Он открыл дверь кабинета, принадлежащего Балио, давая понять, что разговор на сегодня окончен. Сев в огромное кресло за столом управляющего, Крис откинул голову и задумался. Он не мог сосредоточиться на работе. Образ девушки из снов преследовал его теперь наяву. Вынув из кармана медальон, Крис нажал на кнопку и раскрыл его. Диана! Красавица Диана! Где ты? Как тебя зовут в этой жизни, да и существуешь ли ты вообще? Неожиданно мысли перенесли его в московский аэропорт. Ему показалось, или он снова видел странную девушку из Инвернесса? Во всяком случае, на ней была рыжая кожаная куртка и широкие джинсы. Он хотел догнать её, просто рассмотреть, ничего не объясняя, но её встречал молодой человек в строгом сером костюме и тёмном драповом пальто. Их встреча совсем не напоминала встречу влюблённых людей. Парень дружески похлопал её по плечу и взял из рук дорожную сумку. Крис упорно пробирался за ними следом через толпу пассажиров, но всё-таки потерял из виду. Когда он выбежал на улицу, их уже не было, зато там его, наконец, догнал личный водитель Балио, Шарль.
Кристиан развернул кресло к окну, наслаждаясь видом огромного города. Мелкий дождь сменился мокрым снегом, который тут же таял и превращался в грязные лужи на асфальте. Ветер трепал яркие баннеры, грозя уронить их на незадачливых пешеходов, бежавших по своим делам под разноцветными зонтами. Эта пестрота вносила некоторое радостное разнообразие в хмурый октябрьский день. Крис подошёл ближе к окну и прикоснулся лбом к холодному стеклу. Что с ним происходит? Он должен искать Диану, девушку, которая была обещана ему судьбой, к которой у него уже проснулись сильные чувства, и в то же самое время, он пытался поймать неуловимый образ молодой темноволосой женщины, летевший за ним из самой Шотландии. Мужчина в очередной раз пообещал, что постарается закончить все свои дела в России как можно быстрее. Вот только теперь это зависело не от него.
ГЛАВА 15
Эля Мухорамова шла к свой машине, пряча лицо в воротник модного пальто. Её руки просто чесались от нетерпения. Сев на водительское сидение, девушка достала телефон и набрала одиннадцать заветных цифр. Так она и думала. Абонент находился вне зоны действия сети. Поразмыслив ровно минуту, Эля набрала другой номер. Да! Длинные гудки. Трубку долго никто не брал, а потом знакомый голос нежно пропел:
― Эличка! Ты? Так рада тебя слышать, девочка моя!
Девушка улыбнулась.
― Я тоже рада Вас слышать, Тамара Дмитриевна! Скажите, о Саше есть какие-нибудь вести?
― Вести? Хм. Александра сейчас находится в душе в доме своей матери. Она прилетела несколько часов назад.
Эля незаметно ударила в ладоши «Иес!»
― Приезжай к нам в гости. Я тебя давно не видела. Проведай болеющую старуху.
Десять минут Тамара Дмитриевна подробно описывала все симптомы посетившего её недуга и все страдания, которые сумело перенести её стареющее тело. Она искренне радовалась, что блудная дочь так за неё испугалась, что бросила все свои бесполезные занятия за рубежом и примчалась к почти умирающей родительницы первым же рейсом.
― Ой, девочка! Прости меня за болтовню. Я же даже не спросила, зачем ты мне звонишь. У тебя всё в порядке?
― Более чем. Я просто хочу предложить Сане хорошее место работы. Одна очень крупная испанская компания ищет хорошего экономиста. Завтра у неё собеседование в девять. Это хороший шанс. Пусть перезвонит мне, как сможет.
Даже на расстоянии Эля поняла, что Тамара Дмитриевна улыбается.
― Спасибо тебе, деточка! Это просто замечательная новость. Саша тебе обязательно перезвонит. А ты заезжай к нам. Мы все будем очень рады.
Сашка лежала в огромной ванне уже второй час, пытаясь осмыслить ситуацию. Сразу по приезду она встретилась с их семейным врачом. То, что она услышала, казалось, перевернуло всю её жизнь с ног на голову. Час она рыдала, заперев двери в ванной комнате, и включив душ на полную мощность, а потом погрузилась в горячую воду, но никак не могла согреться. Озноб не покидал её тела, и девушка, наконец, поняла, что это дрожит её душа. «Мама, мамочка! Но почему ты никогда ничего мне не рассказывала?»
― Мужайся, девочка! У твоей матушки больное сердце. ― Голос доктора Розенталя звучал, как приговор.
― Нет. Мама никогда не жаловалась. А иногда мне казалось, что у неё вообще нет сердца.
Седой эскулап укоризненно покачал головой.
― У Томочки врождённый порок, скверное заболевание, детка. Ей даже рожать нельзя было. Врачи давали шанс только одной из вас. Помню, как она писала расписку, что в случае, если предстоит выбирать, спасти должны тебя.
Сашка ушам своим не верила. Её мать всегда казалась ей абсолютно здоровой, а периодические приступы с валерианой и заламыванием рук она воспринимала, как методы давления, когда другие меры уже не действовали.
― Нет, деточка! Твоя мать не умирает. Если будет на то воля Божья, она ещё долго проживёт на этом свете. Но постарайся не волновать её! И не рассказывай о нашем разговоре. Тома не любит быть слабой.
«Теперь понятно,» ― думала Саша, ― «почему она с таким маниакальным упорством спешила выдать меня замуж. Она боялась, что я останусь одна. Мама, мамочка! Прости меня, родная!»
В дверь постучали, и Саша услышала голос Варвары.
― Сашенька! Ты там живая? Выходи. Мама хочет поговорить с тобой.
Девушка тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться. Не нужно, чтобы мать заметила хоть каплю жалости на её лице. Нужно вести себя так, будто ничего не случилось. Наскоро обтерев себя полотенцем, она помчалась в спальню, где на высокой кровати царственно возлежала выздоравливающая.
Тамару Дмитриевну очень тяготило вынужденное бездействие, но доктор прописал полный покой, поэтому пришлось подчиниться. Увидев дочь, она заёрзала от нетерпения.
― Саша! Милая моя! Тебе так повезло! Только что звонила Эля. Она договорилась с нужными людьми в одной международной компании. Завтра у тебя собеседование.
Сердце девушки упало и разбилось об отполированные до блеска паркетные доски. Нет! Только не это, не теперь. Она обещала вернуться в Шотландию. Она дала слишком много обещаний, и их нужно было сдержать.
― Ты не рада, дорогая?
Девушка улыбнулась.
― Что ты, мамочка! Я просто счастлива! Я сейчас же позвоню Эле и всё узнаю.
Выйдя из комнаты, она схватилась за голову и завыла. «Думай, Сашка, думай! Ты должна вернуться в Инвернесс, хотя бы ненадолго.» И она придумала.
― Мам! Как я тебе?
Тамара Дмитриевна надела очки, чтобы лучше разглядеть чадо. Нет, это была не Александра. Волнистые волосы, спадающие на плечи, были гладко зачёсаны и собраны на затылке в замысловатый завиток. Тёмные линзы скрывали удивительный небесный цвет её глаз, грудь уменьшилась так, что в строгом деловом костюме, девушка казалась практически плоской. Синяя блуза была застёгнута под самое горло, а в руках Саша нервно сжимала кожаную папку.
― Ты чего молчишь? Я похожа на деловую женщину?
Тамара Дмитриевна откашлялась.
― Я смирилась с тем, что ты изменила свой цвет волос и цвет глаз. Ты объяснила, и я поняла. Но, скажи, чем помешала тебе грудь? Что ты с ней сделала?
Сашка рассмеялась.
― Ничего особенного. Майка для фитнесса уменьшила её размера на два. Мой работодатель должен заметить мои мозги. А то за грудью их не видно.
Она подбежала к постели и поцеловала мать в щёку.
― Ладно, побежала. Если что ― звони!
Эля ждала у стойки охраны. Она даже не сразу узнала подругу.
― Нет. Это просто немыслимо, ну, то, что ты с собой сотворила! Ты же похожа на тощую воблу. Могла бы хоть губы подкрасить.
― И опять испытать на себе масляный взгляд богатого старичка?
Сашка вытащила из кармана очки в роговой оправе, и повесила их на нос, чем чуть не добила подругу.
― Ты дура! Кристиан Грегор молод и красив. Он не просто красив, он Бог, небожитель, воплощение мечты любой девушки.
