– И сам не знаю. Рискнул бы, если бы вы спросили, как меня зовут. Хотя предпочел бы оставить вас в неведении насчет своей персоны подольше. Ваши представления обо мне, знаете ли, ошибочны. Я не измываюсь над бедняками и не занимаюсь обструкцией ради самой обструкции. Я сохранил право вето на аренду своей собственности, но и речи быть не могло об отказе вам заниматься бизнесом в отсутствие мадам Боннар.
Оценив сделанный ей упрек по достоинству и чувствуя, что вполне его заслужила, Роза ответила:
– Прошу прощения. Боюсь, что единственным оправданием может служить то, что мы со сводной сестрой все свои планы связывали с этим магазином, и я усиленно искала виноватого в той удручающей реальности, с которой столкнулись на самом деле.
– Да, вижу! Вы чувствуете себя так, словно ваша тетя специально ввела вас в заблуждение насчет тех перспектив, что в действительности может предложить «Ла Боти-кью»? – начал допытываться Сент- Ги.
Роза вынуждена была признаться:
– В этом моя вина. Я рисовала Мориньи в розовых тонах, словно здесь Канн в миниатюре – с деловой активностью на время зимнего сезона и толпами охочих до сувениров туристов летом. И готова была спорить, что раз это так, то магазин типа «Ла Ботикью» – подлинная золотая жила. Но товары в нем и мадам Дюран открыли нам истинное положение вещей.
– Мари… о да! Она хороша в качестве гида, дабы обрисовать вновь прибывшим местную ситуацию. Догадываюсь – она поведала вам, что Мориньи никоим образом не связан с туризмом, существует за счет соседей и главным образом поддержки местных жителей господами Сент-Ги?
– Да…
– А посему выходит, что вы сначала прыгнули, а осмотрелись уже потом и сейчас в отчаянии от увиденного? Хотя любая карта могла бы рассказать вам, что мы занимаемся только производством пробки, что район находится на клочке земли, на самом отшибе и не ведет никуда, кроме как в море? Но раз уж вы оказались здесь, у меня найдутся способы помочь вам. Или же Мари, как самозваный местный представитель по связям с общественностью, уже упомянула, что наряду с моими другими долгосрочными арендаторами мадам Боннар извлекала прибыль из того, что не платила арендной платы?
Роза кивнула:
– Да. Но я, возможно, не смогу просить вас о таком же одолжении?
– Почему же нет, если это может помочь вам в финансовом отношении? Мадам Боннар не видела достоинства в гордости ради гордости, поэтому и вам надо последовать ее примеру. Подумайте над этим. Между тем… – Тут он после паузы сменил тему разговора. – Вы сказали, что ваша сводная сестра кое-что понимает в торговле подобного рода. Ну а вы сами?
– Без малейшего понятия. В Англии я была личной секретаршей старшего партнера в фирме по экспорту на континент.
– Кто может рекомендовать вас? Я спрашиваю, потому что могу предложить вам дополнительный доход, если вам это подойдет. Работать в качестве занятой неполное время секретарши моей матери. Она занимается патронатом благотворительных организаций здесь, во Франции, и ведет обширную корреспонденцию со многими лицами. Мать принимает их интересы близко к сердцу, но у меня нет времени помогать ей, а в нашей округе нельзя найти никого, подходящего для этого. Итак, что скажете? Учтите, – добавил он, – уровень французской зарплаты, возможно, меньше того, к которому вы привыкли, и мое предложение помогать матери не означает работу специально для вас.
Игнорируя колкость последнего замечания, Роза ответила:
– Была бы только благодарна. Но разве не следует в таком случае получить разрешения властей на работу? И если мне придется работать здесь с мадам Сент-Ги, то это создаст трудности для Сильвии, которой придется работать одной в магазине при плохом знании французского.
– Можете предоставить заботу о получении разрешения мне, – уверил он. – Что же до остального, то вам придется приходить всего раз-два в неделю. Вы сможете брать работу на дом. А если ваша сестра собирается выучить французский, ей только пойдет на пользу, когда она будет вынуждена поневоле говорить на нем. Кроме того, мой кузен Блайс всегда может прийти к ней на помощь. Блайс англоман, в совершенстве владеет обоими языками, ничем особенно не занят и в высшей степени впечатлителен. Стоит его только позвать, и он вечно будет околачиваться возле вашей двери. Но это, пожалуй, не так уж и плохо, пока вы твердо не встанете на свои французские ноги. Итак, вы согласны?
– Благодарю вас. Согласна, если мой французский достаточно хорош для мадам Сент-Ги, – ответила Роза.
– Вполне хорош, – уверил он.
– Однако вчера по моему разговору вы догадались, что я англичанка, – напомнила она.
– Но не только по акценту.
– Тогда как же? – Она не могла сдержать любопытства.
– О, по многим вещам! Одна из них – особая манера носить плащ: привычка почти не расставаться с ним английским летом сделала его своего рода униформой.
Впервые ощутив легкость при общении с хозяином, Роза засмеялась:
– О боже! А что еще?
– Другие мелочи, бросающиеся, однако, в глаза. Вы рисковали нейлоновыми чулками, когда по-рыцарски бросились в кусты, дабы помочь собаке, которой не были представлены. Кроме того, ни одна французская девушка не стала бы возражать против того, чтобы ее проводили домой. Вы были преисполнены желания во что бы то ни стало найти иностранные ветряные мельницы с одной лишь целью – вступить с ними в сражение, подобно Дон Кихоту: чисто английские замашки, насколько я могу судить из личного опыта. А теперь насчет вашего превосходного французского. Разве вы не сообщили нам за чаем, что утратили всякие контакты с Францией, еще будучи ребенком?
– Да, но я училась в школе при монастыре, где всем заправляли французские монахини. Позже совершенствовала язык в вечерней школе и продолжала практиковаться; поддерживая отношения со всеми
