- Ладно… уговорил. Только потом не жалуйся, что я его эксплуатирую. Поговори с ним, вечером жду от вас окончательного ответа, – брат повеселел, махнул рукой и исчез за поворотом коридора, только хвосты и мелькнули, да аромат жженого сахара остался.
Отправляюсь на поиски Клёна, в это время он всегда в саду, по запаху найти не трудно. Выхожу из дома и сворачиваю к цветущим деревьям, трава пружинит под легкими туфлями, ветер охлаждает плечи, я в майке и легких штанах, всегда одеваюсь так дома, чтобы не изжариться. Это Нарсис может круглый год в форме ходить, а я не в состоянии так издеваться над собой. На работе – пожалуйста, там кондиционеры.
Клён здесь уже больше месяца. Освоился быстро, исследовал все углы и закутки, проверил на эффективность охранные системы поместья. Спал он совсем мало, часа четыре от силы, это и раньше мне было известно, но я так надеялся, что в тишине и спокойствии он может поменять свои привычки. Не поменял.
Все остальное время до рассвета он читал книги из библиотеки или лазил по Сети. Часто я просыпался ночью и не обнаруживал его в постели. Глазами комнату ощупываю: сидит в кресле и читает в темноте. Извращенец. Все-таки, когда его создавали, постарались на славу, он все время удивляет меня. Тут случайно Нарсис проговорился, что моему беленькому всего пятнадцать лет отроду, я оторопел и все никак не мог прийти в себя. Потом нашел Клёна и долго выспрашивал подробности его рождения, воспитания и так далее. Он отвечал неохотно. Лучше бы я не знал ничего, потом уснуть не мог долго, все думал, думал, думал. И я еще ожидаю от Клёна адекватной реакции на заботу и внимание! Да он просто не знает и не умеет реагировать на такие вещи, его никто не любил в жизни, не беспокоился за него. Он так просто говорит о смерти, словно это в порядке вещей, и только сейчас я по-настоящему понял, что да, для него это нормально быть готовым умереть в любой момент. Клён десять лет жил, не думая о завтрашнем дне, живя моментом.
Бедный мой солдат, от этого хотелось еще больше окружить его заботой и вниманием.
Скольжу между деревьями, сладкий запах манит, указывая путь, и вот, наконец, на мгновение останавливаюсь на поляне. Улыбка сама появляется на губах, иду к большому дереву, глажу шершавый ствол и смотрю вверх, туда, где крона закрывает синее небо. Привычная картина: Клён спит на ветке, вытянувшись, свесив ногу и руку, без ботинок и футболки, только в коричневых штанах, он весь слился с окружающим пейзажем. Если бы я не знал, куда смотреть, ни за что бы не заметил его. Мимикрия и правда на высоте. Выпускаю когти, тихонько подпрыгиваю и стараюсь бесшумно подлезть поближе. Сажусь на соседнюю ветку, расположенную немного ниже, и тянусь к голой пятке.
- Даже не думай… – тихо предупреждает совсем не сонным голосом мой беленький, в данный конкретный момент он зелено-коричневый. Открывает алые глаза и снисходительно смотрит на меня. Вздыхаю.
- Ты бы хоть раз притворился, что не заметил меня, а то решу, что совсем безнадежен в искусстве подкрадывания к жертве. Я ведь не шумел?
- Не шумел, ты просто одуряюще пах еще с дальнего конца поляны. Ветер сейчас переменчивый.
- Хм… – недовольно хмурюсь, а он веселится.
- А еще ты слишком громко стучишь сердцем и дышишь.
- Ну, извини… я же живой! – возмущаюсь, а сам навостряю уши. И, правда, его дыхание совсем неразличимо на фоне других звуков.
- Меня создавали, чтобы я был в боевой готовности в любых условиях.
- Даже когда спишь?
- Особенно когда сплю. Это происходит автоматически, фиксирую окружающее пространство, анализирую изменения. Так уж я устроен. – Садится, снимает с верхней ветки футболку и ботинки и неторопливо натягивает, попутно меняя цвет на свой обычный. Потом наклоняется ко мне. – Зачем ты искал меня? До ужина еще сорок минут.
- Соскучился… – тянусь к бледным губам, он прикрывает глаза в ожидании поцелуя. Не хочу разочаровывать. Целую мягко, сладко, не торопясь, смакуя губы и сплетая языки. Сердце тут же несется вскачь, вырываются несдержанные стоны. Дрожь по телу и толпа мурашек по коже. Прерываемся и смотрим друг другу в глаза. Не устаю любоваться алой радужкой, у него черный круглый зрачок, который, в отличие от моего, свет не отражает, исключая подсветку, выдающую местоположение, хотя это не мешает ему идеально видеть в темноте. Он зарывается пальцами в мою гриву и гладит, задевая ухо. Приятно, мурчу и жмурюсь от удовольствия.
- Верю, что скучал, но не верю, что только это, – тянет он, ласково перебирая волосы.
- Откуда знаешь, что есть что-то еще?
- От тебя пахнет Бортисом.
- Да, мы с ним недавно разговаривали. Ничего от тебя не скроешь.
Усмехается.
- А ты бы хотел скрыть? – и бровь лукаво приподнимает. Как же я люблю, когда он такой… живой, настоящий. Столько трудов стоило выцарапать тебя из ледяного панциря, мой милый.
- Нет, от тебя нет. Только давай слезем, расскажу все на земле.
- Хорошо, – он качнулся и упал спиной вниз, кувыркнулся в воздухе и приземлился на ноги, чуть присев. Первый раз когда Клён это проделал, я с трудом подавил в себе желание наорать на него, но потом понял, что бесполезно. И вообще, я реагирую слишком остро, он ведь не хрупкая самочка, а солдат. Просто, смотря на него, и не заподозришь, на что он на самом деле способен. Теперь я восхищено наблюдаю за беленьким, но сердце все равно испуганно екает, а руки тянутся подхватить белое гибкое тело.
Он стоит внизу в десяти метрах подо мной, задирает голову и призывно разводит руки в стороны.
- Прыгай ко мне, мурка, поймаю!
- Совсем сбрендил?! Покалечу же!
- Не доверяешь? – неожиданно серьезно спрашивает и пристально смотрит, и я понимаю, что для него это важно, именно сейчас, именно в этот момент важен ответ на такой простой вопрос.
Отбрасываю пустые сомнения, если он в джунглях меня не бросил подыхать, то сейчас и подавно не даст разбиться.
- Доверяю, – миг смотрю в алые глаза, делаю кувырок, вцепляюсь в ветку руками, немного раскачиваюсь и разжимаю пальцы. Короткий полет, даже не пытаюсь сгруппироваться, запах дождя… Сильные руки ловят и крепко держат. У него даже дыхание не сбилось, только покачнулся слегка. Чувствую его напряженное струной тело, а в глазах промелькнуло что-то пронзительное, словно на мгновение я смог заглянуть глубоко в его душу, в тот уголок, куда он еще никого не допускал. Ощущаю его… страх? Смятение? Не понимаю… не хочу понимать, зачем тебе такие проверки на надежность. Клён облизывает губы, выдавая свое волнение, а мне остается только обнять его и уткнуться в шею.
- Ты сумасшедший, – шепчет мой солдат, но в голосе не наблюдается ни сожаления, ни подколки, лишь легкое удивление, словно он сам не верит во все произошедшее.
- Ты тоже, – шепотом отвечаю я, понимая, что связь между нами еще сильней окрепла в этот миг. Беленький не отпускает, держит на руках, а мне и не хочется терять близкий контакт. Тепло с ним, уютно. Как же удержать тебя рядом?..
- Отпусти, я тяжелый, – озаботился, наконец, я, прислушавшись к голосу совести.
А он чмокает меня в нос и говорит:
- Не дергайся, котик, я могу тебя носить на руках очень долго, – невозмутимо констатирует и неспешно направляется к дому. – Что ты хотел мне рассказать?
Выкладываю весь разговор с братом в подробностях, пока мы двигаемся сквозь лес. Со стороны, наверное, странно смотримся: более хрупкий беленький и долговязый шахис у него в объятиях, да еще и непринужденно болтаем.
Только возле дверей дома он поставил меня на ноги и выдал:
- Я согласен, хоть мешаться никому не буду.
- Ты не мешаешься! – возмущаюсь и топорщу хвосты. – Что за глупые мысли?
- Ладно, ладно, не мешаюсь, но заняться тут совсем нечем. Да и не привык я быть нахлебником, а так хоть отработаю проживание.
- Чушь! Это будут твои деньги!
- Нет! Я живу в твоем доме, ем за общим столом! Ты покупаешь мне одежду и все необходимое, и это – неправильно.
Я зарычал, захотелось побиться головой об стену. Сколько раз говорить ему, что он не обуза! Что мне и моей семье приятно заботиться о нем! Что братья восхищаются им и завидуют мне. Что мама готова расцеловать его каждый раз, когда видит, за то, что он спас меня на той далекой планете.
