Поэтому мы беззастенчиво пользовались этим и прогуливались, слушая все то, о чем судачили журналисты.
— Да всем абсолютно все равно, — говорил кто-то, явно горячась. — Весна. Любовь. Что им, аристократам, какие-то убийства.
— Не скажите, коллега. Убитые похожи на любовницу императора — вы думаете, Фредерик подобное спустит?
А этот рассуждал важно, явно со знанием дела.
— Я вас умоляю… Синее платье — светлые волосы, — рассмеялся еще один. — Какое-то неконкретное послание. Вы не находите?
Хорошо хоть, я сегодня надела что-то светленькое, неопределенной расцветки — решила принарядиться так, как положено в этом мире. Мы с Джулианой нашли два незанятых стула, стоящих рядом. Уселись. И приготовились слушать, чем же нас порадуют сегодня.
Какая-то группка по интересам рядом с нами обсуждала другой вопрос.
— Так зачем нас собрали?
— Грозиться будут, скорее всего.
— Все-таки редакцию жечь — это произвол!
— И не говорите. Фредерик раньше очень спокойно относился ко всему, что печатали в газетах.
— Конечно, спокойно. Он же их не читает.
— А тогда кто статью о том, что поутру казнили верховного главнокомандующего, подсунул?
— Да любовница его, иномирянка.
— Кстати, а чья она любовница?
— Ты еще журналистское расследование на эту тему затей. И у тебя газеты не будет. Навестят тебя представители «возмущенной общественности»…
— Типографию жгли и редакцию громили даже не солдаты. Офицеры.
— А любовница-то что в газеты полезла? Ладно бы женский роман…
— Говорят, она коллекционирует статьи и упоминания о себе.
— Бесстыдница.
— А что за слухи о том, что император дал ей денег, чтобы она издавала какой-то журнал?
— Да глупости все это… В любом случае женщине не хватит мозгов на такое. Потратит на драгоценности, как положено. Тем более — бал скоро.
— Говорят, журналиста, который писал обо всем этом, на рудники отправили. Вместе с главным редактором.
— Разве статьи не какая-то девчонка писала?
— И снова вы, любезнейший, говорите вздор! Ну откуда у вас подобные бредовые сведения?
Мы с Джулианой переглянулись — и я ухватила ее за руку, чтобы она не поднялась и не отправилась беседовать с коллегами.
— Заработаем неприлично много денег и сделаем им сюрприз, — прошептала я. — Успокойтесь.
— Вас и правда не волнует, что о вас говорят? — Она смотрела на меня как энтомолог на уникальный вид букашки: радуясь необычности и осторожно изучая.
Вот ведь… Журналистка!
— Джулиана… — тихонько проговорила я. — Мне как-то один очень умный человек посоветовал разделить мир на своих и не своих. Я подумала и согласилась, что это здраво. И теперь… Меня волнует лишь то, что обо мне думают и говорят свои. Всем остальным — и всеми остальными — вполне можно пренебречь.
— И много у вас своих?
— С этой осени — когда я познакомилась с имперцами — стало больше. Намного. А до этого… только моя семья.
Джулиана вздохнула — у нее с собственной семьей отношения не сложились. Ее незаурядные таланты, помноженные на решительный характер, не смогли ужиться с теми требованиями, которые ее родные и весь этот мир выдвигали к женщине. С покорностью, респектабельностью и благодарностью у нее было плохо…
Я хотела ее утешить, но она не позволила. Кинула на меня сумрачный взгляд и сменила тему:
— Что-то никто не идет к нам. Ничего не рассказывает.
— Действительно, уже с полчаса, как это действо должно было начаться, — кивнула я.
Журналисты тоже обратили внимание на задержку и стали ворчать. Мы с Джулианой тоже переглянулись, и нас как током одновременно пронзил страх: вдруг что-то случилось? Раз ни Дениса, ни Ричарда нет…
Тут дверь стремительно распахнулась, и вошел мой отец.
— Господа! Мы приносим извинения за задержку. Однако арест преступников, виновных в серии убийств, вылился в целую войсковую операцию, которую сейчас проводят как военные под командованием ненаследного принца Тигверда…
Громкий вопль:
— Я всегда говорил, что его отставка — не более чем фикция!
Мой отец снисходительно посмотрел на несдержанного господина и продолжил:
— Итак, этим занимаются как военные, так и сотрудники милорда Брауна, нынешнего главы Уголовного розыска.
— Так пресс-конференции не будет? — раздался голос рядом с нами. Вопрос озвучил тот самый мужчина, что называл нынешнюю любовницу императора бесстыдницей.
— Отчего же? — раздался от двери насмешливый рокот.
Мгновение — до журналистов доходит, кто перед ними. Все присутствующие разом оказываются на ногах, а потом и опускаются на колени. Мы с Джулианой, чтобы не выделяться из толпы, приседаем в низких реверансах.
Меня, честно говоря, удивил этот единый и — я это ощущала — абсолютно искренний порыв. Только что все эти люди сплетничали об императоре и его близких. Кичились друг перед другом пикантными подробностями личной жизни августейшего семейства. Кто-то был насмешлив, кто-то скептичен, кто-то осуждал…
А теперь они стоят на коленях… И это не потому, что все они опасаются за свою жизнь. Нет…
— Встаньте, господа, — продолжил его величество. Нашел глазами нас с Джулианой, улыбнулся, и эта улыбка прозвучала даже в его голосе. — И дамы.
Народ поднялся и первым делом посмотрел на нас.
— Садитесь, — приказал Фредерик. И все послушно опустились на свои места. Император продолжил: — Я принял решение. И именно я расскажу вам, что происходит в империи. На самом деле. С поправкой на секретность, разумеется.
Журналисты, которые стали скрипеть перышками — как только Фредерик произнес первое слово, — на доли секунды замерли, словно пытаясь осознать то, что им говорит император. Джулиана реагировала точно так же, как все. И только я одна наблюдала за присутствующими. Мне было интересно не столько то, о чем сейчас поведает его величество, сколько то, как отреагируют на его слова те, кого он собрал.
— Почему я обратился к вам? Ведь общеизвестный факт заключается в том, что газет я не читаю и до недавнего времени меня мало волновали даже те новости, которые относились непосредственно ко мне и к моей семье. Но этой весной я понял, что подобной позицией наношу вред не только своей репутации, но и безопасности империи. Кто-то начал очень крупную игру по захвату нашей страны. Я говорю об угрозе извне.
Фредерик переждал возгласы удивления и возмущения.
— Сегодня ночью была проведена войсковая операция, в ходе которой мы столкнулись с ожесточенным сопротивлением наемников в Западной провинции. Враги подошли со стороны Рэймского герцогства. Они хорошо подготовлены для боевых действий в горах, снабжены оружием. Их прикрывают маги.
— Результаты ночного боя? — выкрикнул с места кто-то нетерпеливый.
— Часть наемников уничтожена, часть попала в плен. В Западной провинции объявлено чрезвычайное положение, район оцеплен. Идет прочесывание местности.
— Общее количество вражеских сил?
— Около пяти тысяч человек. Еще около десяти тысяч находятся на территории герцогства. Мы предполагаем, что в случае прорыва нашей границы к ним прибудет пополнение.
— Наши потери? — внезапно услышала я севший голос Джулианы.
— Убитых тридцать восемь человек. Ранено двести пятнадцать. В том числе мой сын, принц Брэндон.
Мы с Джулианой вскрикнули одновременно.
— Надеюсь, никто не думал, что мои сыновья будут отсиживаться во дворце, пока собой рискуют чьи-то дети?
— Что с наследником?
— Им занимается целитель Ирвин. Узнать о состоянии его здоровья можно в недавно созданной пресс-службе у милорда Журавлева, — кивок в сторону отца.
— А командующий Тигверд? — спросил кто-то.
— Жив. Но недоволен, — усмехнулся император. — Вся эта история отвлекает его от руководства Военной Академией. От кадетов, у которых в данный момент учения на юге. От личной жизни. Еще вопросы?
Я хотела спросить, что с герцогиней Рэймской, но почему-то промолчала. Остальные тоже не говорили ни слова, переваривая сказанное императором.
