— Чаю с лимоном сделаешь? — прошептала она, касаясь лбом холодной плитки в ванной.
— Да запросто! Иди, ложись, сейчас я все принесу.
— Нужно на работу собираться…
— А лучше ты ничего не придумала? — возмутился мужчина, аккуратно подталкивая Таню к выходу. — Ложись немедленно, и спорить не смей.
Сил сопротивляться у неё и впрямь не было. Таня вернулась в спальню и осторожно легла. Данька ещё спал в своём манеже, что давало ей лишние минуты тишины. Спустя несколько минут, появился Паша, который принёс холодное мокрое полотенце и большую чашку чая.
— Положи на голову, будет полегче, — посоветовал он, протягивая компресс.
Таня благодарно кивнула и сделала, как велели.
— Ты как? — спустя некоторое время, поинтересовался Павел, поглаживая женщину по волосам.
— Ещё тошнит. И голова кружится.
— Выпей чаю.
Она осторожно приподнялась, пригубила из чашки, которую мужчина поднёс к её губам. Снова легла.
— Отдохни немного. Я сейчас вернусь, только позвоню…
Павел вышел из комнаты, набирая номер матери.
— Привет, сынок, я уже почти готова…
— Вот и хорошо. Сегодня за тобой приедет такси. Самому тебя забрать не получится.
— Что-нибудь случилось? — насторожилась Тамара Васильевна.
— Да, ничего такого. Таня приболела, не хочу её оставлять. Ну, так как, доедешь?
— Да, поди, не маленькая. Только зачем же на такси деньги транжирить? Я по старинке. На автобусе…
— Мама! — прервал монолог матери мужчина. — Даже не думай. Тем более, машина за тобой уже выехала.
Павел решил, что лучше уж он немного приукрасит действительность, чем будет продолжать бессмысленный спор. Наспех закончив разговор и вызвав такси, мужчина вернулся в спальню. Данька уже проснулся, и теперь пытался вылезти из манежа. К слову сказать, побег почти удался.
— Горшок… — прошептала Таня.
Павел понятливо кивнул, взял на руки счастливого Даню и пошёл с ним в ванную. Сделав все необходимые дела, умыв заспанную мордочку и почистив маленькие зубки, мужчины вернулись в комнату.
— Кусить, — заявил ребёнок, дергая Пашу за нос.
— Сейчас, сынок. Мама только встанет…
— Лежи! Мы сами, что, не позавтракаем?! — возмутился мужчина.
— Так не готово ничего.
Паша в бессилии треснулся головой о косяк, чем порядком насмешил ребёнка, и, сдерживая себя из последних сил, проговорил:
— Уж кашу я как-нибудь сам сварю!
Глава 18
Заливая овсянку молоком, мужчина не мог перестать думать о том, что если Таня в ближайшее время не расслабится, не опустит забрало контроля, он просто завоет! И у них возникнут серьёзные проблемы. Семейная жизнь затрещит по швам, толком не начавшись.
Данька уже практически съел свою кашу, когда запиликал домофон. Мама…
— Ну, рассказывай, что тут у вас случилось? — тихонько прошептала Тамара Васильевна, неловко оглядываясь по сторонам.
— А у нас тут твоя мечта сбылась.
— Да ты что? — восхитилась женщина, скидывая в руки сына пальто. — Мечта моя, а сбылась у вас?
— Да, вот такая у тебя мечта, мамочка! — хмыкнул мужчина, убирая вещи в шкаф. — Беременные мы…
За спиной послышался приглушённый выдох и какое-то шуршание. Это мама съехала по стеночке на банкетку.
— Как — беременные, Павлик? — прошептала мама, прикрыв рот ладонью.
— А вот так! Внук у тебя будет, или внучка… — подумав, добавил мужчина.
На глазах пожилой женщины выступили слезы.
— Эээ, мам, ну ты чего, реветь удумала?
— Да это же от счастья, сынок!
— Здравствуйте, — в двери спальни появилась Татьяна, которая нечаянно услышала окончание разговора. И плакать от этого ей захотелось едва ли не так же, как самой Тамаре Васильевне. Господи…. Да она бы полжизни отдала за такую реакцию два с половиной года назад. И сейчас, когда ни на что хорошее уже не надеялась, оказалось, что её новой беременности были рады! И отец ребёнка, и его мать… Это было настолько неожиданно, настолько невероятно… И сам факт беременности, и радостная реакция на нее, что Тане хотелось ущипнуть себя, дабы убедиться в реальности происходящего. Она так разволновалась, что даже утихшая было тошнота вернулась с новой силой.
— Что, Таня, опять плохо? — всполошился мужчина.
— Немножко.
— Мам, ты иди в кухню, займи чем-нибудь Даньку. Нас тут опять тошнит…
Когда Таня с Павлом, наконец, вернулись, Тамара Васильевна уже и чайник поставила, и принесенные с собой угощения разложила по тарелкам.
— Ма, ну, опять ты натащила! Садись, Тань…
— И буду таскать. Пусть Таня лучше отдыхает. А то батрачит день и ночь!
— Что вы, Тамара Васильевна… Мне в радость.
— Называй меня мамой, Танечка. Ты ж мне дочь теперь, — ласково проговорила женщина, поглаживая Таню по волосам и подкладывая еду на тарелку.
В очередной раз до спазма в горле захотелось плакать. Таня кивнула, закусив губу. Она боялась скатиться в банальную истерику, если женщина и дальше продолжит в таком духе. Тамара Васильевна поняла ее состояние, потому что не стала развивать свою мысль, а только улыбнулась еще раз, отворачиваясь к плите:
— Вы простите, что я тут хозяйничаю. На место хозяйки не претендую, да только больно хочется вам нужной быть…
— А ты и нужная! Что за глупости? Вы что, с Таней, сговорились?
— Вот и хорошо, Павлик. Вот и хорошо… Вообще день сегодня хороший. Радостный. Детки — это такое чудо, да, Данюша? Будет у тебя братик или сестричка. И, может, и сразу два!
— Да нет, — впервые за день улыбнулась Таня, вставая из-за стола за молоком, — двое
— это что-то из области фантастики.
— Почему же? — удивилась Тамара Васильевна. — Никакой фантастики. У меня сестра-близнец имеется. Верочка… А двойняшки через поколение как раз и повторяются. Таня?!
Тане настолько поплохело, что она буквально упала обратно на стул. Она и с одним ребенком еще не свыклась, а что уж говорить о двоих?!
— Мама, ну кто тебя за язык тянул? — рявкнул Паша, опускаясь рядом с Таней на пол. — Ты как? Как себя чувствуешь?
— Прости, сыночек, не подумала, дура старая.
— Вы не старая-я-я-я, — заплакала молодая женщина, утыкаясь в макушку мужчины.
— Вы замечательная. Только я двойню не хочу-у-у. Простите меня-я-я.
— Господи, да за что же мне тебя прощать, милая? Это ты прости, что расстроила…
— Так, хватит. Таня, прекращай! Мама, хватит извиняться, ты ни в чем не виновата. Один, так один, двойня, так двойня. Помощников вон сколько. Таня!!!
А она не могла остановиться, все плакала, и плакала. И все смешалось в этих слезах. И облегчение невероятное, что она не одна, и страх, и тревога… И бушующие гормоны, куда же без них? И как-то так хорошо было плакать, уткнувшись в крепкое мужское плечо, что остановиться не было никакой возможности.
Тамара Васильевна подхватила на руки недоумевающего Данюшку и вышла из комнаты, оставляя молодых наедине.
— Ну, ты чего ревешь, а?
— Боюсь…
— Ну, я же тебе уже все объяснил… И я помогу, и мама. Няньку наймем, если будешь уставать. Ну, я тебя хоть когда-нибудь обманывал?
— Нет… — всхлипнула Таня и отчаянно затрясла головой для пущей убедительности.
— Вот и верь мне. Все будет хорошо. Мы со всем справимся. Я тут прикинул… Нам ведь нужно будет расширяться теперь, как ни крути. Так что, может, это и к лучшему, что мы в твоей квартире ничего не успели сделать.
— Ты о чем? — хлюпнула носом женщина.
— Мы из твоей квартиры можем сделать большую кухню-гостиную, а эти комнаты переделаем в спальни. Будет просторно… Что скажешь?
— Нет… Нет, Паша. Я не могу, а вдруг… Короче, у меня должна остаться своя квартира.
Мужчина устало прикрыл глаза. У него было ощущение, что он бьется в закрытую дверь. Туда, где он совсем не нужен. Мерзкое, если признаться, чувство. Они продвигались на шаг вперед, и тут же отступали на два. Хотя, возможно, он слишком торопит события, и, если немного выждать, все изменится. Он на это очень надеялся.
