoлюб.нeт
— Что будем смотреть? — поинтересовался мужчина, устанавливая ноутбук прямо на диване.
