— Мне жаль вас.
Граф Троубридж уставился на меня в полнейшем изумлении.
— Что? — только и смог сказать он.
— Вы — молодой, красивый, влиятельный. У вас впереди — вся жизнь. Отчего же вы так злы на мир? Кто сделал вас таким несчастным? Почему вы отыгрываетесь на мне, на женщине, которая ничего плохого вам не сделала?
— Да как вы смеете?
Тут спесь слетела с него — и он превратился в того, кем он был на самом деле, — в мальчишку лет двадцати плюс-минус. Мальчишку, которого выгрызала какая-то убивающая его мысль.
— Я не могу понять… — проговорила я, смотря ему прямо в глаза. — Вас же в Академии считают благородным человеком — в том числе и командующий Тигверд, и окружение наследника, и мои сыновья. Я даже могу представить, что вы такой и есть — приличный молодой человек из приличной семьи. Откуда тогда такое желание унизить меня? Выразить мне свое презрение?
— Вы — Вероника. И вы — тоже экономка…
— Получается, что именно у вас были отношения с девочкой, что работала в поместье у милорда Верда до меня?
— Оооо… У этой вашей девочки были отношения. Были. Но не только со мной.
— Что? — изумилась я. Вспомнила молоденькую мамочку, прижимающую к своей груди дочку. Ее чуть смущенную улыбку.
— Вижу, вы с ней знакомы. И не верите мне.
— Слушайте, а вас не могли ввести в заблуждение?
— Это не ваше дело! — снова ощетинился мальчишка. — Какого цвета глаза?! Отвечайте! Алые? Белые? Золотые? Или?
— Синие, — сказала я правду. — Точно такого же оттенка, как ваши сейчас.
Он отшатнулся от меня, но потом опять распрямился и уже без гнева, как-то равнодушно сказал:
— Вам придется побыть здесь, не пытайтесь что-то предпринимать, в этом месте действует магия только нашего рода.
— Что вы собираетесь делать?
— Все, что мне остается, — это попытаться спасти свою дочь. До того как…
— А почему вы просто не отправитесь за помощью к вашему наставнику, командующему Тигверду?
— И что я ему скажу?
— Правду? — предположила я.
— Вы забавная, — проговорил он.
И я чуть не взвилась. Одно дело — слышать это от императора Фредерика. От Ричарда, в крайнем случае. Но от детеныша, который меня почти в два раза младше и к тому же меня нагло похитил… Это слишком! Но потом я посмотрела в его глаза — они поменяли цвет и стали как будто припорошенные снегом. Такое выражение глаз я уже в своей жизни видела. Когда Ричард сидел, смотрел в пламя камина и пытался меня не убить…
— Почему вы не пойдете к своему другу? — тихо спросила я.
— И скажу я ему, что предал? — Усмешка исказила черты его лица.
— Тем, что завели интрижку и соблазнили экономку?
Граф Троубридж рассмеялся. Судорожно, отчаянно. Словно пытался зарыдать, но не мог.
Я смотрела на него, пытаясь понять, что делать. К счастью, он достаточно быстро пришел в себя и наконец проговорил:
— Та женщина, которую сегодня убили… Это была Вероника.
— Что? — Ноги у меня подогнулись, и я опустилась прямо на ледяные камни. — А ребенок?
— Ребенок исчез.
— И что теперь?
— Теперь мне предложили обмен…
Глава 16
— Ника! — раздался вопль Ричарда.
Время, помноженное на холод и ледяной ветер, тянулось так медленно, что я уже думала, что за мной в эту глушь никто никогда не придет….
И тут же на плато, куда меня занесла судьба и граф Троубридж, стало многолюдно.
Ричард кинулся меня обнимать, следом появились император, полковник Гилмор и десяток людей в военной черной форме.
— Ты цела?
— Да, — кивнула я, лязгнув зубами.
— Кто? — тихо спросил император.
— Граф Троубридж. — Не хотелось расстраивать Ричарда, но парня надо было спасать.
— Зачем? — Фредерик и Ричард задали этот вопрос практически одновременно.
— Он письмо вам оставил, — распахнула я плащ и передала конверт Ричарду. — Надо торопиться. Он там какую-то самоубийственную глупость затеял.
— Я так думаю, — проскрежетал император, — что самоубийственную глупость молодой человек уже совершил. Он похитил вас. Все остальное — на его усмотрение.
— Фредерик, — укоризненно посмотрела я на него, — я не пострадала. А мальчишка… Он запутался. И его шантажировали. Тем не менее он…
— Он мог прийти за помощью ко мне.
Все-таки голос Ричарда, когда он в бешенстве, удивительным образом становится похож на голос его отца-императора. Кошмарные звуки — как будто по стеклу проводят чем-то металлическим — они издают совершенно одинаково.
— Он предпочел сделать все по-другому, — продолжил гневаться Ричард.
— Но он и не выдал меня тем, кто шантажировал его жизнью его дочери, — возразила я.
— Так. Все эти препирательства позже, — распорядился император, — а пока в тепло.
Короткий кивок Ричарда, знакомое уже гудение портала — и ледяное плато остается позади. Как ночной кошмар — яркий, заставляющий содрогнуться. Но совершенно нереальный…
Миг — и мы в городском доме.
Мама начала плакать, как только меня увидела. Видимо, она держалась ровно до того момента, как поняла: все обошлось. Отец тоже выглядел не лучшим образом — он был белее стены в моих покоях.
Господин Ирвин, как только появился, сразу выдал всем присутствующим по колбочке с успокоительным. Я даже позлорадствовала: в кои-то веки не мне одной страдать от невыносимо горького вкуса. Все приняли помощь целителя безропотно, только Фредерик попробовал уклониться с помощью лениво-царственного жеста. Наверное, вспомнил, что повелитель все-таки он. На Ирвина это не произвело ровным счетом никакого впечатления, он лишь посмотрел на императора укоризненно. Подействовало. Фредерик выпил. Потом целитель обернулся ко мне.
— Как вы? — спросил он.
Я оглушительно чихнула, словно мой организм ждал этого вопроса, чтобы показать себя во всей красе. Подумала. Чихнула еще раз и проникновенным басом высказалась:
— Хорошо.
— Вижу, — улыбнулся мне Ирвин. — Простужены, но не напуганы.
— Именно.
— Тогда вам вот такую вкусняшку, — протянул мне другую колбочку, в которой плескалась мерзкая — и это было видно с первого взгляда — жидкость.
— Вкусняшка, говорите? — с подозрением посмотрела я на Ирвина. А про себя подумала, что молодежный жаргон нашего мира получил уже в империи Тигвердов достойное распространение. Наверняка это слово — результат общения с Феликсом.
— Вероника, — распорядился его величество, морщась от того зелья, что ему выдали. — Пейте!
— Хотите, чтобы мы страдали за компанию? — укоризненно посмотрела я на него.
— Конечно, — довольно кивнул он мне. — Я же тиран и деспот.
Зажмурилась. Выпила. Если не смотреть на мерзкий внешний вид, то зелье на вкус оказалось не таким уж и ядом…
— Перед сном выпьете еще вот это. — Ирвин с гордостью кивнул на еще одну прозрачную колбочку еще более отвратного вида.
— Слушайте, а почему вы емкости делаете прозрачными? — спросила я. — Ведь было бы гораздо проще, если бы не видно было, что пьешь…
— Никогда об этом не задумывался, — с полнейшим равнодушием к моральным терзаниям пациентов отозвался главный придворный целитель. — Оставляю вам целый кувшинчик с успокоительным. Пейте сами и поите всех подряд.
На этом Ирвин откланялся.
— Что в письме? — тут же повернулась я к Ричарду.
— Вы же несколько часов провели на скале в обнимку с этим письмом.
— Как я буду читать? Оно же вам адресовано, — обиженно посмотрела я на него.
В ответ он протянул мне лист бумаги.
— Читайте.
— А лучше вслух, — распорядился император. — Мне вот тоже интересно, за что я буду молодого человека известной фамилии на рудники отправлять.
— Если он в живых останется, — откликнулся на фразу императора его сын. В его голосе смешались и раздражение, и гнев, и жалость…
— Давайте сюда письмо, — приказал император. — Буду читать.
Я передала ему листок бумаги, Фредерик сначала пробежал его глазами, покачал головой. Потом стал читать.
