Мораг налила себе полную кружку эля и села за стол.
― У каждого правда своя, и каждый хочет использовать эту ситуацию в личных целях.
― Нет. Цель у нас одна. Мы все МакГрегоры, члены одного клана, одной семьи. Мы все заинтересованы, чтобы это проклятие, наконец, исчезло. Эти люди были обречены на скитания. В течение последних ста лет они собирались на этом месте, словно неведомая сила возвращала их на земли предков.
― Видения.
― Что?
― У всех этих людей тоже были видения, которые привели их сюда.
Дональд пристально взглянул на старуху.
― А ты, Мораг! Как насчёт тебя? Ты же не МакГрегор. Как ты очутилась в этих краях? Я же помню тебя совсем юной девочкой, ровесницей нашей Рози. Что тебя привело сюда?
Старуха подошла к старинному буфету и налила эль в глиняную кружку. Щедро присыпав его травами, она поставила питьё перед Дональдом.
― Пей, старик. Иначе твоё слабое сердце просто не выдержит моих ответов.
Дональд сделал несколько глотков и пристально уставился на собеседницу.
― Итак?
Мораг села напротив, скрестив костлявые руки.
― Ты пятьдесят лет не спрашивал меня ни о чём. Странно, что именно сейчас эта правда стала иметь для тебя какое-то значение. Что ж, слушай. Я принадлежу к древнему племени, настолько древнему, что воспоминания о нём давно стёрлись в памяти людей, а мой народ разбросало по всей земле. И только один раз в году, на Самайн, мы можем собраться все вместе, произнести слова перед священными камнями и укрепить свою силу.
― Ведьма! ― глаза Дональда округлились от ужаса.
― Нет. ― Мораг пожала плечами, и таинственно улыбнулась. ― Ведунья. Мои соплеменники совершенно неопасны, когда интересы людей не сталкиваются с нашими. Но иногда бывает и по-другому.
― Зачем ты здесь?
― Странный вопрос, затем же, что и ты. Последние пятьдесят лет я ждала Диану. Я лечила бабку и мать Рози, а потом и девочку от странной болезни…
― И эту болезнь наслала ты.
Мораг перестала улыбаться, а её мутные голубые глаза потемнели.
― Во имя великой цели можно пожертвовать парочкой никчёмных жизней. Я не насылала эту болезнь. Просто некоторые травы могут действовать непредсказуемо.
Дональд взглянул в свою кружку.
― Ты и меня решила отравить?
Старуха приблизила своё лицо почти вплотную.
― Нет. Ты просто полежишь тут пару дней, так, на всякий случай. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то помешал забрать Диану.
МакГрегор уже чувствовал, что ноги перестали его слушаться, а руки начали неметь.
― Зачем тебе Диана?
― Её бабка, Элис, была прославленной ведуньей, но она сбежала с мужчиной, оправдываясь великой любовью. Без неё нерушимый круг клана рухнул, и мы потеряли часть силы. Элис родила дочь, Элеонору, но защищала и оберегала её всю жизнь, как и внучку. Девочке было пять лет, когда Элис умерла, но перед смертью заставила заучить охраняющие заклятья. Когда наша жрица, Ребекка, излечила Диану, она потребовала вернуть её нашему народу, но Элеонор отказалась. Она надеялась, что её клятва забудется. И это стоило жизни её единственной дочери.
― Но зачем Вам была нужна Диана?
― Она должна была занять своё место в кругу, и принести с собой распустившуюся любовь.
― Распустившуюся любовь?
― Да. Умение любить живёт в каждом из нас. Но не каждому дано встретить ту родственную душу, которая разожжёт в сердце пламя. Для Элис этим мужчиной был Роберт, для Элеоноры Карл, а для Дианы Эдвард. Каждая из них могла принести это чувство в круг, поделиться им с племенем. Но они предпочли владеть им единолично. Ребекка решила, что наложенное проклятье рано или поздно приведёт в замок потерянные души, которым судьбой было предначертано быть вместе. Четыре сотни лет женщины моего клана постоянно находились тут. Они умирали, и на смену им приходили другие. Я ждала этого пятьдесят лет и рада, что дождалась.
― Тогда почему ты не убедила Александру сразу уйти с тобой?
Мораг засмеялась.
― Старый дурень! Да потому, что в тот момент в ней ещё не распустилась вечная жертвенная любовь. А теперь она должна уйти со мной, причём совершенно добровольно.
Язык уже переставал слушаться старика.
― А что будет с Кристианом?
Мораг поднялась и пошла к двери, укутываясь на ходу в шаль.
― Я не задумывалась об этом. Мне всё равно. Отдыхай, старик. Когда ты очнёшься, всё уже произойдёт.
ГЛАВА 18
Маленькая гостиница была набита до отказа туристами, желавшими попасть на родину Хэллоуина в канун Дня Всех Святых. Маркус долго толковал с хозяином, прежде, чем тот согласился предоставить Кристиану и Александре отдельную комнату, которой оказалась его собственная спальня. Когда с ужином было покончено, Крис потянул Сашу наверх. Ему казалось, что с того момента, как он в последний раз дотрагивался до неё, прошла целая вечность. Парни проводили влюблённых понимающими взглядами и принялись опустошать очередной кувшин эля.
― Ты делаешь мне больно. Разожми пальцы!
Крис остановился, ослабил хватку и с тревогой уставился на её покрасневшее запястье. Какой стыд! Он опять перестал себя контролировать и сделал ей больно. Прижав девушку к холодной стене тёмного коридора, Грегор поцеловал её запястья одно за другим, а затем приблизился к нежным губам. Саша провела по небритой щеке любимого мужчины указательным пальцем.
― Пойдём в комнату. Тут могут ходить люди. Не будем их смущать!
Крис зарычал и поднял возлюбленную, скрестив её ноги у себя за спиной.
― Я не могу ждать не минуты. Боюсь, если я не войду в тебя немедленно, то потом стану настоящим дикарём, и причиню тебе боль.
― Наша комната слева. Тебе нужно сделать только пару шагов.
Кристиан застонал и, открыв заветную дверь ногой, опустил Сашу на кровать.
― Прости, но, если ты позволишь мне сделать всё быстро и жёстко, я обещаю, что потом буду любить тебя всю ночь так, как ты захочешь.
Сашка даже кивнуть не успела, как оказалась на кровати лицом вниз. Сильные руки стянули её джинсы и развели ноги, и тут же что-то большое и горячее ворвалось в её тело, заполняя всю пустоту, которая была в ней до встречи с этим мужчиной. Властные грубые толчки, ощущение мужской первобытной силы, грозное рычание у самого уха и странное быстрое освобождение, которое унесло её к небесам, заставляя раствориться в собственном крике. Кристиан упал рядом, тяжело дыша, как всегда, ругая себя за несдержанность. У него была слабая надежда, что когда-нибудь он насытится этой девочкой и не будет нуждаться в ней так сильно. Но вот когда?
Саша перевернулась на спину и благодарно улыбнулась.
― Это было то, чего я хотела. Я бы тоже не смогла долго сдерживаться. Но теперь всё будет нежно и красиво. Я так хочу.
Она медленно стянула с себя водолазку, сняла бюстгальтер и потянулась к джинсам. Кристиан перехватил её руки и сам стянул с неё остаток одежды. Навалившись на неё всем весом, мужчина стал полизывать и покусывать её алые пылающие губы, зарывшись руками в густые локоны. Он, как в бреду шептал её имя в промежутках между поцелуями и терся обветренной щекой о её нежную кожу. Небольшая щетина, грубый свитер и плотная ткань его брюк приятно раздражали рецепторы, заставляя девушку громко стонать и выгибаться ему навстречу. Кристиан втянул в себя розовый сосок и нежно укусил, разжигая в теле возлюбленной настоящий пожал. Немного поиграв с её грудью, он спустился ниже, пока не почувствовал влажность нежных складок её лона. Лаская набухший бугорок, он вошёл в неё двумя пальцами, придерживая извивающееся тело свободной рукой. Сашка металась по подушке, комкая руками холодную простыню, и просто молила об освобождении, которое Крис не спешил дать ей. И, когда ей показалось, что она просто сойдёт с ума от возбуждения, он медленно вошёл в неё, издав низкий гортанный стон и начал двигаться, размеренно и неторопливо, то почти полностью покидая её горячее тело, то погружаясь в него на всю глубину. Постепенно его движения ускорились, стали сильными и жёсткими и вот яркий свет вспыхнул в глубинах подсознания и рассыпался на миллиарды звёзд, а потом их разум поглотила блаженная тьма.
