сомнительно, чтоб можно было предугадать новый волчий сюрприз.

– Он что-то задумал веселенькое, точно вам говорю, – Юрий слегка подался вперед. – Чую. Не сумею объяснить, но чую. Не может быть, чтоб не существовало способа перехитрить волков – даже этих, крутых, невидимых. Силой их не взять, это понятно. А Золотых демонстративно испек план силовой акции. Но будь я проклят, если он ничего не прячет в рукаве! Наверняка ведь припас какой-нибудь финт, и даже скорее всего не один.

– Возможно, – согласился Генрих. – Но нам-то что с того? Мы ведь в передовой группе. Как это именовалось в древности? Пушечное мясо, так?

– Не так, – возразил Рихард-дог. – Пушечным мясом именовали безмозглую и чаще всего плохо вооруженную толпу, которую отсылали вперед, на штыки. У нас другой случай. Фактически, мы лучшее, что есть у Золотых в распоряжении.

– И что? – спросил с подозрением Генрих. – Он сразу сунет нас вперед, на верную смерть? Чтобы лишиться своих лучших сил? Не верится мне что-то.

– Вот об этом я и говорю, – Юрий щелкнул пальцами. – Глупо это, сразу совать нас в прорыв. Золотых хитрит. Он уже начал обманывать волков, и для начала пытается обмануть нас.

Тут все покосились на сибиряка-водилу. Наверняка, после первой же остановки содержание их разговора станет известно Золотых.

«Ну и пусть, – подумал Генрих. – Пусть знает, что мы не похожи на его болванов. Пусть будет готов, что мы постараемся не сдохнуть, как наши прапрапрадеды в бесконечных войнах, а выжить и победить. В конце концов, выжить и победить – важнее, чем послушно сдохнуть во имя поражения.»

– Отважные вы ребята, как я посмотрю, – неожиданно сказал водила. – А о Золотых вы правильно подумали. Хитер он, как старый лисовин. А уж на выдумки горазд… Не сомневайтесь, найдется у него чего- нибудь и в рукаве, и в другом, и в сапоге, и за пазухой. Я его двадцать лет знаю.

Колонна как раз проходила очередную промежуточную точку. Водила, на секунду бросив правый пестик, разбудил рацию и натянул на голову гарнитуру. Серая шишечка микрофона на тонком отростке застыла напротив его губ.

– Фагот, я Нельма-четырнадцать. Продолжаем движение.

Он стянул с головы гарнитуру и пошевелил затекшей шеей.

– Вы бы поспали, ребятки, – посоветовал он. – Утром будет передышка, я-то посплю, а вам не дадут.

Генрих вздохнул, слегка откинул спинку кресла и расслабился. Ночь мчалась навстречу, обтекая лобовое стекло и шарахаясь от слепящего света фар.

* * *

Проснулся Арчи оттого, что экипаж внезапно прекратил мерно покачиваться и остановился.

Он открыл глаза – подголовник водительского кресла находился в нескольких сантиметрах от кончика носа. Арчи приподнял голову, чтоб увидеть лобовое стекло. За стеклом виднелся рыже-зеленый капот и кусочек дороги. Водила – Пожарков – чуть не по пояс высунулся в окно.

Арчи потянулся, и слез со спального места за сидениями, похожего на полку в купе поезда. Сержанта- ротвейлера в кабине не было, как ушел в начале ночи спать в кунг, так, видимо, и пребывал там.

Пожарков все глядел куда-то наружу; потом ожила рация:

– Циркуляр, рупор-один всем-всем-всем. Учебное разворачивание; место подбирать начальникам подразделений. После разворачивания – общее построение, кроме водителей. Водителям в разворачивании не участвовать, после установки экипажей на точки разворачивания – всем водителям команда «отбой» до особого сигнала. Подтвердить прием.

Эфир пронзили беспорядочные шорохи, потом там сгустился чей-то низкий гнусавый голос:

– Рупор-два, прием подтверждаем.

Другой голос:

– Рупор-три, подтверждаем.

– Рупор-четыре…

– Рупор-пять…

Когда дошла очередь до «лаборатории», в эфире родился голос лейтенанта:

– Рупор-девять, рупор-десять, прием подтверждаем…

Арчи тоже выглянул в окно – колонна, казавшаяся бесконечной, убегала вперед по шоссе и исчезала из видимости за близким поворотом. Вокруг тихонько шумела на легком ветерке безмятежная тайга.

Слева от шоссе тайга отступала далеко в сторону, а чуть впереди поблескивала на солнце излучина небольшой речушки. Командно-штабной «Изюбр» съехал с асфальта и неторопливо полз по траве, удаляясь от трассы. На обочине собралось несколько офицеров, в том числе и лейтенант Данильчук. Офицеры колдовали над картой. Минут пять колдовали. Потом разом разбежались каждый к своему экипажу.

– Давай, к «Изюбру», – крикнул лейтенант Пожаркову, махнул рукой в сторону реки и сел в кабину лаборатории. Лаборатория тронулась, забирая влево, и тоже съехала с шоссе. Пожарков подал вперед такелаг, пристраиваясь лаборатории в хвост. Минут десять экипажи нещадно мяли буйную траву; потом лаборатория мигнула стоп-сигналом и встала. Пожарков протянул чуть в сторону, по размашистой дуге подрулил к лаборатории и пристроился рядом, но кабиной в противоположную сторону, «валетом». Из кунгов дружно полезли пограничники. Арчи, оставив длинноствольный игломет в кабине (со своим личным он, понятно, не расставался), тоже выпрыгнул наружу.

– Так! – звонко сказал лейтенант вертя головой и осматриваясь. – Водилам – отбой. Залегайте в кабинах, ясное дело.

Арчи догадался почему – раз лабораторию будут разворачивать, значит в кунгах будут шнырять люди. Какой уж тут отдых?

Вы читаете Волчья натура
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату