— Но Ричард не виноват, — прошептала я.
— Ровно так же, как и вы не виноваты в том, что случилось с девочкой, — поморщился Фредерик. И я поняла, что он избегает называть жертву по имени. Вероника…
— Фредерик, — тихонько спросила я. — А с сокурсниками Троубриджа кто-нибудь говорил?
— Зачем? — удивился император.
Брэндон тем временем рассказывал нашим дамам о том, как он уже подготовился к фейерверку, но теперь, в связи с последними событиями, мероприятие придется отложить на неопределенный срок.
— А если это будет не праздник, а… В память о тех, кто погиб? — тихонько предложила Джулиана.
— Хорошо. Но только тогда, когда будут схвачены все виновные, — принял решение император и подошел к Наташе.
— Как вы? — спросил он у нее.
— До сегодняшнего дня было неплохо…
Наташа улыбнулась ему. Я понаблюдала за ее руками. Она уже пришла в себя и вязала изумительный кружевной чепчик. Я засмотрелась — красиво. Писательница поймала на себе мой восхищенный взгляд.
— Когда у меня путаются слова и я не знаю, о чем писать дальше, я беру клубок ниток и крючок. Сначала нитки связываются в узор, а потом и слова становятся по порядку.
— Очень жду продолжения! — искренне сказала я.
— Вам правда нравится сказка, которая у меня получается?
— Да.
— Странно. Никакой особой художественной ценности я в ней не вижу.
— Возможно. Но за героев переживаешь. Как за живых людей.
— А дайте и мне почитать! — вдруг попросил его величество. — Уже несколько десятков лет не читал художественной литературы. Только отчеты, доклады, донесения. Законопроекты. Жалобы. Кляузы.
— Ваше величество, — Наташа даже вязание отложила, — книга — роман о любви. Это сказка и…
— И что? — поднял на нее черные глаза император.
— Фредерик, Наташа хочет сказать, что такие книги считаются женской литературой и мужчинам их читать не рекомендуется, — пришла я на помощь писательнице.
— Почему? Я могу пострадать?
— Разве что психика, — заметила писательница.
— Ирвин меня спасет, — рассмеялся император. — Если вам будет спокойнее, я могу написать распоряжение о том, что осознаю все риски, связанные с прочтением. Будучи в здравом уме и твердой памяти, всю вину за последствия беру на себя, и вы как автор нести ответственности не будете.
— Я просто боюсь, что вам не понравится, — тихо и как-то серьезно ответила писательница.
— Но если я не прочитаю, мы этого так и не узнаем. А так, возможно, у вас появится преданный поклонник! Стихии творят что хотят! — Фредерик развел руками и улыбнулся. Видимо, последняя фраза означала у имперцев что-то вроде «пути Господни неисповедимы».
Наташа как-то странно посмотрела на императора, но тут же уставилась в свое вязание. А через несколько минут, извинившись, ушла.
— А что я такого сказал? — шепотом спросил у меня Фредерик.
— Не знаю, — так же шепотом ответила я.
— Она беременна, — пояснила мама. — В тяжелом моральном состоянии. Без мужской поддержки. В незнакомом мире…
— Тогда ваша писательница хорошо держится, — покачал головой Фредерик. — Я не хотел ее обидеть. Мне действительно интересно прочитать ее… сказку.
Глава 19
Ночь никак не хотела заканчиваться. Со всех сторон окутывало, душило тягостное серое марево. Заснуть не помогли ни успокоительные, ни алкоголь. Может быть, мне стало бы легче, если бы Ричард обнял меня, прижал к себе, прошептал, что все хорошо. Я бы ему не поверила, нет… Но, может, мрак отступил бы ненадолго…
Хотелось отгородиться от мира одеялом — и остаться в кровати на несколько дней.
Но…
Никто дела, которые были запланированы на сегодня, за меня не переделает.
А завтра должен выйти следующий номер «Имперской правды».
Но сначала — проведать Рэма. Может быть, целители уже позволили ему очнуться. С ним, правда, Феликс и Пашка. Надеюсь, они смогут его привести в чувство.
Я тяжело вздохнула. И сползла с постели.
М-да… Качает. Поприветствовала Оливию. Моя верная помощница тоже прибыла во дворец.
— Синее! — всплеснула служанка руками, как только увидела платье, которое я собралась надеть.
— Именно, — кивнула я.
— Может быть, что-нибудь светленькое? Говорят, синее носить — примета плохая.
— Русые волосы тоже?
Я вспомнила, как Денис показывал мне покойницу. Синее платье, медовые кудри, веснушки…
— Миледи, вам подать успокоительное? — тут же проговорила Оливия.
— Да, — согласилась я.
— Какой-то у вас голос…
— Просто… простыла.
— Какой ужас! А командующий Тигверд знает?
— У него и так забот сейчас достаточно. — Я попыталась взять себя в руки, но платье выбрала бежевое. Наверное, синий цвет в империи теперь не будут носить никогда… Жаль. Он мой любимый. Но теперь он — цвет скорби, смерти и убийства. Вдруг очень сильно захотелось найти того, кто в этом виноват… И уничтожить.
В комнате неподалеку, где разместили мальчишек, никого не было. Я подошла к гвардейцу, который стоял на страже, и спросила, где молодые люди рода Рэ.
— Направились в библиотеку, — известил меня стражник. — Специально просили вам передать, чтобы вы не беспокоились.
— Рэм! Я тебя обратно усыплю! Стихиями клянусь! — услышала я на подходе раздраженный голос Феликса. — Мало того что тебе лежать положено, а ты смылся, так я же тебе еще в этом и помогал. Целитель Ирвин будет недоволен.
Я остановилась, чтобы послушать. Неэтично, конечно… Зато позволяет понять, что от кого ожидать. Мальчишки, в отличие от меня, — маги. Интересно: почувствуют, что их подслушивают? И совесть простой, лишенной магии женщины умолкла.
Перстень, который нас всех вчера спас, довольно мигнул синими искорками. Я так поняла, что у молодых людей шансов засечь меня нет.
— Ты хоть знаешь, кто такие дассары? — Это Рэм… В тихом голосе тревога и какая-то обреченность.
— Кто? — хором спросили Пашка и Феликс.
— Сейчас. Расскажу. — Рэм застонал. Я дернулась было, но решила пока себя не выдавать.
— Паш, можешь камин зажечь? — Юный целитель говорил уверенно, деловито.
— Запросто! — Стало слышно, как огонь весело и уютно затрещал поленьями.
— Рэм, ложись… Сейчас… мне нужна минута, и будешь рассказывать о своих… дассарах, — проворчал Феликс.
Феликс уже настоящий лекарь. А мой сын может разжечь огонь силой мысли! С ума сойти. Я покачала головой и стала подслушивать дальше.
— Дассары… Для начала… Вселенная, с точки зрения магов, устроена по-разному. Есть миры — как наш или ваш. И есть междумирье — теневые земли. Переходя портал, мы идем сквозь них. Недомогание при переходе связано с тем, что между мирами нет энергии. Зато много существ, сосущих ее из всего, что туда попало. Даже на мгновение.
Рэм говорил словно ученик, выучивший материал старательно и наизусть.
— Теперь понятно, — ответил ему Феликс, — а как выживают тени, если им никто не попадается долгое время?
— Они просто исчезают. Либо их убивают. Если им и удается просочиться, например, к нам — с ними очень скоро расправится какой-нибудь маг или целитель.
— Да. Нам об этом рассказывали. И учили. Но ведь их убить совсем не сложно! — Слова Феликса заглушил тяжелый вздох Рэма.
Молчание длилось долго. Очень долго. Наверное, Рэм отдыхал. Или Феликс снова его лечил? Я уже хотела войти, но герцог заговорил снова:
— Кроме теневых земель, есть покинутые миры. Миры, в которых мало энергии. В одном из таких миров возникли дассары. Как они стали такими, какими мы видим их сейчас, — неизвестно. Но возможно, их предки — жители теневых земель. У дассаров осталась способность становиться невидимыми. Почти. Они могут принимать вид теней. Эти твари поглощают чужую магию — высасывают ее. И их много. Очень много…
Что-то стукнуло об пол, Пашка недовольно выругался. Вот ведь… нехороший мальчишка! Надо будет поговорить с ним. Хотя… во-первых, бесполезно, а во-вторых, я же не буду признаваться, что подслушивала… Но поговорить — надо!
