– Куда?
– В пустыню Нефуд.
Наджиб выронил из рук пачку писем.
– Зачем?!
– Надо.
В последующие четверть часа они препирались, словно сумасшедшие.
– Смотри, – говорил Наджиб, тыча пальцем в бумаги, – только что пришло донесение, в котором говорится о том, что преданный аль-Мамуну генерал ат-Тахир ибн аль-Хусейн идет на Басру и Куфу, а другой, Харсама ибн Аяна, движется через Хульван прямо к Багдаду! Взгляни на карту: ты можешь угодить прямо в ловушку между двух армий!
– Не важно. Я еду по своим делам.
– Если попадешь в пекло войны, никто не станет спрашивать, что привело тебя туда!
Все доводы оказались напрасными. Алим продолжал настаивать на своем. Закончилось тем, что Наджиб обескуражено произнес:
– Что, скажи на милость, понадобилось тебе в этой пустыне?! Что ты там потерял?
– Я – ничего. Вот только один человек оставил там свое сердце.
Глава VII
Стоял предутренний час, время глубокого сна, безраздельной тишины, всеобъемлющего покоя. Ночной мрак отступил, хотя солнце еще не взошло; воздух был мглистым, серовато-голубым. Прилетевший с западных равнин ветер, холодный и чистый, ворвался в походный шатер и заставил Алима проснуться. Молодой человек вышел наружу и посмотрел на горизонт, видневшийся за волнами песчаных барханов.
Алим потянулся и расправил плечи. Вот-вот наступит новый день, Пора отправляться в путь. Он так долго колесил по пустыне, что потерял счет времени. Отныне для него существовали только закаты и восходы. До сей поры поиски оставались бесплодными и надежда понемногу превращалась в мираж. Иногда Алим и его провожатые встречали кочевников, которые говорили, что видели племя эль-караб, но это было давно, другие в недоумении качали головами. В пустыне не существовало дорог, а если они и были, то об этом знали лишь посвященные.
С каждым днем усталые, потерявшие терпение проводники требовали все больше денег, и Алим боялся, что золото вот-вот закончится. Когда он ехал в Нефуд, армия генерала ат-Тахира ибн аль-Хусейна еще не вошла в Куфу, дорога была свободна. Но на обратном пути могло произойти что угодно. Да и как он вернется назад без сына Зюлейки! Если он приедет один, ее сердце будет разбито. Не помогут ни утешения, ни супружеская любовь.
В середине дня Алим и его спутники заметили вдали пышные зонтики пальм, обрамлявших оазис зеленым полукругом.
Молодой человек приподнялся в стременах.
– Кажется, мы еще не были здесь?
Верблюды добросовестно трудились, увязая в песке, пока не достигли края зеленого моря. Там их встретили вооруженные всадники. Алим объяснил, что явился с мирными намерениями. Поговорив с обитателями оазиса, молодой человек понял, что наконец-то достиг желанной цели.
Через четверть часа он вошел в шатер шейха Абдулхади и, отвесив низкий поклон, рассказал, что ему надобно. Хозяин шатра и глава племени предложил Алиму присесть. Здесь было сумрачно, лишь два или три солнечных луча врывались в шатер сквозь прореху в пологе. Слабый аромат курений смешивался с запахом кизячного дыма.
Выслушав Алима, шейх Абдулхади не спешил отвечать. Он долго разглядывал усталое, запорошенное пылью лицо гостя, по-прежнему молодое и красивое. Под низко намотанной черной чалмой глаза Алима сверкали, словно сапфиры. Наконец шейх произнес:
– Не думал, что ты приедешь. С тех пор как ты увез от нас Зюлейку, прошло два года.
– Я лишь недавно узнал, как сильно она тоскует по сыну. Зюлейка молчала из боязни, что я рассержусь.
– Жена подарила тебе наследника?
– Пока нет.
Абдулхади вновь сделал паузу, затем задумчиво промолвил:
– Не стоит увозить Ясина из оазиса.
– Почему?
– Он не знает другой жизни, кроме жизни в пустыне.
– Та жизнь, которую я хочу ему предложить, не так уж плоха, – осторожно заметил Алим.
– В ней нет той простоты и ясности, какая присутствует в нашем существовании. Мы боремся с голодом, засухой и нуждой, иногда – с воинами враждебных племен, а с какими невидимыми духами сражаетесь вы? Я слышал, началась большая война. Говорят, халиф оставил в наследство своим сыновьям больше золота, чем песчинок в пустыне и звезд на небе, после чего наследники позабыли о самом святом – братской любви!
Алим кивнул. Сорок восемь миллионов динаров.[21] Такая сумма способна затуманить любой разум!
– Да, деньги и власть – проклятие нашего общества.
