- Ключ? Клады? - пробормотала Мирослава. - Вообще-то. Это был прощальный подарок мужа. И он попал ко мне уже после его смерти.
Поневоле пришлось задуматься, что же такого мог подарить Илья Владимирович? Ключ... Коснулась браслета пальцами. Одри снова затихла, вертя нить в пальцах, и выдала, как во сне:
- Еще я вижу стену огня, большие темные крылья... и все.
С минуту молчали обе. Одри встала, бросила нить на угли, тлевшие в камине. Та вспыхнула бледным голубоватым пламенем и мгновенно сгорела. Мирослава перевела дыхание. Одна мысль не давала ей покоя:
- Одри, мы смогли бы по этой нити вернуться? - спросила она. Теребя браслет.
- Я не знаю, миледи. Я пряха, и не умею открывать порталы. Мое умение - нити судьбы. Но если найти портального мага, который согласится помочь... Не знаю, может быть, но это дело опасное и оно требует времени.
- Пожалуй, время, это единственное, что у нас сейчас есть, - пробормотала Мирослава. - Хотя нет, еще у нас есть проблемы. Давай-ка лучше спать, об остальном будем думать завтра.
От всех этих откровений и попыток заниматься магией Мирославу пробирало нервной дрожью. Думала, до самого утра не сможет глаз сомкнуть. А стоило положить голову на подушку, как сон пришел сразу. И видела она во сне мужчину в длинном сером плаще. Капюшон надвинут так, что почти не видно лица, только глаза странно блестели из полутьмы. Он пристально смотрел на нее и говорил низким вибрирующим голосом.
... Думала скроешься от меня? Все равно найду, дай срок.
... Найду, Мира...
... Мирочка...
Ей показалось, мужчину она узнала. Странный сон, будто какое-то пророчество... И все же этой ночью Миру впервые не мучили кошмары.
***
Пробуждение Селима состоялось под странные звуки, под ухом бряцало что-то металлическое . Несчастный измученный странник поморщился, потирая рукой опухшую щеку. Ночью его загрызли комары, надеялся хоть утром спокойно поспать.
Но где там. Пришлось разлепить глаза.
Оооо... Еще совсем раннее утро! Потрясенно воззрился на русского. Тот был уже полностью одет, а теперь пристегивал к поясу оружие. Вместо готовых сорваться причитаний на судьбу Селим даже затих, разглядывая его. Русский в одежде разбойника смотрелся так органично, будто носил ее всю жизнь.
В это мгновение он повернулся, почувствовав взгляд. Проговорил сквозь зубы:
- Подъем. Выезжать давно пора, и так проспали все на свете.
Селиму хотелось запротестовать, но слова замерли в глотке. Русский вытащил из ножен несколько мечей и примеривался, какой взять себе.
- Боже, - подумал Селим. - Этот головорез выглядит так, будто с этими мечами родился!
Долго размышлять на эту тему не пришлось, потому что русский повернулся в его сторону, рубанул воздух, пробуя клинок, а у Селима сердце ушло в пятки.
- Ну? Я долго буду ждать?
О, больше напоминать не понадобилось! Селим подсочил как ужаленный и помчался в кусты. Когда он вернулся, русский уже успел накинуть на себя плащ с капюшоном и пошел туда, где были привязаны лошади.
-Там еда, оставил тебе, - проговорил, не оборачиваясь. - Быстро ешь и собирайся.
- Да. Господин, - упавшим голосом откликнулся Селим, понимая, что сегодня по всей вероятности весь день придется провести в седле.
Так что к вечеру отбитый зад ему гарантирован. Но возразить не посмел, слишком угрюмый и мрачный вид был у русского.
Пока грыз зачерствевший хлеб и заветренное мясо какого-то зверька, разглядывал его исподтишка. Тот жесткий, но холеный мужчина, с которым он на свою беду встретился на парковке аэропорта в Джидде, и этот небритый головорез были похожи. И все же настолько по-разному воспринимались, как будто два разных человека. Однако обоих объединяла какая-то беспощадная хищная, какая-то стальная стать.
Оружие и барахло было приторочено к седлам, Селим упаковал все еще вчера. Всего им досталось от разбойников пять лошадей. Пока Селим возился с баулами, русский безошибочно выбрал себе лучшую лошадь и вскочил в седло.
- Интересно, а ездить верхом он умеет? - подумал Селим, задирая ногу, чтобы поставить в стремя.
Оказалось, что умеет. Потому что тот уже тронул лошадь и с места пошел быстрой рысью. Селим сразу остался в хвосте, наблюдая со спины, как колышутся полы плаща всадника.
Словно большие крылья, сложенные за спиной.
***
На самом деле для Вадима все это было не таким уж новым и непривычным. Когда-то давно, в бытность студентом-старшекурсником, он увлекался ролевками. Это было модно. Властелин колец, и все такое. Тогда Вадиму нравилась средневековая обстановка, дух старины, пусть и бутафорской. Вот уж не думал, что когда-нибудь эти навыки могут понадобиться. Но сейчас он был этому рад.
Ночью снились странные вещи. Он не знал, чему верить. Знал, одно, времени терять нельзя.
глава 14
Вадим был серьезен и собран, четко понимая, что мир, в который он попал, требует совершенно иных знаний и навыков. И переучиваться придется на ходу, подхватывая малейшие крохи информации. Но сейчас до той информации надо было сперва как-то добраться. Вокруг был лес, и ни единой живой души, за исключением вечно ноющего и трясущегося проводника.
Во времена бунтарской юности, когда он во всем противопоставлял себя отцу, упорно не желая выбирать тот же путь в жизни, Вадим ненадолго ушел в фэнтезийный мир. Это действительно длилось недолго, потому что, стоило достичь совершеннолетия, как он тотчас же с головой погрузился в дела, стремясь уже там доказать, что умнее, сильнее и удачливее старика.
Но тогда, на пороге между юностью и зрелостью, не находя применения внутренней потребности самоутвердиться, ему нравилось воображать себя этаким Арагорном, сильным воином, королем, странствующим в поисках своего королевства. У него даже было тайное имя - Темный странник.
Помнится, отец издали смотрел на его увлечение и посмеивался, однако исправно оплачивал любые капризы и никогда ни в чем не препятствовал. И потому мечи, доспехи и прочий ролевой реквизит у Вадима были самые, что ни на есть, настоящие, музейные. Из хорошей стали, не какой-нибудь дюраль. Он знал, что такое вес оружия, это ощущение, когда кисть обхватывает рукоять, и меч становится продолжением руки.
Но это было давно! Навык подрастерялся. Он, конечно, посещал спортзал, чтобы быть в форме, накачивая бицепсы и кубики на прессе, и любил экстремальный спорт. Но все равно это не то. Бутафория и блеф по сравнению с тем, во что ему предстояло окунуться сейчас.
Все вкупе вызывало досаду, и одновременно чувство какого-то узнавания, как будто вернулся домой. Этот крепкий и примитивный мир манил осуществленной юношеской мечтой, и тайное имя, придуманное тогда, как нельзя лучше соответствовало его теперешнему образу и настроению.
А мрачное настроение гнало вперед, подсказывая, что одинокая женщина в этом враждебном мире легко может стать добычей какого-нибудь грязного подонка. При этой мысли он сжимал челюсти, скрипя зубами, и только ускорял ход.
Через несколько часов пути его проводник Селим запросился сделать привал, жалуясь на голод и проблемы с седалищем. Пришлось позволить короткую остановку. Перекусить действительно имело смысл, Пока ехал, погруженный в свои мысли, Вадим не чувствовал голода, но сейчас пустой желудок о себе напомнил.
Он жевал, угрюмо глядя на проводника, чуть не со слезами на глазах потиравшего отбитый зад, и думал, что все в жизни имеет свой смысл, надо просто суметь его понять. Еще Вадим замечал, что араб как-то странно на него посматривает.
- В чем дело? Что ты во мне такого увидел? - спросил, когда это надоело.
Араб забормотал, вскидывая руки, мол, ничего особенного, все в порядке. Но его испуганные бегающие глазки нет-нет, да и косили в его сторону.
Какого черта? Вадиму это быстро надоело.
- Собираемся, - проговорил он, поднимаясь.
Его вынужденному попутчику пришлось тоже волей-неволей вставать, собирать пожитки и снова карабкаться на лошадь, оглашая стенаниями окрестности. Вообще, Вадим не понимал, как такое ленивое и неподготовленное к жизни создание могло заниматься столь жестким бизнесом, каким была работорговля? И стоило только вспомнить о работорговле, как сразу хотелось свернуть его жирную шею за то, что он сделал с Мирославой. А заодно посворачивать шеи жене и теще.
