И если бы только они вот всем этим унизили нас, невест, но нет, все было гораздо интереснее, а проблема глубже. Все дело в том, что девушка на Ятори молчит. Смущается, опускает глаза, избегает прикосновений и молчит. Всегда. Браки здесь договорные, а потому сначала кандидатуру должны одобрить родственники, и только после жених получает насмерть перепуганную, измазанную гримом до неузнаваемости, несчастную невесту, вынужденную танцевать танец Хризантем ковыляя на гаэта. Но… в тот момент парням явно кажется, что все не так уж плохо. Молоденькая девушка, это всегда молоденькая девушка, и мужчина в любом случае испытывает интерес к той, которая вскоре станет принадлежать ему полностью. В этом приятном ожидании жених может простить девушке многое – некоторую неуклюжесть во время танца Хризантем, скованность, зажатость, испуг и прочее. Снисхождение в любом случае присутствует…
Ровно до встречи с этими гейшами!
И теперь зажатость, скованность и испуг – уже вовсе не казались будущим мужьям милыми и привлекательными. О нет, сейчас им четко демонстрировали, что есть девушки, что скромны, милы и трепетны, но при этом изумительно красивы, грациозны и умны. Все присутствующие гейши были молоденькими. Все – девственницами, на что недвусмысленно указывали заколки с белыми колокольчиками лилий в их волосах, и все… готовые стать постоянной усладой для своего господина.
Причем интересный момент – если гейша-девственница не цепляла своего господина, ее заменяли.
Я бы не обратила внимания, несколько ослепленная шелком, светом, журчанием воды в фонтанах и пением птиц, но от Адзауро отошла уже третья не сумевшая понравиться ему красавица, и я заметила стоящую за струящейся ширмой женщину в алом, которая подала знак неугодной, и ту мгновенно заменила следующая.
И вот от ее красоты охренела даже я!
Под два метра красоты, стройности и изящества. Воронова крыла волосы с синеватым отливом, и удивительные, почти невероятные огромные изумрудные глаза. То есть даже я реально обалдела! А Акиро, до того время от времени, на меня все равно поглядывающий, вообще застыл, держа чашку с чаем, который ему только налили, и не отрывая взгляда стремительно темнеющих глаз от красавицы, которая сразу, с первого шага, осознала – что вот она как раз более чем угодна господину.
И я себя ощутила ничтожеством.
Не сразу, нет… но когда эта стерва подплыла, грациозно присела рядом с Адзауро-младшим, заговорив об оружии в императорской сокровищнице, с небывалым изяществом долила ему чай, а он… он за все это время на меня даже не глянул. Он обо мне просто забыл. И вот тогда да – я почувствовала себя пустым местом.
И я как сидела…
Так и заметила, что все остальные невесты уже давно роняют слезы, не особо даже пытаясь это скрыть, а потому как не перед кем было скрывать – о нашем присутствии забыли. Тупо забыли! Более чем забыли, потому как одна из гейш поднялась, протянув руку «своему» господину, а после эти двое удалились, и достаточно быстро, откуда-то из глубин гнезда разврата, послышался сладострастный стон. И потом еще один. И еще штук пять таких, что услышали их все!
И на этом мужики окончательно потеряли голову.
Еще одна гейша поднялась, протянув руку господину, несколько «женихов» подскочили сами, вполне себе готовые к продолжению банкета, невеста первого из уведенных рыдала, уже не скрываясь, а я…
Да нет, я бы высидела молча, мне без разницы, но тут один неприятный момент имелся – женихов уводили!
Уводили в другое помещение. То есть никакого разврата на моих глазах не будет, Адзауро уведут в изолированное помещение, а вот этого я уже допустить не могла. И что обидно – теоретически он об этом знал. Не теоретически – знал тоже. И о том, что он под моей охраной, и о том, что либо он со мной, либо – со мной и точка, но никак не с кем-то там, где я не смогу проконтролировать!
Он знал! Знал превосходно!
Но ослепленный красотой, охреневший от комплементов, восхищенный ее изяществом, соблазненный, он поднялся, собираясь отправиться в «сад наслаждений» или как это там у них называется, и испить сок этого цветка до дна. Один!
И главное эта, которая тварь зеленоглазая, она на меня посмотрела, пока Акиро поднимался, не отрывая взгляда от изгиба ее… ну пусть будет бедер. Она на меня так посмотрела, что я просто-таки прочувствовала ее торжество и ее ощущение полной победы.
И это уже было перебором!
Я прищурила глаза, с яростью глядя на гейшу. Она позволила себе высокомерно-издевательскую ухмылку. Зря, конечно. Очень зря. До ее усмешки для меня это была только работа, но теперь происходящее стало вызовом.
Ей не стоило меня злить. Я бы в принципе никому не советовала меня злить.
И я очаровательно улыбнулась гейше, пользуясь тем, что Акихиро моей улыбки не видит.
А вот затем, резко втянутый воздух, и испуганное, на грани паники, полное ужаса восклицание:
– Ааа, змея!!!
Все остальное было делом техники и инстинктов. Мужики, мгновенно реагирующие на опасность даже в состоянии дикого возбуждения, собственно мгновенно и отреагировали. Нет, если бы возбуждение уже перешло в стадию оргазма, им было бы по дерсенгу на все, но на данной стадии срабатывали инстинкты.
И инстинкт защитника тех, кого «женихи» уже считали своей собственностью – не подвел.
Девчонки подскочили, в ужасе оглядываясь, и почти сразу оказались рядом с обнажившими оружие своими мужчинами, а я так и вовсе – не знаю, как Адзауро это провернул, но я оказалась не просто рядом – я оказалась за его спиной, стоящей на софе, которую не так давно занимал он. Он, который в напряжении и ярости вглядывался в пол, собираясь найти и уничтожить ту тварь, которая посмела напасть на его женщину.
Это он зря. Тварь была не там. Тварь была тут, и пользуясь тем, что Акиро пытался найти змею, смотрела на меня потемневшими от бешенства изумрудными все понимающими глазами. То есть до мужиков еще не дошло, а вот гейши уровень подставы осознали сразу. Умные стервы, чего-чего, а этого у них было не отнять.
И потому, откинулась шелковая занавесь, и в развратное-унизительное помещение вплыла прекрасная главная гейша, собственно изначально контролирующая весь «процесс». И она, с грациозным поклоном, произнесла:
– Господин Адзауро, в доме Цветущих Лилий нет, и никогда не было змей. Я, боюсь, вашей невесте просто… показалось.
И она выделила это слово интонацией так, чтобы все сразу поняли, что имеется ввиду не «показалось», а «эта тварь спецом устроила данное показательное выступление, имеющее целью отвлечь вас от получения удовольствия».
И вполне возможно, что будь на моем месте кто-нибудь другой, это сработало бы… Кто-нибудь другой, но не двукратный победитель соревнований по Спортивному обольщению. Я редко, когда пользовалась своими способностями вне соревнований, но стервы нарвались сами!
Чуть-чуть сильнее распахнуты испуганные глаза, чуть-чуть изменена поза, немного выше голос, поверхностное дыхание и срывающееся с губ, едва Адзауро гневно обернулся ко мне, испуганное, идеально искреннее, вызывающее срабатывание рефлекса мужчины-защитника:
– Мне страшно…
Он обнял меня прежде, чем осознал, что инстинктивно пытается защитить, прежде, чем все еще стоящая рядом с нами гейша, врубившись в мою фишку и попыталась упасть в обморок, прежде, чем что-то успела предпринять старая стерва.
Получите и распишитесь, гадюки!
Но времени на торжество не было, я играла на грани фола, без правил, и без тормозов.
Испуганный взгляд в его глаза, и Адзауро начал тонуть в моих, еще не понимая, что пути обратно не будет. Изумленный возглас, едва его объятие стало на порядок крепче. Стон, тихий, полный осознания моего поражения стон, едва его губы почти коснулись моих…
И когда гейша, пытаясь хоть как-то привлечь внимание к себе, картинно грохнулась в обморок, мой монстр даже не обернулся. Он уже не слышал. Он больше ничего не слышал, кроме биения моего сердца, кроме осознания, что я нуждаюсь в его помощи, кроме ощущения полной власти надо мной…
