Но сегодня все было не так, как вчера. Потому что к сумасшедшей скорости передвижения, немыслимым образом добавился и запах. Запах сильного мужчины, на который еще вчера я даже не обратила внимания, а уже сегодня… Уже сегодня, я, кажется, дышала только им, ощущая как кружится голова, как все сильнее накатывают воспоминания о произошедшем, и как-то совершенно иначе реагируя на стальные мышцы Адзауро – еще вчера они бесили, все же не слишком удобно прижиматься к спине, твердой почти как камень, а уже сегодня, я то и дело срывалась на мысли о ширине его плеч…
К полудню густой лес остался позади, и Акиро спрыгнул прямо в ручей, расплескав кристальные брызги, и вспугнув стайку рыб.
– Передохнешь? – спросил он у меня так, словно это не меня несли все это время, и вообще я более уставшая сторона.
Впрочем… так оно, боюсь, и было.
Осторожно отпустив его, я соскользнула в ледяную воду, разом погрузившись по колени, и осмотрелась. Позади нас был лес, справа горы с заснеженными вершинами, слева тоже лес, но уже куда менее величественный, впереди болото, в которое стекал этот ручей.
– Как ты? – Чи задал вопрос, одновременно достав из кармана флягу, и выливая ее коричневое содержимое в воду.
– В норме, – не моргнув, солгала я.
Адзауро присел, набирая воду во флягу, и бросил на меня насмешливо-недоверчивый взгляд, такой, словно он и так все знал. Знал, что ноги и руки от перенапряжения дрожат, что мне стыдно смотреть на него после… этого, что моим единственным желанием сейчас было сдать его нашей группе, и уйти, не оглядываясь, и забыв все это как кошмарный сон.
Наполнив флягу, Акиро поднялся и протянул ее мне. Отказываться не стала, выпив почти всю воду, потому что пить как Чи, зачерпнув воду ладонью, я бы, наверное, не смогла. То ли сказывалась цивилизованность, то ли тот факт – что пить из луж вообще-то не безопасно. Впрочем, о чем это я? Сама из нее вполне себе с удовольствием вот пью, и даже не морщусь.
– Фляжка серебряная, – поднявшись, уведомил Адзауро, оглядывая окрестности.
А… ну это типа многое решает, да.
Я выпила всю воду до конца, и вернула флягу Чи. Он молча наполнил ее водой, засунул в карман, посмотрел на меня и с энтузиазмом произнес:
– Ну что, двинули дальше?
– Желательно пешком, – мрачно ответила я.
Усмешка и издевательское:
– Хорошо, моя девочка, буду нести тебя на руках.
– Руки убрал! – потребовала, едва он сделал шаг ко мне.
Адзауро остановился, с насмешкой глядя на меня. О том, что я при всем своем на то желании абсолютно никак и ничем противостоять ему не смогу, знали и он и я. А потому мне пришлось изрядно наступить на горло своей гордости, и практически попросить:
– Можно я немного пройдусь? Пожалуйста.
Он хищно прищурился, и произнес:
– Немного.
Спасибо за разрешение, сейчас поясной поклон отвешу.
Но прежде чем я успела еще хоть что-то сказать, Адзауро схватил меня за руку, крепко сжал мою ладонь и повел по ручью, как ни в чем не бывало, словно мы вообще на прогулке, и в целом – красота такая вокруг, и у нас, типа, свидание.
– Я был здесь раньше, – прерывая мою попытку вырваться, и будто вообще ее не замечая, произнес Чи.
И я… я пошла рядом, крайне заинтересовавшись этой информацией.
– Мне было восемь, – продолжил Адзауро, как ни в чем не бывало, – мой день рождения…
Его ладонь, сжимающая мою, на миг сжала сильнее, словно Акиро пытался совладать с эмоциями, и он справился с ними практически сразу.
– Я сбежал, – голос монстра становится тише, но от этого кажется, он пробирается в меня сильнее, забивается в легкие, проникает под кожу, сжимает сердце. – И несколько месяцев прожил здесь, прекрасно зная, что с территорий клана Синар дед меня забрать не сможет. Ни забрать, ни вытащить, ни в целом… как-либо обнаружить.
Ручей становится глубже и Адзауро, без спросу подхватил меня на руки, перенес через глубокую заводь, и отпустил лишь когда глубина ручья вновь доходила лишь до голени.
– Четыре месяца я был почти счастлив, – вернулся к рассказу Акихиро, – а потом попал деревню асинов.
Он усмехнулся и произнес с какой-то насмешкой, вот только насмехался, кажется, над собой:
– Гни дерево, пока оно молодо. У кланов шиноби культура, идеология и отношение к детям оказалось абсолютно идентичным принятому у аристократов.
Я молча шла рядом, стараясь ступать бесшумно, и слушала, затаив дыхание.
– Забавно, ты смотришь на меня с жалостью, – как-то зло произнес Адзауро.
– Не на тебя, – очень тихо ответила я, – я смотрю на ребенка, который понял, что все взрослые на Ятори одинаково безжалостны.
Он усмехнулся. Не знаю, чего было больше в его усмешке – горечи, или осознания того, что он справился и выжил даже в таких условиях. Наверное, всего поровну.
– Когда ты ребенок, – продолжил Чи, глядя вперед, – грязный, тощий, вечно голодный заморенный ребенок, ты становишься невидимкой. Тебя просто не замечают… Ты даже не пустое место, ты могила, а потому в твою сторону пытаются вовсе не смотреть… Первый раз я убил за еду. Второй… за возможность спать под крышей. Третий – на отборочных соревнованиях в ученики асина. Спустя год, я убил своего учителя.
У меня не было слов. Ни единого. Я шла, ощущая тепло крепкой сильной ладони Акиро, и не могла поверить в то, что слышу.
– Если ты спросишь, сожалею ли я об этом, я отвечу – нет, – совершенно спокойно продолжил Чи. – Тому, кто учил меня убивать я мог простить многое – изнурительные тренировки, издевательства, попытки сломать… но интим с учителем, никогда не входил в сферу моих интересов. Он этого не понял… не пожелал понимать. Когда я перерезал его горло, моя рука не дрогнула.
Его нет, а вот моя в его руке похолодела.
– Оставаться в клане Синар после подобного было самоубийственно, и мне пришлось его покинуть. Очень быстро покинуть… Я не помню, скольких убил. Они вставали на моем пути – я уничтожал их, как любую из преград, и уже не имело значения, что стало преградой – камень, дерево, хищный зверь или самый хищный из всех зверей – человек.
Некоторое время он шел молча, затем почти безразлично продолжил:
– Мне было десять, когда я выбрался с территорий клана Синар и попал в клан Насин. Жизнь в лесу повлияла на меня куда лучше, чем нахождение в деревне шиноби – в десять, я выглядел на четырнадцать, и, изображая немого, сумел попасть в школу «Теней». Это была моя победа, но в этом был и мой просчет – парни в четырнадцать в любом случае сильнее мальчишки в десять. Я снова оказался на грани выживания. И однажды… не выжил.
Я, резко повернув голову, с ужасом посмотрела на Акиро, но он продолжал идти, с каменным, совершенно лишенным эмоций лицом. Просто продолжал идти.
– Они решили, что я мертв, – безразличная усмешка. – Приволокли в лес, и закопали «любимчика сэнсэя». Я пролежал в могиле несколько часов, но… они нарушили главное правило – всегда проверяй, действительно ли твой враг мертв. Они не проверили… А я просто знал, что они живы, когда закапывал каждого из них на существенно большую глубину, нежели они меня. Закапывал связанными. И я уходил, слушая их вопли из-под земли с наслаждением. Это была прекрасная музыка. Лучшая в моей жизни.
Вокруг нас оглушительно пели птицы, вода ручья журчала на порогах, а я… я кажется практически оглохла.
– Клан Насин пришлось покинуть, – продолжил Акиро. – Недосчитайся они трех-четырех учеников проблем бы не было, но в моем списке было свыше тридцати имен.
Рядом с нами плеснулась большая рыба, но прежде чем она опять упала в воду, я уже была на руках Чи. Он молча пронес меня на более мелкий участок ручья и отпустил лишь там, вновь крепко взяв за руку.
– За кланом Насин, последовали деревни Алых повязок. Единственное место, где за успехи, меня не пытались убить. Там… я был почти счастлив. Почти, потому что Алые повязки занимали территории болот, на которые претендовал клан Синар.
Судорожный вздох и злое:
